Шла Мотя по дороге и вспоминала прошедшую ночь. И так ей было хорошо, что ничего не видела и не слышала. А за нею наблюдал из окна большого крепкого дома мужчина. Был он одет в белую рубашку и военные брюки – галифе. По выправке было понятно, что это офицер.
Глава 12
Мотька припозднилась, все подружки уже были в сборе. Груба топилась, на столе горела свечка. Обычно посиделки делали в холодной половине хаты, где не было русской печи. Топили плиту, которую называли грубка и не мёрзли.
- Мотька, слышали, что твой брат вернулся, - сказала Наташка. – Совсем городской стал, идёт по улице и морду воротит, ни с кем не здоровкаеца.
- Ага, - поддержала её Дашка.
- Девочки, да что вы на Мотьку напали. Она тут при чём?! А мне сегодня одна тётка сказала, что он тягается с Галькой. Чёрная такая, на ведьму похожа, - добавила Полька. – Видела я её. Страшнаяаа…
- Да не врите вы. Дома он сидит и никуда не ходит, - встала на защиту брата Мотя. – Сегодня сахарную голову принёс, так я и вам кусок принесла, пробуйте.
Девушки быстро разделили кусочек сахара на всех и сразу принялись его сосать.
- Ой, хлопцы скоро явятся, а мы лентяйничаем. Доставайте рукоделие! – воскликнула Дашка и всплеснула руками.
Глава 11 здесь
Все главы здесь
Парни ведь приходили не просто так, они выбирали себе невест. Резкий стук в окно оповестил о приходе первых гостей. И снова на пороге возник Жорка.
Сразу направился к Моте и протянул ей яблоко.
- Жорка, отлупят тебя, - сказала хозяйка. – Не лазил бы ты тут от греха подальше. Слышал, Мотькин брат вернулся? Он ненавидит казаков. Понял?
- Да ладно. Сюда же он не придёт, а отбирать у нас нечего. Только название одно – казаки. У меня и формы нет казачьей. Мотька, красивая ты. А коса какая! – парень намотал на свою руку косу девушки и несильно дёрнул. – Но!
За что получил по лбу пяльцами, засмеялся, отпустил косу и убежал, хлопнув дверью. На улице его поджидали такие же подростки из казачьих семей.
- Ты чего так долго? Дождь зарядил. Мы уже все мокрые, - начал ему выговаривать один.
- Зачем тебе мужичка? – поинтересовался другой. – У меня сестра – красивая, на тебя давно поглядывает, а ты за мужичкой бегаешь. Дурак ты, Жорка!
- Не серчай, Илько! Это я шутки ради. Пошли отсюда, не хочу встречаться с их женишками, - ответил Жорка, и ватага быстро растворилась в осенней ночи.
***
Подруги посматривали на Мотьку и на яблоко. Было оно зелёным с розовыми полосками.
- Ух ты, зимовку принёс, - воскликнула Полька. – Интересно, какое оно на вкус?
- Девочки, хотите яблоко? Делите на всех, я не хочу. Оскомина у меня от него будет, - предложила Мотя.
- Дашка, неси нож, я сейчас на всех поделю. – сказала Полька и даже слюну сглотнула.
Захрустело на молодых зубах сочное яблоко.
- Вкусное, и совсем не кислое, - сказала Дашка. – Зря ты, Мотька не захотела. Я вот зёрнышки возьму и посею. Вырастет и у нас такое дерево.
- Дай и мне! И мне!
Мотька наблюдала за подругами и осуждала их. Надо же, яблоко казачье им понравилось, даже за семечки чуть не подрались. Она поглядывала в окно. Что-то долго не было парней. Какая-то смутная тревога закралась в сердце.
***
Но ничего плохого не произошло. Вскоре пришли парни. Они весело разговаривали и были чем-то сильно возбуждены. Когда Ваня подошёл к Матрёне, она почувствовала запах алкоголя.
- Вот в чём дело, - подумала она и принялась за вышивку. Вышивала она полоску белой ткани, чтобы использовать её потом, вшив в наволочку. Готовила себе приданое. Подушек мать обещала ей сделать 4 больших и две маленьких. Маленькие уже были сделаны из пера, а вот большие можно набить сеном, так говорила мать. Невестка в дом мужа должна прийти со своей кроватью, периной, подушками и одеялом. Кровать когда-то давно обещал сделать Захар – муж тёти Вари. Мало того, нужны были несколько тканых ряден (тканые из конопляных нитей грубые покрывала), чтобы постелить под перину и накрыть её сверху.
Мотя задумалась и грустно вздохнула. Казаки давали своим дочками богатое приданое.
- О чём вздыхаешь? – спросил, наклонившись к ней Ваня.
- Да так, задумалась.
- Ты сегодня останешься с поночёвкой, - спросил он и ласково погладил русую голову.
- Мама позволили, - смущённо ответила она и опустила глаза.
- Мотя, ты такая красивая, - прошептал парень.
Девушка вздрогнула, вспомнив выходку казачонка, намотавшего её косу на руку и крикнувшего:
- Но! – будто лошадь погонял.
Но Ивану ничего не сказала, а только снова вздохнула. Как только пропели первые петухи, девушки принялись собирать своё рукоделие и собираться домой. Мотя, Даша и Полина остались. Их позвали парни остаться с ночёвкой.
Спали прямо на земляном полу, подстелив собственную тёплую одежду. Не раздевались и каганец не тушили.
Парочки шушукались, обнимались, целовались, но ничего предосудительного между ними не происходило. Каждая девушка блюла себя и становилась женщиной только в замужестве. Когда пропели третьи петухи, уставшие и довольные, молодые люди уснули.
Моте не спалось. Она думала о том, как сложится их дальнейшая жизнь. Негромкий стук в окно привлёк её внимание. Мотя повернула голову и увидела страшную рожу, прижавшуюся к стеклу с улицы. Она вскрикнула и прижалась к Ване.
- Мотя, что случилось? – спросил он, мгновенно проснувшись.
- Кто-то в окно заглядывал и стучал. Я видела страшную рожу.
Парень встал, потушил фитилёк и подошёл к окну. Выглянул. Тёмная тень метнулась к плетню. Вернулся снова лёг рядом с Мотей.
- Будем спать без света, чтобы нас никто не видел, - сказал девушке, плотнее укутал её в свой полушубок, прижал к груди и уснул.
Утром все поночёвщики поблагодарили Дашу, парни ушли первыми. Мотька рассказала подружками, что ночью кто-то стучал в окно, и она видела страшную рожу.
- Не выдумывай, - ответила Полька. – Небось в темноте захотелось повольничать. Мы спали, ничего не видели и не слышали.
- Какие там вольности! Мать меня убьёт, если что, - обиженно ответила Мотя и принялась торопливо собираться домой. В хате за ночь выстыло, и было холодно. Надела материну кацавейку (тёплая верхняя женская одежда на меху или вате), укутала голову цветной шалью и заторопилась из хаты.
Шла Мотя по дороге и вспоминала прошедшую ночь. И так ей было хорошо, что ничего не видела и не слышала. А за нею наблюдал из окна большого крепкого дома мужчина. Был он одет в белую рубашку и военные брюки – галифе. По выправке было понятно, что это офицер.
Он внимательно рассматривал девушку, а потом спросил у кого-то:
- Чья будет эта красавица?
К нему подошла сзади пожилая женщина, одетая во всё чёрное.
- А, эта… Дочка, убиенного тобой Васьки Кучера. Брат её здесь сейчас – красный.
- Отлично. Мы с ним теперь в одной упряжке. Я тоже красный! Спасибо, матушка! Интересно, за сколько червонцев мой коллега продаст свою сестру? Как считаете?
- Он не продаст, - уверенно ответила женщина. – Это настоящий последователь Ленина. Даже и не пытайся, чтобы себя не выдать.
- Хм, интересно. Нужно проверить, - мужчина отошёл от окна и остановился у зеркала. Натянул чёрный свитер, который подала ему мать. Надел кобуру, проверил наган, надел чёрную кожанку, фуражку с красной звездой, кожаные сапоги. Взял под козырёк перед зеркалом. Засмеялся.
- Схожу в Совет, обсужу обстановку с местными товарищами, - сказал матери.
- Сын, ты же в отпуске. Отдыхай!
- Нет, нет! Не могу усидеть на месте. Нужно выяснить, кто из моего отряда ещё жив. Кроме них меня никто не знает. Пришла их очередь замолчать навеки.
Мать перекрестила сына и вытерла глаза белым носовым платком.
- Иди, сынок, с Богом. Да будь осторожен, как бы тебя не узнали.
- Мама, не беспокойтесь. Я приду обедать.
- Обязательно приходи. Я позову Груньку, чтобы наготовила всего вкусненького.
***
Бравый комиссар радостно покинул родительский дом и пошагал в сторону Совета, где заседали красные. Он внимательно осматривал станицу. Полная разруха и нищета окружали его со всех сторон. Так и должно быть. Голытьба захотела править миром. Получите!
Комиссар даже замурлыкал Интернационал:
- Мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем.
В приподнятом настроении, преодолел три ступеньки покосившегося крыльца и без стука вошёл в большую комнату, в которой сидели и разговаривали трое мужчин.
- Здравия желаю! Разрешите представиться: комиссар Лабинского городского отдела по борьбе с организованной преступностью – Ковалёв Евгений. Вот мой мандат. Прибыл в краткосрочный отпуск. Но без дела усидеть не смог.
- Здравствуйте, товарищ комиссар, - поприветствовали его мужчины.
- Это каких же Ковалёвых? – поинтересовался парень в форме бойца Красной Армии.
- Николай, прекрати придираться, - остановил красноармейца мужчина в косоворотке и полушубке. – Видишь, у человека мандат. Присаживайтесь, товарищ Ковалёв. Так кто ваш отец?
- Василий Семёнович, погиб от рук белых в 1917 году.
- Это не тот Василий, что мельницу держал? – снова спросил парень в красноармейской форме.
- Так точно! – бодро ответил Евгений.
- Я что-то не припомню, за что убили мельника, - вступил в разговор третий мужчина, молчавший до сих пор.
Вот тут-то Ковалёв немного струхнул. Одно дело, когда тебя проверяют чужие люди, которые о жизни в станице ничего не знают, а совсем другое - врать станичникам, на глазах у которых происходили события. И все знали друг о друге всё.
- Я пытался несколько раз выяснить подробности гибели моего отца, - с грустью в голосе и тоской во взгляде начал он. – Но так ничего и не выяснил. Мельницу сожгли, моего отца убили. Вот как раз в отпуске попытаюсь выяснить подробности и наказать виновных.
- У нас уже есть один наказывальщик. Вот он. Кучеров Николай Васильевич. Он ищет убийц своего отца. Может, помнишь, знатный был портной. Шил всем казачью форму, - сказал третий мужчина и пытливо глянул в глаза комиссара.
- Так я не был казаком, поэтому его и не знал никогда. Отец отправил меня в Питер учиться. Я закончил военное училище, а когда грянула революция примкнул к большевикам. Потом по направлению Совнаркома прибыл в Лабинскую, где и служу до сих пор, - спокойно рассказывал Ковалёв. Проверить его слова было невозможно. На самом деле жизнь его покидала, пошвыряла. В 1918 оказался в родной станице со своим небольшим отрядом. К нему примкнули несколько местных казаков.
Вот в тот год он и убил Кучерова - отца, вместо сына, который где-то скрывался. Евгений внимательно смотрел на красноармейца и уже предвкушал, как убьёт его, представив предателем и шпионом, а сам завладеет его сестрой, увезёт подальше и будет наслаждаться жизнью, пока девка ему не надоест.
Продолжение здесь