Давным-давно во времена незапамятные, от которых остались одни легенды изустные, пергаменты истрепанные, да грамоты берестяные с поблёкшими в череде столетий писаниями, тогда, когда ещё не топтала ни нога басурманская, ни копыто татаро-монгольское земли русской, то приключилася эта быль-да небыль в земле муромской.
Жили да были два брата, два княжича. Как две капли воды походил один на другого. Сама мать различить не могла. Лишь пометка судьбы на срамном месте у одного была - родинка, голову змия напоминающая, размером с ладонь. И лишь это отличало одного от другого.
Как-то пошёл князь с одним из сыновей своих в поход на соседа своего, князя рязанского, и не вернулся никто. Месяц прошёл, другой пролетел, вот и год обернулся, а князь как сгинул. Делать нечего, другой сын в это время на княжение сел, отца взамен, а через год и жену ему бояре сыскали. Марью-красавицу, честь по чести княжну-скромницу. Так и жил он, и правил землёй муромской себе в радость,боярам в усладу, а народу в спокойствие. На охоту с дружками ездил зайца иль ещё какое зверьё гонять, пиры да гулянки в тереме устраивал, да лоб крестить не забывал.
Вот только женка скучала. Сидит, бывало, у окна и во двор пялится. Час, другой, вот и муженек с охоты иль с попойки вернётся, а она сидит всё у окошка и грустно, так грустно, вдаль смотрит, будто ждёт кого.
Но тут стал замечать княже, что-то поменялось в суженой. Вдруг глаз стал гореть. Подмигивать им начала. Думал, думал князь, да и спросил в лоб:
— Аль, что приключилось? Что с тобой, Марьюшка?
— Аль, ты не знаешь, баловник?
— Да, вот тебе крест, не вразумлю, милая моя! - недоумевал князь.
— А кто ко мне днями в горницу ходит, срамное со мной творит?
Тут уж князь совсем растерялся.
— Да я с дружками целый день, а к тебе ни ногой, только по вечер…
Тут Марфуша сконфузилась и зардевшись задумалась… А потом мужу и поведала. Уж неделю другую, как он к ней днями ходит, да усладой унижает.
Не верит ушам своим князь, как такое может быть. И решил, на следующий день, как со всей дружиной в лес уедет, тихонько вернётся и проследит, кто это, к его Марфуше в горницу за срамным повадился. Сказано- сделано. Засел в засаде и ждёт.
Вот топот во дворе и кто-то женке в окошко стучит. А потом топот каблуков сапожек по крылечку, и в светелке уже разговор. А в засаде, где князь схоронился, за стенкой - слыхать, слышно всё, да видать ничего. Слышит князь, вроде и голос знакомый, а признать не может. Вот уж милованье вовсю пошло. Кипит в княже кровь, вот уж ворваться хочет, чтоб гада изрубить, но тут слышит княжна заговорила:
— А не княжа ты! Притворяешься! Поняла я теперь, норов твой другой!
— А чего так не скоро- то вразумила! Да уж больно ты, княже , в одно лицо!
— Лицо-то одно, да нутро не то….
— Да и мне мой муженёк не по нутру, не то что ты, удаль залихватская….
— Что, хочешь мужа извести?
— А ты кого хочешь? Чай не брат ты, тот с отцом пропащий?
— А что если так? И княжение своё хочу вернуть!
— А я тебе помогу. Ты третью ночь будь неподалёку, я тебе сигнал в окошко дам. Сделаю, чтоб зараза его душила, да спать крепко будет, а там уж сам доделывай!
— А чё тебе князь-то плохого сделал?
— Да, тюфяк он. Охота, охота…и всё
— Буду, ты только не отступи….а то следом пойдёшь…
Слышал всё это князь и решил тихонько за братом последовать. А тот на коня и в лес. Но княже в охотничьих делах был ловок, так что выследил. На опушке его в избёнке нашёл. Там ещё бабка была, да девушка молодая…
Присел князь в кусты, ждёт, чего может дальше будет. Но нет, так до заката ничего нового не высидел. Только собрался в путь обратный, а перед ним, как ниоткуда девушка та появилась.
— Ты кто?
— Князь!
— Брат чтоль, уж больно похож. Бородой не богат лишь…
— Брат, брат. Какая ты глазастая…
— А чего прячешься. Пошли в дом. Мама там на стол соберёт. Брата, небось, давно не видел?
— Да не пойду я….зарезать он меня хочет. Княжество отобрать…
— Этот может. Как раненый сюда приполз, только об этом и бредит….
— Не знаю, что делать…
—Не кручинься, приходи третьего дня на озеро, знаешь где? Помогу!
— Хорошо. А звать-то тебя как? - крикнул князь удаляющейся девушке.
— Ефросинья, - донеслось из ниоткуда.
На третье утро встал князь поутру, солнце уж вовсю с макушки лета смотрит, кто в поле собирается, кто в лес за медом, ну а князь меж тем за баклажку кваса ухватился и в один присест до дна её усосал. Поморщился, что привкус с гнильцой показался. Сплюнул, да в конюшню потопал. На озеро собрался ехать. А княгиня меж тем удовлетворённо улыбнулась, глядя, как он её зелье пригубил.
Подъехал князь к озеру, а никого не видно. Вдруг слышит, кто-то его по имени кличет. Крутит головой, конь уже юлой извертелся, а никого не видно.
— Тута я, иди сюда…
Наконец увидел Ефросинью, посреди озера та, как стоит. А там глубина - до дна нырнуть - не донырнуть. Не решается князь идти, страшно. Тогда подошла к нему Ефросинья сама, руку протянула и говорит:
— Что боишься, тебя уж и так поганками со света сжили, а ты ещё цепляешься, пошли…
Взял князь руку девицы и пошел за ней. Чем дальше идут, тем всё глубже, а дышится, как на поверхности, да и видно и то, что под водой и что над. Ничего непонятно.
Ефросинья тем временем говорит:
— Там на дне брат мой спит, а рядом с ним меч лежит,коли сподобишься взять его, никакая вражина тебе на земле страшна не будет. Ну, а коли возьмёшь меня в жёны, то я и заразу из тебя изведу и от любой нечести оберегу.
— Люба ты мне тоже…но как же я в жёны-то тебя возьму при живой-то супружнице.
— Да, она тебя извести хотела…
— Ну, а как поступить?
— Ты мечом перед честным людом не хвастай. Как придёшь, под кровать хорони, а сам прикинься, что тебя хворь донимает и на койку ложись с охами, ахами. А как ночь придёт, так с тебя струпья со всех мест полезут, всё вокруг засыпится. Брат твой придёт со своей ватагой тебя убивать, да и побрезгует в терем войти. А ты во дворе засаду посади и как увидишь, что брат со своими дружками спешились, клич дай, чтоб их всех порубили. А я меж тем твою жинку в жабу обращу, пусть её русалки чмырить будут лет сто наперед.
И исполнил всё князь, как ему наказали, и стали они с Ефросиньей княжить в земле муромской долго и счастливо…..
А как слабость в ногах почувствовали, то ушли они в монастырь, где и в землю сошли в день один.
Прочитанный вами апокриф - другими словами, церковью не утверждённая версия известной истории, мне рассказал один дядька, сидящий на паперти возле церквушки. Что передается это предание со времен тех незапамятных меж убогих и юродивых….Но это не единственный рассказ о Февронии и её суженом. Есть и утверждённые официально варианты и такие же литературные, но получившие большее распространение. Вот к примеру: