О моей будущей косе до пояса хожу помечтать к итальянскому трихологу Валерии в Канны.
Валери, как называют ее французские клиенты, родилась в СНГ, училась в школе и получила медицинское образование в Италии, она свободно говорит на русском, английском и французском и еще нескольких европейских языках.
Миссия Валерии создавать роскошные шевелюры из остатков былой роскоши у замученных детскими проказами матерей и намечающихся лысин у тронутых молью отцов.
В ход идет лампа для диагностики луковиц, анализ крови, диета, электрофорез, маски-шампуни-ампулы, божья помощь и строгие правила жизни хозяина во имя собственных волос.
Продубленные ветрами и солью морские капитаны, заходя к доктору Валерии, забывают о своей суровости, глядя в пол и тщательно подбирая цензурные слова, клятвенно обещают выполнять режим, просят проверить витаминную добычу из аптек, и заодно познакомить с хорошей женщиной для счастливой жизни в тихой гавани.
В силу природной лени, я навещаю доктора лишь раз в год, дабы уберечь от разрушающей силы июльского солнца и моря то, что непосильным трудом нажито за зиму, каждый раз обещая себе, что со следующей осени точно возьмусь за ум.
Действо над волосами занимает от 3-х часов, поэтому мы успеваем вдоволь наговориться и сходить в кафе.
Нанесенный на волосы киселеобразный состав придал мне вид настоящей кикиморы болотной и начисто отбил все возможности кокетства, зато я без помех наблюдала за тем, как оживились итальянские хозяева и посетители кофейни, увидев шикарную Валерию в шортах.
Как шутят в наших краях, итальянцы - это французы в отличном настроении.
Я не спеша осмотрела колоритных людей в очереди, 500 видов кофе и чая, огромную машину для обжарки зерен, а также кофейники и чайники всех мастей и размеров.
Не прошло и 15 минут, наполненных смехом и комплиментами, как Валерии выдали кофе, и мы уселись на крошечной террасе за одним из столиков, в непосредственной близости от целой россыпи роскошных синьор, выглядящих так, как будто их только что привезли из итальянской глубинки 80-х годов.
Крупные, громогласные, одетые в цветастые широкие платья-халаты и удобные тапки, они как небо от земли отличались от своих сухих французских сверстниц, живущих в том же квартале.
Никаких упаси боже крошечных причесанных напудренных собачек с недовольным выражением лица и кукольных сумочек, по цене настоящего автомобиля.
Рядом с синьорами увесистые битком набитые баулы, из которых торчат бодрые овощные листья, рыбные хвосты и пакеты с мукой.
Вместо болонок - великовозрастные сыновья, сидящие рядом и почтительно склоняющиеся при разговоре с матерью.
Озорные глаза сына, как будто живут отдельной от хозяина жизнью, не прерывая беседы с матроной, быстро подмигивают всем, на кого падает взгляд, ныряют в мимо проходящие декольте и заглядывают под задираемые шаловливым летним ветром юбки.
Ни у одной из десятка сеньор в кафе не найдешь французских сухих лапок, хрупких икр и сдержанных бесед.
Крупные ладони с пухлыми пальцами, которые легче представить со скалкой в муке, чем с маникюром, широкие икры, привычные стоять многочасовую вахту у плиты и крепкие шутки, от которых молодежь, владеющая итальянским языком, заливается багровым румянцем.
В меню итальянский кофе, китайский чай и домашние шоколадные кексы, от одного вида которых прилипают килограммы и в голове поет песню о счастье дуэт Аль Бано и Ромины Пауэр
Felicità
E un cuscino di piume
L'acqua del fiume
Che passa, che va
E la pioggia che scende
Dietro alle tende
Felicità
E abbassare la luce
Per fare pace
Счастье -
это подушка из пуха
вода в речушке
что течёт и течёт.
Это дождь, что капает
за занавеской.
Счастье -
это выключить свет,
чтоб помириться ...