На днях телеканал «Культура» показал театральную постановку «Сережа» за авторством осудившего СВО режиссера Дмитрия Крымова. Спектакль по мотивам романа Льва Толстого «Анна Каренина».
Зачем по федеральному каналу показывают, мягко говоря, спорное творение режиссера-нетвойниста - вопрос отдельный. Вероятно, таким очень аккуратным образом кто-то пытается закатить обратно откатившиеся после начала СВО некоторые культурные шары.
Однако я, собственно говоря, не совсем о закатывании хотела бы поразмышлять. А о самой крымовской постановке.
Колумнист «Абзаца» Михаил Дряшин в своем материале про показ крымовского спектакля очень доступно, на мой взгляд, описал среднестатистические ощущения среднестатистического гражданина России (к чьему числу я уверенно отношу и себя).
Боже, что это было. «Театр Колумба» из «Двенадцати стульев» жгуче завидует. Гидравлического пресса под управлением монтёра Мечникова только не хватает.
Дальше, читая материал Михаила Дряшина, я испытывала четкое ощущение, что что-то подобное приходило в голову и мне, когда я читала, скажем, произведение либерально обласканного в свое время писателя Сальникова «Петровы в гриппе…». Тот же «камыш шумел, деревья гнулись» - с той только разницей, что Сальников накропал это сам, а вот режиссер Крымов взял за основу произведение русской классической литературы и, так сказать, прогрессивно испохабил его.
Босые полотёры зачем-то натирали сцену во вступлении и перетаскивали с места на место станционного смотрителя, а тот делал вид, что неживой. Те же игрища с залом, те же намёки на условного Чемберлена, то же «поглощение Яичницы прямо со сковородки»: рогоносец Каренин носит взаправдашние развесистые рога, а малолетний сын Серёжа, которого «исполняет» кукла, играет, разумеется, с паровозиком, который мамашу в итоге и переедет.
Михаилу Дряшину можно только по-человечески посочувствовать: он два часа истязался просмотром нетленки Дмитрия Крымова, видимо по доброте душевной давая режиссеру шанс выстрелить-таки. Я, кстати, в свое время, читая расхваленного Сальникова, именно из таких соображений дочитала его «Петровых» до конца. Я просто никак не могла поверить, что модная тогда критикесса Галина Юзефович усиленно нахваливала вот ЭТО. Я пыталась найти в тексте Сальникова хоть что-то, за что его можно было бы похвалить. Не нашла - и почувствовала себя тем самым рогоносцем Карениным, причем именно в интерпретации Крымова.
Но повторюсь: Сальников - это современный самиздат, самписат и самчитат. Как всплыл в безвременье - так, вероятно, и потонет в вихре истории. Однако Крымов-то изуродовал не его, а классику.
Спрашивается: для чего это нужно было прогрессивному режиссеру? Хотел экзотики? Ну так и работал бы с современными текстами - и ставил бы по ним свои бесконечные авторские камлания. На них найдется своя публика: у нас каких только оригиналов в стране нет. Кто-то ж вон в театр Виктюка стабильно ходит. Ну и на Крымова ходили бы, может быть даже те же самые, так сказать, «свидетели Виктюка».
Но - нет. Надо обязательно брать классику - и уродовать ее. Спрашивается: для чего? Чтобы опошлить, принизить, обесценить великую русскую литературу, что ли? Я другого объяснения не вижу.
Наверное, авторская идея заключается в том, чтобы молодежь знала классику в модной интерпретации? Или в чем она, авторская идея? Я уж молчу о том, что Крымов, давая себе разрешение ставить Толстого, вряд ли задумывался о том, насколько его «гениальность» вообще дозволяет ему прикасаться к великому. И не просто прикасаться - а кромсать, извращать и обезображивать это великое, делая из этого какой-то привет из дурдома.
А вообще говоря, я мечтаю о том, чтобы мы когда-нибудь пришли к тому, что классиков нельзя было бы ставить «в стиле постмодерна». Чтобы у нас в стране был разработан какой-то этический кодекс, что ли, который регламентировал бы подобные постановки. Ну потому что самоограничения - ввиду поголовной самоидентификации наших культдеятелей как гениев - не работают совсем.
Иногда лучше прибегнуть к советам из бородатого анекдота: вот вам швабра - и ничего, кроме швабры, не трогайте.