Для кого-то этот рассказ покажется необычным и странным. В завязке я не раскрываю, от чьего лица ведётся повествование. По ходу становится понятно. Приятного чтения❤️
Нет покоя ни минутки! Что за страшный гул опять?! Эти люди с ума посходили! Научились внушать себе Бог весть какие странные вещи, более того, научились странные вещи изобретать, а кому теперь отдуваться? Всё мне. Ни видеть, ни слышать… Ни чувствовать! ЭЭХ, вон опять что-то летит! Как больно рассекает все моё существо! Каждым атомом своим ощущаю жар, раскаляюсь до предела, брошусь в воду, не могу!
ПШШШШ – пошипело и успокоилось.
Тааааак, а что это у нас тут такое лежит? Это явно то, что меня обжигало пару минут назад. Металл. Жаль, не золотой. Фанера, иначе бы, может, не упало. Какая-то вообще несерьёзная вещь.
Это я недавно говорил, что люди чего-то там изобретать научились? Да только жадные они, материала жалеют, упала птичка. А внутри птички охает кто-то…
- Господиии, больно-то кааак…, - протяжный стон охающей девушки.
Знала бы, что я здесь, не кричала бы, постеснялась.
- Топи да болотааа, подбили… Куда мне теперь?..
Серёжку знает Есенина, тот еще был сотрясатель.
- Кто здесь?
Меня слышит? Вроде безветренно, никак нельзя услышать.
Я слышу! Ты кто?
Овеваю раны: жить не останется, значит можно признаться, тем более после смерти Ницше я никому не показывался. Помню, как связался с ним: Фридрих писал обо мне, что я «наивысшая и самая тонкая из материй», называл меня символом свободы человека. Мне казалось, что этот немецкий мыслитель тогда лучше всех меня понял. Он говорил, что для меня нет никаких преград, меня нельзя поймать и ограничить.
- Какое чудо! Ты Ангел?
Разрази меня гром, так меня еще никто не называл!
- Если Ты Смерть, и пришла ко мне, чтобы забрать, я только рада! Всё лучше, чем попасть к немцам!
Эк-куда хватила! Смерть! Да я сама Жизнь!
- Жизнь? Как жить хочется! Родители мои остались в деревне, оккупированной, а я спасу их от фашистов! Я должна спасти! И мне жизнь для этого нужна! Я её положить готова ради спасения, ради Победы!
«Я хожу по воздуху и смотрю свысока на Солнце». Где ж тебе, деточка, думать о бесконечном?
«Смертный должен думать о смертном, не о бесконечном, коль смертен он».
- А я буду думать о Победе! Почему ты говоришь, что это бесконечно?
Да потому что это не кончается, Она только отдыхает.
Я – Воздух. И так произошло моё знакомство с Верой из Поволжья. Она была обычной девушкой, вставшей грудью против врага её Родины.
Мне иногда бывает стыдно за то, что я так саркастично отношусь к житейским проблемам людей. Иногда они мне льстят, сравнивая жизненно важное со мной. Фраза звучит примерно так: «Необходим, как воздух». Но я уже знаю, что людям нельзя доверять. Недавно они снова палили друг в друга, и, конечно, без моего участия не обошлось.
Они назвали это «ипритом», и по законам физики Диффузия заставила меня с Ипритом танцевать - танец за танцом: то вальс, то танго, то брейкданс (я танцы могу путать, но не суть), а людям так понравилось, что они прижимали ладони к своим лицам, восторженно (это я тогда так думал) вскидывали головы, кривлялись вместе с нами!..
А на следующий день я летал как всегда везде и всюду, порывы ветра то приближали, то отдаляли меня от людей. И все те, кто вчера танцевал вместе с нами, сегодня положили головы на землю, и уже никогда не открывали глаза.
Люди бывают очень незаурядны. Поэтому к некоторым я приближаюсь настолько, что они в озарении принимаются творить такие дела, что потом мы, Стихии, вынуждены устраивать собрание, чтобы вернуть хоть какое-то равновесие.
- Так баловник в вашей экосистеме именно ты? И кто участвует в собрании, расскажешь?
И тут я, конечно же, рассказал, что есть и другие, и у каждого своя история, пообещал ей, что дам ей координаты, где эти истории найти.
