Призрачный туман сторонится огня, ползёт меж ног бегущих людей, заполняя ложбинки брусчатки и проникая в распахнутые двери домов. Никем не замеченный в горячке боя. Роан с чёрным мечом над головой ведёт отряд в атаку, пробиваясь к королевскому дворцу мимо храмовой площади. Остановился, уловив зыбкое воспоминание о том роковом дне, когда всё началось.
В этот раз площадь также полна народа: женщины, дети и старики. У входов выстроились кордоны мардонитов и тиринитов. Ощетинились копьями поверх щитов. На Роана смотрят с мрачной решимостью. Парень остановил отряд взмахом руки, жестом велел другим продолжать атаку и приблизился к кордону. Копья дрогнули и приподнялись, нацелившись в грудь.
— Вы знаете кто я? — Спросил Роан, демонстрируя мардонитам Чёрный Меч.
— Да, господин, — ответил покрытый шрамами ветеран, снимая шлем с пышным плюмажем, — но мы охраняем святое место. Война войной, а храмы должны стоять. Так завещали боги. Тем более в ночь Танца.
— Да, — сказал Роан, задумчиво оглядывая собравшихся на площади и поглаживая подбородок.
За время путешествия многое забылось, но не лица, лица — он запомнился навсегда. Всех тех, кто был во дворе замка и наблюдал за казнью. Тех, кто свысока смотрел на него всю жизнь и теперь пытается затеряться среди толпы.
— Мне не нужны храмы. — С хищной улыбкой сказал Роан, шагая к стене щитов и не обращая внимания на копья. — Мне нужны люди, прячущиеся среди них. Не все, но многие.
— Я не позволю. — Рядом с ветераном встал худой мужчина в посеребренных латах с символами Тирионы, богини законов и справедливости.
— Правда?
Улыбка Роана стала тоньше, а в глазах полыхнуло зловещее пламя. Воины за его спиной сгрудились, выдвинулись телохранители со щитами, готовые закрыть повелителя от удара копьём. Тирионец выпрямился и твёрдо смотрит в глаза.
— Эти люди просили защиты Тирионы, и по всем законам, я обязан защищать их.
— Как благородно... вот только вы не учли маленький нюанс в законотворчестве. — Сказал Роан. — Закон определяю я, и все кто встал у меня на пути, суть есть преступники.
Губы жреца правосудия сжались в тонкую линию, на лбу выступила испарина. Одно копьё дрогнуло и устремилось в грудь молодого императора. Быстрее, чем смогли среагировать телохранители, ударило в грудь... Наконечник погрузился в грудную мышцу на глубину ногтя и застыл. Роан медленно опустил взгляд на рану, провёл по древку до трясущейся руки и бледного лица, улыбнулся.
— Убить.
Взмахом меча обрубил наконечники копий, а стену щитов сдвинула атака отряда. Ветеран, говоривший с ним, повернулся к Тирионцу и вогнал короткий меч в подмышку, по самую рукоять. Жрец булькнул, изо рта хлынула кровь. Колени подломились, и он рухнул на них перед Роаном. Парень медленно вырвал из груди наконечник копья и отбросил.
— Законы устанавливаю я. — Повторил он, проходя мимо умирающего к толпе беженцев, шагая по телам служителей закона и порядка.
Мардониты, прибывшие с ним и охранявшие площадь, выстроились вдоль прохода. Смотрят на аватара Войны с почтением и фанатичным восторгом. Беженцев же сжимают в плотное стадо, нацелив копья. Скван встал перед ними, с улыбкой оглядывая бледные лица, исполненные ужаса.
— У вас есть выбор. Выдайте мне всех благородных и останетесь живы. Но, если хоть один спрячется, я убью всех, на всякий случай.
На плечо легла тонкая ладонь, слегка сдавила. Роан повернулся к Тишь и улыбнулся. Девушка сложила пальцы в ряд быстрых символов.
«Зачем?»
— Так надо. Ради нашего будущего.
«Я не...»
Тишь «замолчала», толпа вытолкнула к ногам Роана женщину с младенцем, старика, ещё одну женщину. Под крики и проклятье в их сторону, ведь никто и никогда не любил знать. Женщина протянула к Савану руки, лепеча мольбы, заливаясь слезами и закрывая ребёнка телом. Не самая надёжная защита от меча, тем более волшебного. Тишь резко отвернулась, на щеку брызнула кровь. Губы девушки дрожат, а кулаки сжимаются до белых костяшек. Она отступила, краем глаза наблюдая, как её мужчина методично вскидывает и опускает Чёрный Клинок, что постепенно краснеет... Отвернулась и застыла. Остаток войска ушёл далеко вперёд и проник в дворцовый парк. За ними осталась залитая кровью улица и туман, что поднимается до самых крыш, убивая весь свет. В гуще серой дымки угадывается движение, слышен скрежет костей по камню и стоны.
Трясущимися руками Тишь подняла два гранитных шарика, служившие ей защитой и оружием, судорожно сглотнула, подняв взгляд к Сёстрам.
Луны «танцуют», кружась вокруг незримой точки, и облака закручиваются в спираль. Глаза девушки расширились, а кровь отхлынула от лица. Она вновь быстро посмотрела на Роана, на туман, прикусила губу и попятилась к нему.
Почуявшие неладное мардониты вновь выстроили стену щитов, нацелили копья в серую пелену...
— Что такое? — Сказал Роан, стряхивая кровь и поворачиваясь к солдатам, начавшим пятиться.
Вопрос застыл в воздухе, едва сорвавшись с губ. Из тумана выстрелила узловатая лапа, будто сплетённая из множества рук, ухватила солдата за голову и утянула. Так, быстро, что никто не успел и рта открыть. Тишь оскалилась и что есть силы ударила шар о шар... звук получился глухой, мёртвый. Девушка озадаченно посмотрела на орудия, принюхалась и выронила их, в нарастающей панике оглядываясь.
— Что происходит?! — Роан встал перед ней, быстро оглядываясь и готовясь закрыть собой.
Вместо ответа раздался многоголосый рёв-вой из тумана и шорох под ногами. Роан резко развернулся и выругался. Незримая сила стягивает порубленные тела одно к другом, а раны заполняет туман, стелющийся по земле тонким слоем.