Хорошим родителям всегда приятно, когда дети добиваются большего, чем они. Российский бизнесмен Олег Жеребцов, основатель сети гипермаркетов «Лента», занимался парусным спортом. И пытался приобщить дочь к своему любимому делу. Не сразу, но она тоже стала ходить под парусом. Теперь отец гордится ею. В 2023 году Елизавета Жеребцова выиграла чемпионат России по парусному спорту и ее признали лучшей яхтсменкой Санкт-Петербурга.
В эксклюзивном интервью «Спорт День за Днем» она рассказала, почему случился провал в олимпийской квалификации, вспомнила историю про ужасный шторм на одной из регат и призналась, что отлично себя чувствует среди мужчин-яхтсменов.
– Мой отец занимался парусным спортом, причем достаточно профессионально, когда я была маленькая. Но по какому-то стечению обстоятельств, мне неведомому, в детстве меня в парусный спорт не отдали, – вспомнила Елизавета Жеребцова в начале разговора.
– Мама была против?
– Наверное. Я догадываюсь, что была мама против, но они мне этого не говорят. По-моему, я и сама была не в восторге. Пару раз промочила ноги, вышла в дождь. И как-то мне не зашло в детстве.
– Занимались каким-то спортом?
- Профессиональным спортом нет, но как обычно у всех детей, в детстве была куча кружков: музыкалка, художка, хореография. Все как у всех.
– Как тогда парусный спорт появился в вашей жизни?
– В парусный спорт я пришла уже в сознательном возрасте, в 18 лет. Лет в 15 я увлекалась виндсерфингом и стала ездить на всякие споты, на всякие пляжи по миру. Мы ездили в Грецию, на Кабо-Верде, на Канары. Там я не участвовала в соревнованиях, а просто гоняла в свое удовольствие на виндсерфе вдоль пляжа. Так я пару лет развлекалась. В качестве хобби. Ездили куда-то в отпуск, и я старалась найти какой-то спот – это типа клубадля виндсерфинга, либо для кайтов, либо для серфинга. Они не называют это клубами, они называют это спотами. Типо точка.
– Но потом все-таки вы пришли к парусному спорту.
– Да, мне захотелось чего-то большего, и я пришла в парусный спорт.
– Папа, наверное, был в восторге?
– Он не думал, что меня так затянет. Он думал, что это будет присутствовать в моей жизни в качестве хобби, но когда увидел мой задор и мое желание заниматься этим активно и профессионально, откровенно говоря, был удивлен.
– Вы вместе с ним ходили под парусом?
– Да, пару раз.
– Почему так мало?
– Он сейчас много работает. Во-вторых, как-то ему уже не очень интересно, если честно. Его уже самого не вытащить на воду.
– Какие были впечатления, когда вы с отцом ходили вместе? Сильно кричал на вас?
– Вы знаете, это было давно. Я тогда только начинала. Да, он кричал. Но, я думаю, что на то были причины в то время (улыбается). Сейчас, наверное, я его понимаю, да. В детстве я много раз ходила с ним на воду, но скорее он меня катал, не то чтобы я там что-то понимала. Просто он сажал меня в лазер на нос, практически все делал, пытался мне что-то объяснить, но я была мелкой, скорее просто каталась.
Какие-то азы он мне преподнес: как примерно рулить, объяснил мне как работает ветер. Это я знала с детства, но на примитивном базовом уровне.
– В прошлом году вас признали лучшей яхтсменкой года в Санкт-Петербурге. Что отец сказал вам после этой награды?
– Сказал, что гордится (улыбается)
– После награждения вы напомнили, что море покоряется только смелым. Какие самые жуткие истории с вами были?
– Вообще было несколько таких ярких историй. Давайте одну расскажу. В 2021 году я ходила в оффшорную гонку вокруг Англии. Она называется Fast Night Regatta.
Регата шла 3-4 дня, в зависимости от того, кто как финиширует, потому что все лодки разные, там разные флота. У лодок разная скорость, и, соответственно, там идет разбивка по флотам. Мы шли примерно 4 дня, потому что у нас была не самая быстрая яхта.
В первую ночь пришел ужасный шторм. Примерно 45 узлов, 50 может быть даже. И в эту ночь сошла примерно половина яхт. У меня была вахта в 6 утра. на которую мне нужно было заступать. Перед этим у меня было 3 часа, чтобы поспать с 3 до 6. И всю ночь, что я пыталась спать эти 3 часа, у нас без остановки работала рация, лодки просили о помощи, кричали: Mayday, SOS.
