Писать о прозе Чехова сложно: это огромное количество коротких или очень коротких текстов, среди которых можно найти и лёгкий юмор, и глубокую философию, и лирические зарисовки. В них рассказывается о жизни людей разных сословий, возрастов и характеров. И речь идёт о нескольких сотнях рассказов, очерков и повестей.
Конечно, всегда можно выделить некоторые общие черты: краткость, простоту языка, внимание к повседневной жизни людей любой профессии и состояния. Он писал обо всех и обо всём.
В этом и безусловный плюс Чехова. Даже самый ленивый читатель сможет осилить не один десяток коротеньких произведений и найти что-то для себя. Например, Л.Н.Толстой воспользовался этим и создал для себя читательскую зону комфорта: просто собрал любимые рассказы Чехова в отдельную книгу.
Но мы таки попытаемся немного поговорить о его прозе, выбрав для примера “Палата №6”. Выбор пал на неё, потому что, с одной стороны, ОБ этой повести все знают, а с другой - никто толком не знает, О ЧЁМ она.
Мы разделим наш разговор на несколько частей, дабы не утомлять читателя.
Хорошее произведение отличается от низкопробного масслита тем, что его одинаково успешно можно читать двумя способами: как ради интересного сюжета, так и в поиске глубинных смыслов.
Это особенно касается нашего текста, который представляет собой повесть* - жанр, наиболее близкий к притче - короткому сюжетному рассказу, который через отдельную историю преподносит нам универсальный урок. Как социальная реклама. По этой же причине жанровой близости к притче мы можем наблюдать в тексте ситуацию выбора, испытания идеи и героя-идеолога и т.д. Но не будем в это слишком углубляться.
Так как в притче, как позже и в повести, есть два плана, то таким же образом мы построим разговор о “Палате №6”. Поговорим отдельно как о бытовой её стороне, так и о том, что мы назовём центральным философским вопросом.
И начнём с бытового фона.
Самое общее настроение повести можно описать словом “равнодушие”. Всем всё равно. Более продвинутый Рагин даже потрудился найти красивое философское объяснение своему безразличию. Поначалу ему было всё-таки всё равно немного поменьше, чем другим. Всплывало смутное ощущение, что умирающие в грязи без лечения пациенты не соответствуют целям и задачам больницы. Но вскоре и он возрадовался тому, что нашёл логичное объяснение происходящему. Остальной же части публики безразлично было совершенно и изначально.
Второе важное для повести (и вообще для всего Чехова) понятие - пошлость. Пошлость не в смысле обнажённых фотографий, а та пошлость, которая о приземлённости, чрезмерной любви к бытовым мелочам и одновременно стремлении проповедовать банальнейшие истины под видом глубокого высокоумия. Это понятие сложно описать словами, но отвращение к нему прослеживается в каждой второй книге наших классиков. Такой себе коллективный Манилов (в лучшем случае).
Кстати, Набоков любил настаивать на непереводимости этого понятия, предлагая своим американским студентам писать poshlost (в английской версии Википедии есть отдельная статья с таким чудным названием).
Окружение доктора (особенно почтмейстер) произносит высокопарные философские речи, изображает глубокую обеспокоенность благом ближнего и всего народа. Однако это никак не влияет на то, как отвратительно они себя ведут на самом деле. Карикатурное увольнение Рагина, затем его направление на явно бесполезное “лечение” сопровождаются благообразными вздохами и хлопотами, идиотизм которых не может не изумлять.
Безусловно, есть в повести и чисто социальный аспект: хорошо знакомые нам и по сей день проблемы маленьких городов, куда прогресс не добирается годами. Весь мир уже знает, что в больнице нужно мыть руки и инструменты, чтобы пациенты не умирали после операций, но для нужно менять свои привычки, выполнять дополнительные действия. Всё это так хлопотно. Может, вам ещё и в палате убрать? И в этой проблеме, конечно, не без равнодушия.
Поговорить в городе не с кем, заняться нечем. Даже найти отдушину в активной деятельности не получается - здесь так не принято. Из развлечений доступны только пьянство, пустая болтовня, имитация бурной деятельности на работе и интриги против коллег (Хоботов). В общем, картина максимально безрадостная.
Вот на таком болотном фоне и появляются наши герои, коих, по несчастью, кроме базовых потребностей мучит стремление к человеческому общению. Люди они очень разные, у каждого своя история. Но это оказывается к лучшему: такое страстное столкновение непохожих взглядов пробуждает обоих от состояния летаргии. Правда, ничем хорошим это не заканчивается.
О сути их спора мы поговорим в следующей части.
Вторая часть:
* следующий абзац написан против моей воли, под давлением призраков Теории литературы, терзавших меня по ночам и грозивших, что в противном случае весь следующий год мне будет сниться второй том «Былого и дум». Вникать в них необязательно.