Начало здесь
( Окончание)
- Как твои дела?
- Хреново.
- Ой, прости. И я тут со своими проблемами.
- Ничего. С тобой моё хреново становится не таким хреновым, Джон. Кстати, почему ты Джон?
- Позывной. А зовут меня Женя.
Сердце почему- то пропустило один удар.
Там, на Севере, любимый человек продолжал растворяться в алкоголе и не хотел останавливаться. Но жил уже четвертый год вопреки прогнозам врачей, диагнозу, всем чертям назло. Надя знала, что держит его на этом свете, держит любовью, преданностью и надеждой на чудо:
Я окунусь в теплые волны надежды,
С маху, с разбегу, даже не сняв одежды,
С взрослым отчаяньем, с детскою верой в чудо.
Я так хочу, я так могу и буду.
Вера, надежда, любовь - как же всё это спорно!
Как даст Господь? Или же рукотворно?
Верю до слёз, хоть на душе и худо.
Я так хочу, я так могу и буду.
Как донести, как же мне достучаться,?
То, во что веришь, склонно с тобой случаться!
Не закрывай в сердце дорогу чуду.
Я за двоих верить, надеяться буду!
Но как же она устала! От ссор, пустой ревности, перепадов настроения. А еще по сообщениям, шуткам с ужасом понимала, что алкоголь берет свою страшную плату, ещё чуть- чуть и дороги назад не будетИ однажды не выдержала:" Господи, не могу больше спасать, прощать, держать! Как я устала! Пошли мне опору! "
А Женя- Джон продолжал писать. Надя хохотала над ошибками, он смущался, чертыхался, потом плюнул и перешел на голосовые сообщения:
- Я недаром остался в живых, правда? Остался, чтобы сделать в жизни что- нибудь стоящее.
- Остался? Что значит " остался" ?
Так Надежда узнала, что Женя- Джон был в зоне боевых действий, долечивался в госпитале. А ещё про то, что три года назад потерял жену, две дочки живут у родственников и то, что на войне хотел найти какой- то смысл , но нашёл лишь кровь и смерть. Говорил об этом просто и обыденно, и от этого становилось по- настоящему страшно.
Не всегда сразу понимали друг друга. Иногда в одни и те же слова каждый вкладывал свой смысл, не обходилось без недоразумений. Но с этим много пережившим, израненным душой и телом человеком было так тепло и надёжно, будто обрела среди болотной зыби твердую опору.
Джон писал, что мечтает о доме и тихой жизни с дочерьми и с той, что наполнит этот дом светом и теплом.
- Я сердцем чувствую, что ты, Надюш, та самая..
Надя лишь усмехнулась. Светом? Теплом? А руки, словно живя своей жизнью, выводили горькие строчки:
Я сейчас на отметке " ноль",
Мой колодец сегодня пуст,
И мозжит головная боль,
Рвётся, сволочь, из воли узд.
Я живою была водой,
Я надежным была плечом,
Черпал, жертвуя глубиной,
И шептал:" Ну давай еще! "
Штиль из чувств - не моя вина,
Я побыть хочу в тишине,
Просто выпил меня до дна,
Не оставив глоточка мне.
Женя всегда чувствовал Надю,странно, пьяный угар не был этому помехой. Почуял отстранённость, холодность. Надя писала и звонила, но уже была не с ним.
Устала. Вымоталась. Погасла.
- Я буду тебя беречь, Надя. Я хочу сделать нас счастливыми.
Это прозвучало так просто и искренне, что Надежда растрогалась.
Так давно никто не хотел что- то сделать для неё, а уж принести ей счастье..
Рискнула, встретились лично. Женя- Джон был высоким, темноволосым и худощавым, в отличие от того, другого, невысокого и кряжистого. А ещё - упорным и терпеливым. И Надя сдалась. И поверила в то, что с Джоном у них может выйти что- нибудь хорошее. Нет, не любовь, хватит, налюбилась, но совместная жизнь, основанная на уважении, приязни, доверии.
- Мне так не хватает твоих звонков, твоих смс
-Знаю.
- Ты променяла меня на другого. Только не говори, что это неправда. Ты всегда была честной, за это и уважаю.
- Это ты всегда выбирал не меня, а бутылку. Не могу больше видеть, как водка уродует тебя, превращая в ничто.
- Значит, я для тебя - ничто?
- Ты для меня человек, которого никто не заменит. Но с тобой я пропаду. А с ним буду жить спокойно и , если Бог даст, даже немного счастливо. Прощай.
-Мне без тебя страшно. Но.. иди, раз решила. И я тебя люблю и буду любить, что бы ты там обо мне не думала.
Надя вышла замуж за Женю-Джона. Прожила долгую спокойную жизнь. Была ли счастлива? Наверное. Но больше никогда не писала стихов, а в любимой книге хранила тетрадный листок, со стихами, посвященными тому, с кем встречалась на Севере, суровом и до боли в сердце красивом
Я же тебя держу! В счастье, в болезни, в горести,
Я же тебя держу! Крепко, над самой пропастью.
Только не оставляй птицей подбитой, раненой
Раненой навсегда, в ночь или утро раннее.
Знаешь, мы одного роду с тобой, племени,
Дал господь много всего, только не дал времени.
Я становлюсь на крыло птицею сильною, яркою.
Стала эта любовь рвущим сердце подарком мне.
Всем добра!