Талибон.
В соседнем доме жил парнишка, кучерявый «до безобразия», русые волосы, сам жилистый, вечно на позитиве и постоянном «движе». Звали его Толик. Он был моим лучшим другом, мы были «не разлей вода». Вместе гоняли на великах, ходили на рыбалку и т.п. Отец Толика разрешил ему забрать себе сарай, который был изготовлен в подвале пятиэтажного дома, где он жил. Мы обставили этот «штаб» по полной программе. Там был проведен свет, на пол мы бросили старый ковер. Стены обклеили плакатами Шварца, Сталлоне и так далее по списку. Изготовили топчан, застелив его пледом, и самое главное у нас там была кресло-качалка, а также имелась курительная трубка (черт знает где мы ее взяли - на дворе 1992 год). Трубку мы курили по очереди, забивая табаком из распотрошённых сигарет. Толик был на год меня старше, он был для меня старшеклассником, что никак не мешало нашей дружбе. Толик притаскивал в «штаб» свой кассетный магнитофон с любимыми песнями (типа Цоя или «Гражданской обороны»). Мы пили вино, курили трубку и рассуждали на философские темы. Самое счастливое время. Встречались мы лишь на выходные, так как учились в разных учебных заведениях, он проживал в общаге при своем учебном заведении, расположенном в Ленинградской области, я жил и у знакомых в Питере.
Субботы и воскресенья были нашими, мы делились впечатлениями о жизни и строили планы. Мечтали, кем будем, когда вырастем. После смерти отца, я ещё сильнее сблизился с Толибоном, рассказывал ему о бессмысленности человеческой жизни и о своем непонимании сути происходящего, в самом широком смысле этого слова. Толик в то время был влюблен в одну девочку, летал на крыльях (сами понимаете, первый секс и всё такое). Мне же он рекомендовал не париться такими вопросами, а научиться получать от жизни удовольствие.
Однажды, я проснулся в холодном поту. Мне приснился настолько реалистичный сон - в цвете, с чёткой прорисовкой сюжета. Я помню этот сон до сих пор. Во сне дело обстояло следующим образом: мы с Толибоном залезли на самый верх водонапорной башни (кстати, мы туда лазали, иногда полюбоваться местными видами, башня по высоте превышает пятиэтажный дом). Вдруг Толибон решил повиснуть на высоте, на самом краю этой водонапорной башни, держась за перила ограждения, при этом начал делать какие-то немыслимые акробатические пируэты и сорвался. Я находился рядом и успел схватить его за руку. Смотрю ему в глаза, а удержать не могу. Он смотрит мне в глаза и понимает: это конец. Тут он срывается и падает с самого верха башни на асфальт, а я с высоты вижу брызги от соприкосновения его тела с землей, как будто яйцо разбилось о пол. Я тут же просыпаюсь, ощущая бешеный пульс и сильное волнение. Как только представилась возможность, я прибежал к нему.
- Надо поговорить.
- Что случилось, Сань?
- Ты скоро умрешь, мне приснился очень плохой сон.
- Да брось ерунду говорить.
- Нет, ты не понимаешь.
Затем, в нашем «штабе» за курением трубки мы размышляли о моем сне. Толибон на верил в сны, а у меня было очень плохое предчувствие, ведь я только несколько месяцев назад пережил похороны отца, а Толик был мне очень дорог. Время шло, и как-то, пару недель спустя, мы с Толиком попали в «замес» на нашей местной дискотеке, проходившей еженедельно по субботам, в Доме офицеров. В общем Толибону тогда «люлей» досталось больше чем мне, я отделался небольшими побоями, у него же опухолей и синяков было намного больше. Тогда, «зализывая» раны в нашем «штабе», и покуривая трубку, он сказал: «Ну что Саня, сбылся твой сон. Как видишь не всё так страшно. Меня поколотили, ты хотел помочь, но не смог. Все в жизни вышло примерно так, как и в твоем сне».
Все эти рассуждения происходили с юморком, я даже успокоился. Однако, по прошествии еще пары недель к нам обратился мой сосед по подъезду – Димка. Он рассказал историю, что очень любит девочку из соседнего поселка, однако местные пацаны не дают ему встречаться с ней, угрожают. Говорят, если появишься в поселке «получишь люлей по полной». Он не знает, как ему стоит поступить.
Как-как? Да очень просто: юношеский максимализм, плюс крепкое плечо друга и любая проблема решается. В одну из суббот мы сколотили банду из дворовых парней: Дима, Толик, Я и еще с пяток отчаянных «мушкетеров». Как полагается, выпили для храбрости и поехали на электричке в соседний поселок «на разборки». Приехав, сопроводили Диму до дома Наташи, так ее звали, а сами ходили по посёлку и всячески выделывались, можно сказать нарывались, искали приключений. Дима вышел, поблагодарил нас за экскорт, и мы пошли на вокзал, на электричку до дома. Как только мы пришли на перрон, со стороны посёлка нарисовалась банда «гвардейцев кардинала», раза в три больше нас по численности, да и парни у них были постарше возрастом. Бежать было некуда, конец ноября, кругом снег да лес, и мы решили поговорить. Но не тут-то было, разговаривать с нами никто не собирался, нас просто отделали как «Бог черепаху», причём избивали пока не ушла электричка. Затем со словами «Ещё раз появитесь, поубиваем всех на хрен», банда ретировалась. Досталось тогда всем, у меня был сломан нос, вывихнута челюсть, ЗЧМТ, множественные ссадины. За остальных не скажу - всем было хреново. Пишу и до сих пор смешно – «мушкетеры хреновы».
