Мы вновь переносимся в Россию образца бурного 1917 года. На фоне образовавшегося в стране после Февральской революции «двоевластия» (а где-то — уже и «многовластия»), зажиточные слои русского общества всё чаще и чаще задумывались об идее «сильной руки».
Идея, популярная и нынче в некоторых кругах. Мол, в момент опасности обязательно появится некий «национальный диктатор», Наполеон местного разлива. Ну или хотя бы Вашингтон. Он спасет страну от краха и «наведет порядочек сильной рукой».
Собственно, в дальнейшем это будет одним из «стержней» белого движения: вера в некоего диктатора, который «приведет к победе».
Ну а пока поисками подходящей кандидатуры на столь сложную роль занимались не только местные кадры, но и англо-французские представители.
Антанте было выгодно такое развитие событий: Россия должна была продолжать оттягивать на себя силы Центральных держав. Но кто сможет остановить процесс распада государственной системы?
Здесь я бы обратил внимание читателя на простой факт: британские и французские представители вовсе не являлись чем-то монолитным. Скажем, у французов было заметное разделение на «правых» и «левых».
Первые симпатизировали деятелям вроде Л. Г. Корнилова и А. В. Колчака. Вторые рассчитывали на А. Ф. Керенского и Б. В. Савинкова. Таким образом, «разброс сильных рук» оказывался достаточно широким.
Вообще, французы невысоко оценивали большую часть российских политических и военных деятелей того времени. Оно, конечно, может показаться «небеспристрастным подходом».
Но всё-таки любопытный «штрих»: французский военный представитель Морис Жанен (да, тот самый, который потом Колчака Политцентру выдаст) называл Б. В. Савинкова «единственным из российских политических деятелей, который произвел на меня впечатление энергичного человека...» (И. Э. Магадеев. В поисках «сильной руки»: революционный кризис в России в 1917 году и французские представления о выходе из него. / Новейшая история России. 2021. Т. 11, №3.)
Согласитесь, подобные отзывы многое говорят о качестве российских политиков того времени, раз самым большим «молодцом» на их фоне оказался вчерашний «боевой эсер».
Но я субъективно здесь согласен с французами, потому что на фоне Милюковых и Гучковых Савинков реально оказался куда как более приземленным и опасным противником большевиков.
И это был действительно деятельный человек, причем очень «всеядный» с политической точки зрения.
Какое-то время французские представители восхищались «душкой Керенским», рассчитывая на то, что он «вдохновит» российское общество на продолжение борьбы. Но к лету 1917 года в нем почти все разочаровались. Стало ясно, что некоторые действия А. Ф. Керенского лишь усугубляют ситуацию.
Французский посол в России Жозеф Нуланс уведомил в августе 1917 года Париж о том, что Керенский «оказался не на высоте положения».
Любопытно ещё вот что: французы видели в Русской революции некий аналог своих событий конца XVIII века. Таким образом, русские генералы типа Корнилова виделись им «бонапартистами», а эсеры — «якобинцами».
Большевиков очень долго серьезно недооценивали, считали их какой-то несамостоятельной силой. Тоже немного иронично, ведь многие большевики в прямом смысле слова считали себя как раз наследниками якобинцев.
В общем, если сперва французы рассчитывали найти «сильную руку» в эсеровской среде, то потом обратились к военным. Опять же, характерный штрих: либералов-кадетов вообще как-то всерьез не воспринимали.
А что же англичане? А вот англичане в ту пору были в целом последовательнее. Они раньше французов попытались найти «сильную руку» в среде военных, а потом вообще оказали посильную поддержку Корниловскому выступлению.
«15 августа в Россию прибыл из Англии эмиссар, член первой Государственной Думы А. Ф. Аладьин.
Он привез для генерала специальное письмо от военного министра Великобритании лорда Мильнера, в котором одобрялась идея установления в России военной диктатуры и шаги к ее реализации.
Еще до прибытия Корнилова на Государственное совещание на улицах Москвы распространялись брошюры, озаглавленные: «Корнилов — национальный герой», «Русский герой Корнилов».
Эти брошюры были отпечатаны на деньги британской военной миссии и доставлены в Москву и Петроград в вагоне генерала Нокса...» (с) С. Н. Ланцев. А. Ф. Керенский, Л. Г. Корнилов и британское политическое сообщество: ориентация на военную диктатуру. Вестник БГУ, 2012.
Но, как мы знаем, «Корниловщина» окончилась полным провалом и фактически помогла большевикам взять власть.
Проблема в том, что англичане и французы искали какого-то «одного диктатора», который «всё решит волшебным образом». Хотя в реальности если что и могло как-то «спасти ситуацию», так это реальное сотрудничество различных политиков (от кадетов до эсеров) и «будущих белых генералов».
Как мы знаем, даже в разгар Гражданской войны эти силы (и стоявшие за ними общественные прослойки) не смогли и не захотели действовать сообща. Какого-то «единого антибольшевистского фронта» не получилось, более того, противники большевиков умудрялись ещё и друг друга мочить.
Разумеется, при таком развитии событий от имущих классов потребовались бы заметные уступки, но на это никто не желал идти. Потому и замечательные эсеровские программы оставались именно что на бумаге.
И в итоге сперва началось «низовое движение» («черный передел» и не только) а потом эсеровские наработки действительно пригодились большевикам. Ну, если бы кто-то не «щелкал» (и не разваливался бы сам)...
А что же англо-французы? А они, после всех этих кульбитов с «сильными руками», вообще как-то разочаровались в российских политиках и военных. Осенью 1917 года начали появляться предложения в стиле «а давайте-ка мы эту Россию поставим под внешнее управление».
И нет, это не какая-то конспирология.
«Подобные настроения, концептуально подготавливавшие будущую интервенцию, усилились к концу года. В записке МИД Франции от 1 октября российский фактор рассматривался как «определяющий всё… с точки зрения политического ведения войны».
Для сохранения Восточного фронта и недопущения немецкого господства в России МИД рекомендовал принять жесткие меры, де-факто равнозначные контролю Антанты над слабеющим союзником.
«Великим союзным державам» рекомендовалось «установить в Петрограде политическую диктатуру на межсоюзной основе» и распространить свой контроль «на все механизмы» ведения войны Россией.
Помимо западных держав, на роль восстановителей «порядка» в России рассматривались Япония, польские национальные части и румынская армия...» (с) И. Э. Магадеев. Упомянутый источник.
Вот прям что-то похожее де-факто «союзнички» устроили во Владивостоке и на Транссибе, да и на русском Севере, отчасти — тоже. Но чутка позднее.
Кстати, сперва приход к власти большевиков был встречен относительно спокойно: по сути, англичанам и французам было всё равно, кто у власти в России. Лишь бы «оттягивал на себя войска» и выплачивал долги...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!