В яхте все ходило ходуном, открылись все шкафы, воды внутри было примерно по щеколотку. И вот в этой вот обстановке нужно было заснуть. Посреди моря ночью.
– Получилось?
– Мне кажется, что в итоге меня вырубило часика на полтора.
– Вы – единственная девушка-участница Runduk Foiling Cup. Как вы ощущаете себя среди мужчин-яхтсменов?
– Отлично. Мне очень комфортно в мужском коллективе. Есть сильное плечо, на которое можно положиться.
– Нет никакого снобизма со стороны мужчин?
– Нет. Наоборот, я чувствую себя очень уверенно и защищенно. Казалось бы, такая экстремальная яхта, но благодаря тому, что у меня хороший экипаж и сильные парни, на которых можно положиться, я чувствую себя абсолютно в безопасности.
– Как вы ими командуете? Вы – строгий рулевой?
– Я ими не командую (смеется)
– Добрый рулевой?
– Просто у всех уровень заинтересованности настолько высокий, что им не нужно устраивать взбучки. Мы все хотим одного и того же и друг друга понимаем.
– Давайте теперь поговорим про Олимпиаду. Не так давно вы пытались забивать путевку на Игры в квалификации, но, к сожалению, не получилось. Были ли у вас сомнения, стоит ли получать нейтральный статус?
– Нет, не было. Потому что мы провели в изоляции два года и понимали, что нам очень необходимо поехать туда.
– Как вас встретили соперники?
– Отлично, они скучали по нам и ждали нас.
– То есть не было никаких русофобских настроений? Не говорили: зачем вы приехали?
– Нет, и гонщики, и организаторы – все были очень рады нас видеть. Отношение максимально положительное.
– Сейчас ощущается нехватка международных стартов?
– Конечно.
– Сколько у вас было стартов в год до введения санкций?
– Ну, может быть, шесть или семь. Но в любом случае это был цикл. Ты постоянно находился в этом режиме стартов, переездов с одного места на другое, с одной гоночной деревни в другую. И таким образом ты подходил натренированный к самым важным стартам года, пройдя через этот годичный цикл.
– А как сейчас?
– Сейчас у нас остались чемпионаты России и Кубки России, если говорить конкретно про олимпизм. Если честно, спасают всякие коммерческие проекты типа 69-х. Благодаря им мы можем разбавить свою олимпийскую рутину. Если бы не не такие старты и классные коммерческие проекты, на самом деле было бы достаточно грустно.
– Что вас сейчас мотивирует в дальнейшем заниматься парусным спортом?
– Во-первых, мне это очень нравится. Если ты получаешь удовольствие, это абсолютно достаточное условие для того, чтобы этим заниматься. Ну и второе – это, конечно, вера в лучшее. Что нас допустят. Что снова появятся возможности гоняться с лучшими экипажами мира, выступать на международных стартах.
– Сколько времени вы можете провести без выхода на воду?
– После нашего провала на олимпийском отборе мы сделали паузу примерно на две недели. Больше двух недель мы не выдержали.
– Как вы думаете, почему случился провал? Давно не соревновались?
– Мы слишком долго находились в изоляции. Наш класс яхт– очень технологичный. Технологии меняются очень быстро. Мы отсутствовали два года. За это время очень сильно изменилась техника ведения снаряда, изменилась тактика, исходя из техники ведения. Мы не знали, как они настраивают паруса и мачты, как они сейчас ходят. Мы даже не знали, в каких местах на яхте они сейчас сидят. Так много всего изменилось за два года. Мы просто были не в состоянии подготовиться к этому, находясь здесь.
– Вы сильно расстроились, что не удалось попасть на Олимпиаду? Или в душе понимали, что шансов не так много?
– В душе понимали. И все же мы очень рады, что съездили. Это был очень важный опыт для нас. Есть желание бороться, желание противостоять этим обстоятельствам и желание во что бы то ни было учиться дальше и совершенствоваться. Мы будем стараться ездить на европейские сборы и хотя бы в группах тренироваться вместе с ними. Пускай нас не допускают до соревнований, у нас хотя бы будет возможность тренироваться вместе.
– Это позволят сделать?
– Тренироваться можно. Ограничений нет.
Автор: Александр Кавокин
Читайте также: