Между тающими снегами прошлого и тёмным океаном грядущего находился тот самый настоящий момент, который так долго пытался поймать великий учёный сэр Исаак Ньютон. Но пока все моменты, не успевшие дать дёру, были, что называется, ватная шелуха. Настоящий момент ловко ускользал из хитроумных ловушек, не клевал ни на какие приманки и казался неуловимым от начала носа до кончика хвоста. В лабораторных клетках же сидели какие-то оборвыши и обтрёпыши. Один из них зорко смотрел на Ньютона немигающими рыбьими глазками.
- Чего пялишься, чучело, - утвердительно спросил учёный и беззлобно гахнул тростью по прутьям.
Сущность только слегка попятилась, продолжая сверлить Ньютона взглядом. Это, без сомнения, был момент давно минувший, который не канул в реку забвения в силу своей важности. Туман воспоминания застелил очи великого учёного и мысленным взором он оглянулся назад во времени, туда, где стояла она...
Был бал,
Бал шёл,
И музыки девятый вал
Кричал,
На все лады звучал,
Шептал, что хорошо...
- Стоп, - кисло поморщась, скомандовал Ньютон, - давайте без поэм. Хочу обычную меморию, повествовательную.
Это был вечер в честь события, не представляющего важности для повествования. Великий учёный сэр Исаак Ньютон был приглашённым гостем. Он должен был в тот вечер произносить спич, глаголом, так сказать, жечь людские сердца. Бурная волна аплодисментов выбросила Ньютона на трибуну и в тот же самый миг он увидел её. Это была баронесса де'Люкк. Тут сюжет воспоминания начинал вязнуть в болоте эпитетов и аллегорий, потому что баронесса была благоухающим цветком юности, величественным мраморным дворцом, сном во сне, драгоценным украшением вечера.
Медленно поднимал Исаак Ньютон свой отяжелевший свинцовый взор, боясь задеть неосторожным взмахом волшебное видение. Но уже в районе бёдер взгляд заскользил по крутым изгибам. Он скользил, скользил, набирая скорость, потом поскользнулся и разбился вдребезги. Непослушное тело Ньютона обливалось потом, пока душа взмывала в стратосферу. Насилу собравши взгляд, он снова принялся скользить им, не пропуская ни цента. Кое-как, наученный предыдущим опытом взгляд не раскололся, полетев кувырком на низкодекольтированной заветной ложбинке. Неимоверным усилием воли Ньютон вырвал его из западни и направил на прекрасное лицо баронессы. Улыбка её была подобна майскому теплому рассвету в лесу, ланиты щёк напоминали наоборот, закат, а глаза, казалось, не имеют чёткого места.
- Какие бездомные глаза, - подумал Ньютон, сдерживая слезы, - во что бы то ни стало, я должен что-то сделать ради них. И сделаю! Вы слышите меня, прекрасные бездомные глаза?
Глаза баронессы как-будто всё слышали и даже кивнули в знак согласия. От этого кивка великая душа великого учёного оторвалась от потной плоти, от плотной поти бытия, остановилось сердце и замерла вселенная.
- Стоп, - скомандовал Ньютон, быстро отмахиваясь от прекрасного тумана воспоминания, - вот же оно! Значит, тогда у меня получилось! Тогда я поймал настоящий момент. Теперь я вижу, что такой эксперимент не повторить в лабораторных условиях. Тут нужно поистине великое совпадение фактов. Настоящий момент - это настоящая любовь, и его я уже пережил. Следующим настоящим моментом будет, само собой, смерть. Всё оказалось банально, обыденно, без лишних усложнений. Что ж, остаётся только ждать своего часа.
После этого внезапного озарения Ньютон выпустил все ненастоящие моменты из клеток, потушил свечи в лаборатории и пошёл прямиком в покои баронессы. Там он скользил, скользил и поскальзывался натренированным уже взглядом, который не разбивался на крутых виражах. А мадам де'Люкк смотрела на великого учёного сэра совсем уже домашними глазами, полными обожания и уважения. А время скользило себе, становясь из грядущего прошедшим в мгновение ока, так, что непонятно было, существуют ли вообще настоящие моменты или это только условная величина, придуманная для удобства описания жизни.