А свою историю она рассказала совсем просто: когда немцы пришли в их деревню, Вера прослышала о формировании легкобомбардировочных авиационных полков. Набранные девушки быстро проходили ускоренные курсы подготовки, получили поношенную форму с мужского плеча, но самое главное – примитивные самолёты. Они бомбили немецкие военные укрепления, склады и тыловые базы. «Ночные ведьмы» - так их прозвали немцы.
И зачем я только её увидел… теперь я захотел с ней разговаривать. Из повесы (вы называете это состояние «висячий воздух»), которым я был с Серёжей (в то время вокруг него витал угар), я превращался в Конфуция, Сенеку, Платона. В серьезного мыслителя, в такого, за которым выходишь подышать, свежесть которого вдыхаешь и чувствуешь, что живёшь. И вот она такая понятливая сидит, и на языке у неё тысячи вопросов, на которые ответить может только Воздух.
Я стал рассказывать ей, что не только они, люди, зависят от меня. К сожалению, мы, Стихии, не всегда держим себя в рамках, что приводит к нашему общению с людьми, они познают наши тайны, секреты Мироздания, Природы, Земли, всех Стихий, и, пестуя свою гордыню, начинают считать себя выше всего этого.
Вообще я лёгкий на подъём, не люблю, когда к моей формуле кто-нибудь примешивается, поэтому лучшая часть меня – это воздух Гор и Лесов, Рек и Лугов. Но и здесь, среди болот, я тоже неплох.
Я никогда никуда сам не лезу, не подглядываю в замочную скважину. Я же не пыль. Но я – всё, и я –везде, с оговорочкой, конечно. И я знаю всё, вижу всё. И пока у нас с тобой есть Время, этот безжалостный истребитель вещей, пока ты меня понимаешь, мы с тобой погуляем и поговорим, а ты дыши.
Смотри: снежная зима, приближается Рождество. Помнишь Девочку со спичками? Ту, что пошла их продавать, но замёрзла и была вынуждена сжечь все до последней, но и этого не хватило, чтобы выжить.
С тех пор я стараюсь найти таких бедолаг и обогреть. Мне сложно контролировать свою температуру, но, когда удаётся даже немного повысить её, Человек может оттаять и спастись. Это Пространство Любви. Когда от добрых людей исходят молекулы Любви, я тоже наполняюсь Любовью. И люди поняли это, в таких случаях, они говорят «сам воздух пропитан любовью». А мне смешно, ведь это люди решают, каким я буду, по крайней мере рядом с ними.
С категорией Любви тесно связано Детство. Я помню один случай, после которого весёлость надолго покинула меня. Меня отравили. В газовую камеру завели детей из польского приюта вместе с Янушом Корчаком и еще одной воспитательницей… Как я ни старался, как ни боролся за их жизни, мне не хватило сил! Ядовитый газ был сильнее меня, и все они приняли мученическую смерть. Дети...
Выбор, который делают взрослые, отражается не только на них. Эзоп говорил: «Если человек берётся за два дела, прямо противоположных друг друга, - одно из них непременно не удастся ему». Всегда есть Выбор между Любовью и Ненавистью, Войной и Миром, Сопротивлением и Приспособленчеством, Неуверенностью и Решимостью. То, чем наполнишься, то и будет определять твою жизнь. И подобно смерти, эти категории тоже не знают нюансов.
А вот Мир! Всё воздушное пространство – это Мир, не война…
Но мир людей устроен иначе: уничтожается один враг, и тут же находится другой. Никогда не было хорошей войны или плохого мира, как сказал Бенджамин Франклин.
Когда наступает очередная трагедия, я теряюсь. Я не в силах побороть тот дурман, который пьянит головы военных генералов. Воевать ради Мира… Трубкой мира можно устроить дымовую завесу, и меня тогда вообще не будет. А я есть Жизнь, не забывай!
Ах, что-то я стал очень серьёзным с тобой. Когда налетит Ветер, нужно избавиться от этой напускной важности, тем более мы пришли к месту назначения. Смотри, вот твои родители! Иди же, Вера, в их объятия. Настало Время вашего Покоя.
Она ушла в безвоздушное пространство. Теперь Вера не в категории Жизни, а в категории Судьбы. Маленькая «чёрная ведьма», желавшая спасти своих родителей, которых к тому времени уже уничтожили немцы. Всю деревню. Я был там. Я видел этих прекрасных стариков, и тогда осознал, почему именно ей я захочу показать свою сущность.