«Сделали операцию, а у меня не срослось ничего». Форвард СКА пропустил два года карьеры и ушел в «Динамо»

Травма — Какие эмоции от подписания контракта с «Динамо»? — Самые положительные. Это топ-клуб, который всегда борется за Кубок Гагарина. Я рад стать частью этой команды.

— Что значит для профессионального спортсмена не играть два года? Как на физическом, так и на психологическом уровне.

— Конечно, тяжело без хоккея. Тяжелее было пройти все трудности с лечением, которые были. Дай бог выйти на прежний уровень.

— Не посещали мысли, что это может стать окончанием карьеры, которая к тому моменту только-только пошла вверх?

— Всякие мысли были. Трудное время было. Проходил лечение, а нужно было заново это все делать и переделывать. Конечно, тяжело было. Семья поддерживала, ребята поддерживали, давали мне сил.

— Сначала повреждение было не таким серьезным, вы должны были пропустить не так много, но потом была врачебная ошибка, из-за которой выбыли целый на сезон. Как это было, если восстанавливать хронологию?

— Это было так давно, я уже не помню. (Смеется.) На самом деле ошибку сразу же допустили, просто не сразу определили, что ошиблись, поэтому все тяжело пошло. Получилось так, что сделали операцию, время прошло, а у меня не срослось ничего. Уже потом определили, что чуть-чуть неправильно сделали, и все пошло вот так.

— То есть изначально был перелом?

— Да, там специальная конструкция, которую вставляют в руку, чтобы это все приросло. А получилось так, что задели нерв и пришлось конструкцию эту раньше времени вытаскивать, поэтому все вот так случилось.

— Когда игрок получает такую затяжную травму, насколько важно держать контакт с тренерским штабом? Была ли уверенность, что вас никто не бросает, вы с командой и все ждут вашего возвращения?

— Ну да, конечно, меня ждали. А как вы себе представляете, человек получает травму и его сразу на мороз выкидывают? Конечно, нет. Это часть хоккея, нормальное явление, что спортсмен получил травму, но не дай бог никому. Не обговаривается это никак с тренерским штабом, просто рабочий момент, получил травму, пошел прооперировался или лечишься. Потом тренируйся, готовься, и там уже будет видно: будешь ты сильнее тех игроков, которые играли без тебя, — будешь в составе, не будешь — значит, нет.

Из СКА в «Динамо» — Переподписание двустороннего контракта со СКА было мерой, согласованной с двух сторон? — Да, общая инициатива. Я прекрасно понимал, что не играл долгое время, что у СКА хороший состав, команда была на ходу, у всех выигрывала. Тяжело сразу показывать хороший хоккей. Это было коллегиальное решение, мы сели, пообщались и поняли, что на данный момент это будет лучшее решение. — В чем в итоге не сошлись со СКА? Был ли вариант продолжать карьеру там? — Наверное, нет. Роман Борисович (Ротенберг, главный тренер СКА. — Прим. «СЭ») позвонил после сезона, поблагодарил за работу и все. Они приняли такое решение, поэтому вариантов продолжить карьеру там не было. — Как проходили переговоры с «Динамо»? Давно ли они велись? — Переговоры прошли очень легко. Сразу, как только я узнал, что они интересуются мной, дал согласие, и в течение часа примерно все было улажено. Потом уже мы ждали руководство «Динамо», у них там было собрание руководителей. Они хотели убедиться в том, что я здоров, что у меня все хорошо. Я предоставил все выписки, справки, отправил все это докторам динамовским, они посмотрели. Я приезжал в Москву, встречался с ними, все это показывал, проходил тесты. Это не просто на словах было, что: «Я здоров, давайте, по рукам». Нет, я приехал, со всеми познакомился: с тренерским штабом, руководством, докторами, реабилитологами. Они меня посмотрели, бумаги. И потом уже окончательно договорились.

— В контракте с «Динамо» есть пункт о расторжении в случае рецидива, это была инициатива клуба? Как отнеслись к этому?

— Это наше общее решение, если не дай бог что-нибудь случится, не хочу, чтобы они взяли это на себя опять. И в принципе это будет неправильно, я считаю. Спасибо им вообще за то, что они заинтересованы во мне. Я согласился на это без проблем.

— Вы не играли два года. Нет опасений, что подобное может случиться снова?

— Опасений нет. Первые игры, может быть, где-то там и было переживание. Тренировка тренировкой, а в играх и борьба другая, но это быстро прошло.

— Как вы отнеслись к тому, что лига поменяла календарь?

— Вообще ничего не думаю на этот счет, мне все равно. Соскучился по хоккею очень. То, что сдвинули сборы, ни о чем не говорит, все ребята тренируются сами. Имеется в виду, что никто не приходит на сборы с лишним весом, с пузиком, неготовым. У кого раньше, у кого позже заканчивается сезон, и у всех есть свой план подготовки. У нас шикарные арены, у всех индивидуальные тренеры. Если только будет меньше игр предсезонных, в моем случае, понятно, нужно бы поиграть товарищеские матчи побольше. А в целом ребята на сборы приходят процентов на 80 готовыми. То, что их сдвинули, даже лучше, наверное.— С командой уже успели познакомиться? Понятно, что со многими пересекались.

— С Игорем Ожигановым познакомился. (Смеется.) Если серьезно, то все друг друга знаем. Сейчас занимаюсь один на один с тренером, поэтому пока не познакомился ни с кем в силу того, что никого не видел. А Игорь мне полностью помогает, от и до, где, что как, по клубу и вообще. Держусь его пока.

— Насколько готовы провести полноценный сезон?

— Хочу поскорее, конечно. Охота, чтобы все было хорошо со здоровьем, хочется играть в хоккей, приносить пользу, выигрывать. Мало приятного в том, что ты лечишься, тренируешься, упускаешь время, занимаешься, готовишься. Потом узнаешь, что опять что-то не так, опять начинаешь тренироваться, готовиться, и так по кругу. Конечно, играть в хоккей и получать удовольствие хочется. А тренироваться два года — представляете, как это тяжело? Теряется игровой ритм, нужно какое-то время, чтобы его набрать.Реклама

— Чего ожидаете от сезона? Обсуждали ли свою роль в команде с тренерским штабом?

— Как таковую еще не обсуждали. Но я готов вообще на все. Что скажут, то и буду делать. Просто хочется играть, приносить пользу и получать удовольствие. Самое главное — выигрывать.