Капитализм достиг своих естественных пределов и теперь начинает рушиться под собственной тяжестью, пишет немецкий публицист Гюнтер Сосна
В то время как сверхбогачи, корпорации, финансовые монополии и фондовые биржи уже давно освободились от смирительной рубашки государства, европейские выборы ясно продемонстрировали межпартийную солидарность с капитализмом и уверенность в том, что время национальных государств прошло. В Европейском Союзе (ЕС) взят курс на биполярный порядок феодального типа, который также формируется во всем мире. Но это не конец истории, а часть начала.
Финансовый капитал ускользает от всякого контроля и социальной ответственности. Ему не нужно бояться никаких противников, он действует глобально, мародёрствует по всему земному шару и оставляет после себя выжженную землю. В Германии также ни одна политическая сила не преграждает ему путь. Партии, народ и нация объединяются под знаменем капитала с его фармацевтически-экологической чистотой и непреодолимой добродетелью, которая может быть использована для оправдания даже самой очевидной социальной несправедливости и войн.
Дорожная карта
Учитывая аутсорсинг, сокращение и ликвидацию оставшейся отрасли, перепроизводство, вызванное на международном уровне автоматизацией, робототехникой и конкуренцией, а также продвижение искусственного интеллекта (ИИ) в сферу услуг, остаются запоздалыми дебаты о будущем оплачиваемого труда и распределения богатства, созданного машинами. Левые политики должны бы настаивать на этом. Но ононио примирились с капиталом.
Полный крах капиталистического потивника в начале 1990-х годов помешал фундаментальной дискуссии о будущей жизнеспособности экономической системы, которая в своей глобальной форме привела к астрономическому национальному долгу, беспрецедентной концентрации капитала в частных руках и, как следствие, к беспрецедентной нищете на глобальном Юге и в некоторых регионах Севера. Этому будет способствовать цифровизация, разрушающая целые отрасли.
Обязательная военная служба в Германии была бы правильным решением, чтобы собрать молодых людей (до того, как у них возникнут какие-либо социально-революционные идеи), которые столкнулись с отсутствием профессиональных перспектив в сверхспециализированном мире труда.
Изображение капитализма как лучшего и, следовательно, безальтернативного экономического решения, которое преследовало Европу с послевоенного периода, стало общей партийной доктриной – со всеми социальными последствиями. Это включает в себя централизацию власти. В ЕС национальные государства отказались от своих полномочий по принятию решений. Соответствующие политические решения уже давно принимаются в Брюсселе и только реализуются на национальном уровне. В то же время старое государство работает над тем, чтобы перенести иллюзию индивидуализированной национальной общности, состоящей из конкурирующих классов, на не менее искусственное европейское «мы».
Чтобы обеспечить безопасность каравана капитала, который превращает ЕС в экологически чистую, социально обездоленную и агрессивную в военном отношении США 2.0, государство преследует свою цель как орган репрессий с помощью медиакорпораций и вещательных компаний, которые оно контролирует. Протест моделируется в духе капитала, социальные контрмодели дискредитируются, сопротивление нейтрализуется, классы настраиваются друг против друга по мере необходимости и ретушируется системная ответственность за социальные потрясения. Парламентская оппозиция существует только на бумаге: все представляют сокращающийся средний класс, и никто не представляет растущий низший класс. Это годится разве что в качестве козла отпущения для «нужных» реформ рынка труда, основанных на злостных инсинуациях оторванной от реалий жизни политической касты, поддерживающей себя за счет государственной казны и рекомендующей народу выключать отопление, когда затраты растут.
Право и лево
Правые идеологии, которым человек якобы противостоит, являются частью национальной и европейской ДНК. Напомним: Французская революция 1789 года привела к разделению политических лагерей на «левых» и «правых». Расположение мест в Национальном собрании определяло, что аристократические и консервативные граждане сидели справа, а революционные и прогрессивные представители - слева. Эта договоренность стала категоризацией политических разногласий в Европе. Такие вещи уже не узнать в настоящем. В парламентах нет системных разногласий. Левый фланг опустел, и всё сместилось вправо. Капитализму поклоняются как священной корове, которая готовит путь к разрушению государства всеобщего благосостояния и открывает дверь фашизму.
С национальной точки зрения его ответвлениями являются, среди прочего, западная интеграция ФРГ, терпимость к национал-социалистам в организационной надстройке совершенно новой представительной демократии ФРГ, антикоммунизм послевоенного периода и удовлетворение промышленных интересов через основанное в 1951 году наднациональное Европейское сообщество угля и стали, которое стало известно как Монтанюньон, беспрекословная лояльность США, ориентированная на жажду прибыли и максимальную эксплуатацию, и успешное предприятие по оказанию помощи фашизму в Боннской республике, переплетающееся с Германией и европейской идеей.
