Смотря на сегодняшнюю политическую ситуацию в мире, можно заметить интересную стойкую тенденцию: современные политики постоянно апеллируют к истории, древности своего государства, историческому обоснованию правления той или иной системы.
Данный взгляд крайне отличается от эпохи конца XX века, когда мир был условно разделен на два прагматичных материалистических лагеря: условно «социалистический» и условно «либеральный». Та эпоха ставила во главу угла материальное существование человека, зависимость его от тех или иных вещей, его окружающих – в самом прямом смысле этого слова. Сейчас мы видим, что идеологии, придерживающиеся подобного взгляда, теряют популярность и что основной определяющей политическую составляющую человека становится не отношение его к собственности и экономике, а его отношение к истории. Отсюда предмет истории в школах становится самым важным предметом для всех стран, а не математика с экономикой, как это было ранее.
Но почему же так случилось? При рассмотрения социалистического лагеря станет ясно, что эта идеология не учитывала потребности человека в реализации, не учитывала само природное свойство человека – от этого она в свое время и проиграла либеральному лагерю. Либеральный же лагерь, когда победил, не построил нигде реальную свободу и демократию, не говоря уже о безопасном международном порядке (число войн стало только возрастать). И именно сейчас мы наблюдаем и кризис либерального миропорядка.
Когда разрушаются или находятся в глубоком кризисе материалистические идеологии, им на смену приходят ровно противоположные ценности – условно идеалистические, романтические. Это видно и в том, что сейчас все сильнее с каждым годом гуманитарное образование становится все более востребованным, чем техническое (техническое образование являлось главным образованием XX века).
Идеологи бы конца XIX и начала XX века сказали бы, что романтизм не говорит о том, как устроить этот мир. Но он отвечает на более интересный и сложный вопрос: «Что этот мир?» Действительно, романтизм не опирается на сухой факт или статистику, но он дает то, с чем материализм справлялся всегда плохо: он дает систему интерпретации фактов. А интерпретация фактов сейчас является главным политическим, социальным, культурным полем, в котором измеряется сознание человека. Человек всегда нацелен на что-то более высокое, и тяга к иррациональному пришла именно из-за того, что люди захотели в таком огромном кризисе систем найти себя и свое предназначение. Условно они захотели экзистировать.
Поэтому сейчас политический ландшафт условно похож на ландшафт конца XVIII – начала и середины XIX века, когда была эра национал-романтиков, революционеров и иррациональных консерваторов. В такую эпоху необходимо отходить от культа денег, власти и сухой иерархии. А в романтической эпохе, в которой мы живем, победит та система, которая предложит более глубокое, интеллектуальное и эстетическое видение мира. А те, кто будет цепляться за пережитки прошлого, повторят судьбу соцлагеря 90-ых и кризис разваливающегося глобального миропорядка современности.
Поэтому потребуются интеллектуалы, а не дельцы.
С уважением Гордей Жарких