Война началась.
Роан осознал это, наблюдая, как последние вороны и голуби покидают вершину башни храма-крепости. Каждый храм Мардока получит весть о появлении апостола-аватара бога войны. Шестерни механизма набирают оборот, и тысячи людей берутся за оружие для воплощения плана, появившегося задолго до рождения Роана. Он просто стал деталью, одной из многих, но угодившей в нужное место. Череда заранее подготовленных случайностей. Теперь, глядя на выстроившихся во дворе храма наёмников, он думает, что провалившийся мятеж отца и казнь тоже были частью плана. Это злит. Особенно тем, что он никак не может и не хочет противодействовать. Осколки сгорят в огне, а на жирном пепле взойдёт росток новой Империи.
Его Империи.
Висок пронзила боль, разрослась под кожей, охватывая череп. Роан сжал зубы и отступил от окна. Повернулся к круглому столу в центре комнаты, за которым настоятель и Вилрог обсуждают предстоящие сражения. Чертят линии по старым трактам до крупных узлов торговли и снабжения, взвешивают шансы перехода высшего дворянства на их сторону. Тишь давно удалилась в покои, набрав всякого хлама и взяв карандаш со стопкой бумаги.
Роан отодвинул стул с такой силой, что тот пролетел через комнату, и ударился в стену. С хрустом разлетелся на мелкие обломки. Мужчины замолчали и смотрят на парня круглыми глазами. Скван сжал и разжал кулак, мизинцем сдвинул уголок губ вверх.
— Ещё не привык.
— Да, скоро освоишься, — сказал настоятель и добавил, откидываясь в кресле. — Но пока лучше к подруге не прикасайся, чревато.
Роан пропустил мимо ушей и склонился над картой. Теперь он видит её иначе, рельефнее, будто огромная птица, поднявшаяся над облаками. Разрушенные участки тракта, обходные пути меж холмов, древние руины и звериные тропы. Божественная суть раскрывает подробности и тайны, вплоть до количества солдат, движущихся по тракту от храма к ближайшему полису.
— Обещайте знати всё, — сказал Роан, опускаясь на запасной стул и закидывая ногу на ногу. — Золото, женщин, всё, чего они захотят в новой империи, и даже больше.
Вилгор усмехнулся и кивнул. План понятен, конечно, до первых сражений никто не побежит в армию новоявленного императора. А когда заколеблются, высокие обещания переманят многих. Вот только исполнять обещанное никто не будет, дворян просто вырежут по-тихому, а земли и титулы получат изначально верные люди. Никто не любит предателей.
— Для начала стоит захватить пару портовых городов, — продолжает Роан, полуприкрыв глаза, чтобы божественные откровения проступали отчётливее. — Нам понадобятся корабли.
— Пока это не имеет смысла, — возразил настоятель, постукивая железной рукой по колену. — Стоит закрепиться и набрать союзников, пока верные мардониты захватывают мелкие полисы...
— Нет, — Роан махнул рукой, отметая возражения и божественные откровения. — Мы ударим прямо в Кавендар, там же и закрепимся. Вести войну из этой части Осколков не имеет смысла.
— Но...
— Никаких «но». Все дороги ведут в Кавендар, а значит, по ним удобно и быстро перебрасывать целые легионы. Тем более не забывайте, это мой город, и имя Скванов там ещё не забыли.
Вилрог вновь склонился над картой, задумчиво очертил побережье, хмыкнул и сказал:
— Ну... это недели две. Не меньше.
— Прекрасно. А пока пошлите пару людей в храм Кириона, кажется, у них что-то есть полезное.
Роан так и не понял, о чём «говорил» дух Мардока, слово совершенно незнакомое. Но творение киринитов совершенно точно будет полезно в завоевании осколков и даже при пересечении Стеклянной Пустыни. Подумав о захвате земель, которые никогда не были в составе старой империи, Роан ощутил волну радости. Конечно, чем больше война, тем счастливее её бог.
***
Ринзан увернулся от брызг яда движением быстрым и плавным, даже по меркам Эллиона. Что вдвойне удивительно для человека, которому пару месяцев назад сломали хребет в пояснице. После такого люди до самой смерти лежат ничком. Курьер поднялся навстречу, стиснул кулаки, но брат вскинул руки перед собой, потряс пустыми ладонями.
— Тихо-тихо! Я не драться пришёл.
— Помнится, в прошлый раз ты грозил меня убить, — напомнил Эллион, щурясь, разглядывая старшего брата.
— Было дело, каюсь, но и ты меня пойми. Братоубийство — это преступление высшего ранга, такое точно бы порадовало Аргантоса... увы, он велел мне воспылать братской любовью и помочь тебе.
Ливень отсекает комнату от остального мира. Апостол бога преступлений вошёл в комнату, подняв руки над головой и продолжая улыбаться. На стене за ним темнеют пятна от яда, остро пахнущего можжевельником.
— Что, семейная поддержка стала преступлением? — спросил Эллион, жестом остановив брата.
Ринзара отошла в сторону и сунула ладонь под одежду, где хранит самые опасные яды. Ринзан улыбнулся ей и подмигнул брату.
— Ну... нет, конечно, но если братец потворствует величайшему преступлению... то я просто обязан помочь.
— Ты вообще о чём?
— О, так сын Аргантоса тебе не рассказал, зачем ему в тот храм? — Ринзан медленно опустил руки и наклонился к младшему. — Ай-ай-ай, я совсем забыл, что илмириты не интересуются причинами отправления. Моя вина, но... так уж и быть.
Ринзан Красный выпрямился, откашлялся в кулак, в глазах вспыхнуло фанатичное пламя:
— Деицид!
Эллион дёрнулся, а Ринзара лишь недоумённо склонила голову к плечу, как птица. На древнем наречии, что сохранилось только в книгах, которые рассыпаются в прах, убийство короля называется регицид, а деицид — убийство бога.
— Вижу, я привлёк ваше внимание, — апостол Аргантоса прошёл мимо брата и по-хозяйски опустился на стул, закинул ноги на стол. — Так, давайте обсудим план, а то на дорогах нынче неспокойно, из-за мардонитов и моих единоверцев, каждый стремится урвать кусочек хаоса.