В Западной Германии с революционными левыми, проявившими себя как студенческое движение с его антикапиталистическими и антиимпериалистическими позициями, боролись на всех уровнях, их рассадник в конце 1970-х годов был интегрирован в нацию, а требовавшаяся критическая переоценка национал-социализма была отложена. Политическая нейтрализация произошла в правом центре общества; в зелёном капитализме, раздутом до морализаторской суррогатной религии с его ветряками, цифровыми чудо-сумками и фантазиями о биологическом конце света, она была растворена. Противоречия можно услышать только за закрытыми дверями.
После присоединения Германской Демократической Республики (ГДР) к Федеративной Республике Германия (ФРГ) самобытность "осси" была уничтожена, а их исторически значимая роль как оплота против империализма погашена. Страна и ее народ были брошены на растерзание голодной финансовой саранче с Запада и политически - новым правым. В отсутствие ответов на вопросы о будущем новые правые укрылись во вчерашнем дне, который капитал предпочитает во много раз больше, чем любую утопию, вдохновленную марксизмом. Остатки левых были раздавлены парламентскими жерновами компромисса в Берлине в их стремлении быть способными управлять.
Антикапиталистические корни были забыты. Рядовые члены в основном смирились с логикой валоризации, кадры ассимилированы - и все на эко. Они маршируют рука об руку с нацией и капиталом к Брюсселю и размахивают омарами и серпами в адрес экономически отсталых классов в деиндустриальных регионах и угнетенных в остальном мире, которых они хотели освободить от страданий и эксплуатации. И это лишь фрагменты недавнего прошлого Германии, чей антифашистский нарратив изобилует противоречиями, как показывает пример Ханнса Мартина Шлейера.
Германия осенью
Нет ничего удивительного в том, что фашизм может быть структурно реанимирован в любой момент. Он не празднует внезапное воскрешение на вечеринках на Зюльте или в какой-то конкретной партии. И то, что несколько националистов поставлены в качестве манекенов для поглощения предполагаемого эффекта неожиданности, не означает, что маска упадёт на европейских выборах.
Фашизм присущ этой системе, а Германия особенно подвержена ему в силу своего исторического прошлого и того, как она справилась с нацистской эпохой.
Призывы к межклассовому единству в качестве реакции на подъем правой партии с националистически-экстремистским крылом, угрожающей представительной демократии в Германии, - в то время как устоявшиеся и ориентированные на капитал партии защищают ее, а ЕС разрабатывает новые методы борьбы с беженцами на внешних границах или запирает их в лагерях, а хор призывает к большей безопасности - делают общую культуру памяти изменчивой.
Фашизм прохаживается по парламентам, учреждениям и организациям в костюме банкира с момента основания ФРГ. В "жаркую осень" 1977 года Боннская республика в контексте похищения и убийства бывшим офицером СС и идеологическим воином национал-социализма, президентом работодателей Ханнсом Мартином Шлейером фракцией Красной Армии (RAF) четко позиционировала себя в отношении борьбы с фашистским наследием.
RAF, революционная сила в вооруженной борьбе против империализма, хотели добиться освобождения членов РАФ Андреаса Бадера, Ирмгард Мёллер, Яна-Карла Распе и Гудрун Энслин, которые были заключены в исправительную колонию Штаммхайм. Она похитила Шлейера 5 сентября 1977 года, чтобы обменять его на пленных. Народный фронт освобождения Палестины (НФОП) 13 октября угнал самолет Ландсхута. Эту акцию можно рассматривать, прежде всего, как поддержку Королевских ВВС.
18 октября 1977 года самолет был взят штурмом GSG9, и заложники были освобождены. Считается, что в тот же день заключенные узнали об освобождении заложников в Ландсхуте и, согласно официальным сообщениям, совершили коллективное самоубийство. Сомнения относительно точного хода событий в так называемую "Ночь смерти в Штаммхайме" сохраняются и по сей день. Баадер, Распе и Энсслин были мертвы, Мёллер получила несколько ножевых ранений в верхнюю часть тела, рядом с сердцем. Она была тяжело ранена и выжила.
Последствия
Освобождение заключённых не удалось. Шлейер был застрелен британскими ВВС – совершенно бессмысленный акт насилия, гуманно предосудительный и политически катастрофический. Немецкие левые, в значительной степени социализированные в студенческом движении и вдохновленные марксистскими идеями, отвернулись от RAF и её целей. Теперь она стояла на стороне нации. Нация оплакивала потерю Шлейера, который эксплуатировал подневольных рабочих для строительства танков для Третьего рейха в Чехословакии, тогдашнем протекторате Богемия и Моравия, и уже в начале своей карьеры в качестве главы студенческого союза в Инсбрукском университете помог сделать университет "свободным от евреев". После окончания войны и тр`х лет интернирования он pf,hjxbk национал-социализм и орден "Череп и скрещенные кости" и пришел к демократии. В 1951 году он начал новую карьеру в автомобильной компании.
В общественном пространстве нацистское прошлое было проигнорировано, и в память о бизнесмене и жертве RAF Ханнсе Мартине Шлейере была установлена фотография. Усеченная автобиография была хорошо принята. Нация возродилась в виде ФРГ, и новая реальность была завершена: капитализм и фашизм были приемлемы даже для антикапиталистических левых. В 1983 году эсэсовец Шлейер дал свое имя многоцелевому залу в Штутгарте. Несмотря на нынешний альянс демократических сил, объединившихся против фашизма, и их возмущение перед европейскими выборами, когда правые не осудили членов СС как преступников во всех отношениях, название штутгартского зала было сохранено.
Это, конечно, изменится, потому что в капиталистической и стойко антифашистской стране, которая, видимо, хочет осчастливить весь мир своей триадой демократии, свободы и рыночной экономики и вливает миллиарды и миллиарды в вооружения, в то время как бедность растет, Шлейер больше не нужен как жертва антикапиталистической и антиимпериалистической борьбы RAF. Факел символизма передавался как чаша отпущения грехов - всегда в обход жертв системы, которые также скапливаются в городских центрах Европы, как шлак в доменной печи.
Перспективы
В обществах, где материальное важнее сущностного, эволюционно-цивилизационное изменение направления, охватывающее все субъекты и вырывающее ковер из-под ног движущей силы эксплуатации, жадности и фашизма, совершенно исключено. Общие социальные цели здесь не имеют никакого значения, за исключением тех случаев, когда верхушка экономической пирамиды получает непропорционально большие выгоды. Парламентский акционизм, таким образом, также не имеет смысла, потому что желаемые изменения должны быть всеобъемлющими.
Ликвидация питательной среды фашизма означает отсечение концентрации власти, подобно сорнякам, растущим близко к земле, и выкапывание корней. Это значит лишить капитал власти, отменить его иерархии и власть распоряжения над людьми, реализуемую через экономическую зависимость, и заменить ее культурой противоречия, системами сотрудничества, ориентированного на решение проблем, основанного на совместных консультациях, согласии, взаимном расширении прав и свободных решениях.
Обязательной основой является равномерное распределение общественно созданной прибавочной стоимости с целью удовлетворения основных потребностей всех субъектов и повышения благосостояния в целом при ограничении накопления материальных благ.
Динамично развивающаяся автоматизация производства, которая устранит двойную функцию человека - производителя и потребителя, сделав его ненужным с точки зрения капитализма, - делает этот подход неизбежным.
Чтобы привести его в исполнение, требуется внутренняя убежденность и готовность катить камень вокруг горы, которая сдвинется с места, когда рухнет под собственным весом.
Финансовый капитализм, который пытается вырваться в регионально ограниченные войны, цифровые валюты, вооружение, торговлю парниковыми газами и органами, а также в космос, достиг качественных и количественных пределов роста. Капитал больше не может функционировать в соответствии со своей собственной логикой, потому что он больше не может достичь ничего значимого и крайне необходимого. Он вынужден присваивать все существующие активы, такие как недвижимость, сельскохозяйственные угодья, воду и т. д., и все равно остается в тупике, потому что его душит постоянное принуждение к росту.
Благодаря глобальной биржевой и банковской сети, а также взаимному проникновению капитала во все страны, не существует реальной возможности избежать окончательного краха. Эффект домино существует на всех уровнях. Если упадет хотя бы один из мировых фондовых рынков, все остальные тоже упадут, и глобальная экономика рухнет. Каждая крупная война также автоматически означает конец известного мира.
Шансы экономически маргинализированных и угнетённых, число которых постоянно растет, неблагоприятны, поскольку капитал всеми силами сдерживает их. Однако исходная ситуация может улучшиться, если, например, анархизм, участвовавший во всех крупных революциях, восстановит себя и заполнит своим богатством идей пробел, оставленный левыми политиками. Как только пустота будет заполнена, может возникнуть социальная власть. Задача состоит в том, чтобы показать, что культурные различия городских низов фактически не имеют значения, и договориться об общем наборе ценностей, чтобы затем организоваться, создать такие структуры, как рабочие биржи, центры снабжения и талонные системы, и объединить избыточные производительные силы, которые все больше вытесняются на обочину, под общей минимальной социальной целью: радикальное искоренение бедности.
© Перевод с немецкого Александра Жабского.
Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!
Поддержка канала скромными донатами (акулы бизнеса могут поддержать и нескромно):
Номер карты Сбербанка — 2202 2068 8896 0247 (Александр Васильевич Ж.) Пожалуйста, сопроводите сообщением: «Для Панорамы».