Начало -
Марина шла в сторону городского парка и невольно замедляла шаг.
Было страшно, странно и неловко самой себя.
Собиралась она на первое свидание с любителем плюшек долго, тщательно и даже с удовольствием, но сейчас, приближаясь к месту встречи откровенно трусила.
"И выбрала же место! - тихо ворчала она, - точно в оперетке встречаемся - у фонтана."
И, увидев идущего ей навстречу мужчину, замерла от неожиданности и удивления.
- Чикурчиков! Ты здесь откуда?
- А ты? - тоже удивленно спросил ее одноклассник, школьный поклонник и лоботряс Серега, которого за феноменальную способность влипать в неприятные и глупые истории в школе называли Чикчирик.
- Постой, - Чикчирик осмотрел ее в меру романтичное голубое платье, потянул носом, и учуяв явственный сложный аромат, сумел, наконец, понять очевидное, - так это у меня С ТОБОЙ свидание, Маринка!
Ей хотелось заплакать и бежать, куда глаза глядят.
Стоило затевать историю, сомневаться, наряжаться и волноваться, чтобы встретить школьного болвана, которого она и раньше-то терпеть не могла, а теперь уж точно ненавидела, как свидетеля собственного позора.
И почему она такая д.ура! И сейчас, и всегда была!
"Болван" тем временем уже подвел ее к скамейке с выгнутой спинкой, усадил и, видя ее смущение и растерянность, сел в отдалении, достал сигареты, зажигалку и банку Спрайта.
- Пить хочешь? - дружелюбно спросил "болван", - холодный, только что в киоске взял.
Марина послушно подхватила влажную банку, вывернула металлическое кольцо и... получила пенную струю прямо в разгоряченное лицо.
Чикчирик засмеялся, но быстро закрыл себе рот рукой, увидев ее реакцию.
- Мне всегда открытые подают! - гаркнула Марина, понимая, что окончательно и в буквальном смысле потеряла лицо.
- Ну, не знал я про открытые, держи платок, вот, чистый, глаженый, - он явно пытался исправить впечатление и как-то загладить собственный смех.
- Ты зачем Жванецкого в профиль повесил? - продолжала сердится Марина, вытирая мокрую физиономию. - Юморист! Ты же не толстый совсем!
- Так лысый же! Вот, смотри, - он наклонил крупную голову и, помотав ею в разные стороны, радостно подтвердил, - лысый, как коленка! Я в ракетных войсках служил, там все лысые! А Жванецкого я уважаю, мудрый он и поржать может нехило.
"Болван, редкостный болван!" - сокрушенно думала Марина, допивая остатки Спрайта.
Чикчирик, успевший уже поведать ей не только про ракетные войска, но и про развод с женой-придирой, любимого сына и заразу-начальника, сделал наконец паузу в своем монологе и осторожно спросил:
- Ну, а ты-то как? Тоже развелась?
- А я и не сводилась! - Марина как с горы летела в запредельную откровенность, наплевав на условности и запреты, - и детей у меня нет! И не будет уже никогда! У меня вообще ничего не будет, кроме книжек и подружек! Зато у меня квартира есть! И начальница не зараза, а золото, вот!
- А я снимаю, - грустно сообщил Чикчирик. - Как развелся, так и снимаю. Один, как х.рен в стакане. Жена сына забирать не дает, ты, говорит, развратник, ребенка мне испортишь своей аморалкой. Изменил я ей, повело кота... В общем, живу не тужу, только жить не очень охота...
- Ну и дела, - печально вздохнула Марина и поднялась со скамейки, - пошли по шашлыку, что ли, съедим, толстый-лысый? Или ты плюшки принес?
- Плюшки я в духовке пеку, в электрической. Вкусные. Только одному есть невкусно.
Чикурчиков говорил и на ходу скашивал глаза в ее сторону, словно пытаясь узнать заново.
- Что, изменилась я, постарела, да? - уточнила Марина, - или просто тушь размазалась?
- Нет, - он энергично замотал лысой головой, - ничего ты не постарела! Ты же всегда красивая была, как сказка! И пахла всегда... Помнишь, я у тебя ручку отобрал? Она ж тоже пахла, я ее потом долго таскал и нюхал, как дурак. Она так и пахла - сказкой...
- Это "Быть может", польские духи, - Марина уже улыбалась, вспоминая прошлое, - я их у бабушки тихо "занимала", тоже запах нравился...
- А чего ты фотку-то в профиль поставила совсем непохожую? Я ж не узнал тебя! И по голосу тоже не догадался.
- Я ее в редакторе обработала, сделала, типа, размытие. Город у нас, сам знаешь, как большая деревня, а я в областной библиотеке. Не в абонементе, конечно, я - библиограф, но узнать, все-таки, могут.
- Партизанили, короче, оба, - засмеялся Чикурчиков. - Я тоже не хотел, чтоб узнавали. Жена и так орет, что озабоченный развратник.
Марина неожиданно для себя расхохоталась, представив как она расскажет Томке и Вике о свидании с развратником по имени Чикчирик, их общим одноклассником и вечным объектом насмешек.
Продолжение -