Следующая электричка была где-то в районе двадцати четырех часов, причём она была последней. Мы прыгали на перроне, пытаясь согреться, смеялись над физиономиями друг друга, шутили. Когда показалась электричка, то неожиданно для нас местная банда снова вернулась, и направилась прямиком в нашу сторону. Тут уж стало не до смеха, мы все разом, не сговариваясь, побежали в сторону леса. А банда обосновалась на перроне, делая всё, чтобы мы не смогли уехать. Пешком по шпалам до нашего посёлка километров тридцать, и мороз - дай Бог прижимает. Мы с Толиком были вместе, я ему говорю: «Пипец, как холодно и электричка последняя». А он отвечает: «Ну что делать, Саня, будем прорываться, давай за мной». После этих слов, он побежал в сторону перрона, как раз к приближающейся электричке. Я, соответственно, побежал за ним. Банда построилась на краю перрона, с той стороны, с которой мы собирались прорваться. Толик был сильный, жилистый и очень спортивный, он вклинился с такой силой в шеренгу этих подонков, что нескольких сбил с ног, завязалась драка. Двери в электричку закрылись, она поехала, в это время один из негодяев нанес Толику удар ногой в спину, от которого он покатился по перрону и провалился в щель между самим перроном и электричкой. Я видел это как в тумане, уже лежа на снегу и ощущая удары ногами по телу. Драка сразу прекратилась. Я подполз к краю перрона и увидел Толика лежащим на шпалах. Он был весь в крови, без сознания, сильно хрипел, одно ухо у него было надорвано, одежда изодрана. Я спрыгнул к нему, приподнял голову и обомлел: голова была вся в крови и мягкая, кости черепа были повреждены. Остатки нашего отряда подтягивались из леса, я кричал, чтобы вызвали Скорую. Негодяй, который пнул Толика в спину, оправдывался, говорил мол потерпевший просто пьян, но я уже никого не слушал. Дальше помню смутно - приехала Скорая, забрала Толика. Дежурная по станции остановила какой-то товарняк, и мы в кабине поезда доехали до нашей станции. Когда я пришел домой, то мать, увидев меня, даже ничего не сказала.
В пять утра следующего дня я, молча, собирался в Питер, на учёбу, ехать предстояло два часа на электричке. Мать приготовила завтрак, я сел за стол и в это время раздался телефонный звонок. Утром, в тишине, всё хорошо слышно, я отчетливо слышал, как на другом конце провода плачет мама Толика. Когда моя мать закончила разговор и подошла ко мне, я ей все рассказал. Мама сказала, что Толик ещё жив, что ему срочно нужна плазма крови. К счастью, плазма осталась ещё от отца и находится в Питере, у наших родственников. Я не смог завтракать, ком стоял в горле, я просто пошел на электричку и поехал в Питер. Приехав в город, я не пошел на учебу, а сел в первый попавшийся трамвай и до обеда катался по кругу его маршрута, погруженный в свои мысли. Затем я забрал плазму крови у родственников, вернулся домой и передал её родителям Толика.
30 ноября 1992 года, Толик, не приходя в сознание, скончался в больнице. Таким образом, в течение пяти месяцев, я потерял любимого отца и лучшего друга. Страшный сон сбылся. Но мне хочется остановиться на другом: после смерти, Толик стал мне сниться, практически каждую ночь. Он был с перебинтованной головой и плохо выглядел, наши разговоры во сне были какие-то странные, просыпался я с осадком на душе, с неким чувством тошноты что ли. По прошествии, порядка сорока дней, Толибон вновь приснился мне, при этом он выглядел абсолютно здоровым и веселым. Толик заявил, что мол уезжает, чтобы я не переживал, так как мы обязательно когда-нибудь встретимся. Говорил, что я обязательно приеду к нему. Во сне я проводил его до автобусной остановки, он сел в автобус, помахал мне рукой и уехал, скрывшись за поворотом. Знаете что самое странное, он больше ни разу мне не приснился.
И ещё, на утро, когда Толик скончался, ко мне прибежал сосед Димка, тот самый с пятого этажа моего подъезда, за которого мы заступились.
Он, волнуясь, сказал:
- Саня знаешь, ко мне сегодня Толик приходил. Только не перебивай. Я просыпаюсь, а он перебинтованный у кровати стоит и говорит, если я не женюсь на Наташке, то все зря.
- А ты что?
- Я сказал, что обязательно женюсь.
- А дальше?
- Он сказал ну и хорошо, после чего исчез. Скажи, я не сошел с ума?
- Нет, не сошел. Пойдем лучше в магазин.
В десять утра, мы уже распивали из горла бутылку коньячного напитка - Стругураш, закусывая как полагается «Сникерсом», при этом обсуждали произошедшее, как-то пытаясь себя успокоить. Надо отдать должное Дмитрию, в последующем он женился на Наталье, переехал в тот самый злополучный поселок, построил там дом, а еще у него родились дети. Они до сих пор живут с Наташей вместе, и я полагаю дружно. Вот такая история.