Говорят, что Юрий Андропов питал к режиссеру Любимову чувство глубокой благодарности — вроде как дети генсека просили помочь им начать карьеру в театре, но Любимов их решительно отговорил. Чувства Андропова мог разделить любой отец. Так что при Любимове театр на Таганке мог позволить себе многое из того, что в другом исполнении было немыслимо. Пока Андропов был главой КГБ, а потом и генсеком, власти закрывали на это глаза.
Однако далеко не все в Кремле были согласны с такой идеологической широтой взглядов. По умолчанию считалось, что Любимов «бракодел», который «подводит коллектив». С начала 1980-х годов тучи стали сгущаться. На Таганке запретили некоторые спектакли, в том числе памяти Владимира Высоцкого. В 1983 году Любимов уехал в Лондон ставить спектакль по роману Достоевского «Преступление и наказание». Во время интервью газете The Times журналист Брайан Эпплъярд заметил крест на шее режиссера и спросил, как верующий человек может состоять в партии. И тут Любимова, что называется, понесло. Он резко высказался о советской цензуре, которая мешает ему работать. Потом режиссер говорил, что не собирался выступать ни с какими заявлениями и это вышло «случайно». Тем не менее интервью вышло — как раз когда советские ВВС сбили над Сахалином южнокорейский «Боинг», и резкости Любимова были усилены эхом сахалинской трагедии. У всех в СССР создалось впечатление, что режиссер решил остаться на Западе и сжигает мосты. Однако сам Любимов таких роковых решений не принимал. После своей «случайной» эскапады он попросил длительный отпуск для поправки здоровья за границей. Отпуск дали, а Андропов не имел ничего против возвращения Любимова. Впрочем, тот в Москву не спешил, считая, что в стране начался «возврат к сталинщине», а над ним самим готовится «расправа».
В феврале 1984-го пост генерального секретаря ЦК КПСС занял Константин Черненко. Любимов быстро понял, что с приходом в Кремль нового хозяина его положение изменилось. Уже 6 марта его уволили из Таганки — «за долгий невыход на работу». А 15 марта опальный режиссер дал интервью газете The New York Times, где действительно сжег за собой мосты: «Они выкинули меня из театра, который я создал. Забрали самое ценное, что у меня было — возможность продолжать 20-летнюю работу. Да как они смеют? Ни один внешний враг, как бы он ни ненавидел Россию, не смог бы нанести такой вред нашей культуре, как эти глупые человечишки». Досталось всем высокопоставленным недоброжелателям Любимова. Министр культуры Петр Демичев был назван некомпетентным дураком. После такого лишение гражданства было делом времени.
Любимов утратил право на советский паспорт 11 июля 1984 года. В соответствующем указе Президиума ВС СССР утверждалось, что режиссер «систематически занимается враждебной Союзу ССР деятельностью, наносит своим поведением ущерб престижу СССР». Однако паспорт Любимов сдать отказался. «Оставлю как сувенир, — писал он в письме к сыну, — а там посмотрим, что будет через год-два… Я как был русским, так и остался». Режиссер ошибся всего на два года. Он вернулся в СССР в 1988 году.
Фото: Галина Кмит/РИА Новости