Мастерская Брусникина и «Практика» выпустили психоделическую оперу «Мамлеев». Режиссер Арсений Мещеряков и композитор Никита Лозовский создали серию живых картин по рассказам родоначальника метафизического реализма Юрия Мамлеева — автора, чьи произведения в последние годы снова становятся популярными, но на театральной сцене появляются нечасто. Расспросили Арсения о новом спектакле и процессе его создания.
«Мамлеев» — твоя вторая работа в «Практике». Расскажи о начале сотрудничества с театром.
Первый опыт сотрудничества заключался в перевыпуске дипломного спектакля студентов курса Марины Брусникиной и Сергея Щедрина «Дни нашей жизни» по Леониду Андрееву. Сложность состояла в создании постановки под другое пространство: в Школе-студии МХАТ у нас были деревья, облака, декорации и колосники, которые их поднимают, опускают. Драматургия спектакля была завязана на сценографии, а в «Практике» не было колосников. В конечном итоге вместе с художниками спектакля нашли решение. Перевыпустить спектакль в другом месте оказалось еще сложнее, чем сделать заново, так как уже есть сформированное представление. Но в итоге постановка органично вписалась в пространство сцены театра.
Все фото: кадры со спектакля «Мамлеев»
В новом спектакле работаешь с произведениями Юрия Мамлеева. Как пришел к его творчеству? Что именно зацепило?
С рассказами Мамлеева я знаком со школы. В старших классах много слушал Егора Летова, и в одном из интервью он говорил о писателе. Потом во время обучения в киношколе у Артура Аристакисяна обсуждали его произведения. Так или иначе периодически имя Юрия Мамлеева всплывало. Затем, когда была лаборатория Мастерской Брусникина в июле 2023-го в Переделкино и нужно было выбрать литературный материал, я вспомнил про эти рассказы. А зацепил художественный мир, который создал Мамлеев. Его рассказы очень театральны: много интересных персонажей (Курица, Кругляш, Человек-семга, Вася Кепчиков, Крысы и т.д.), волшебные миры, погружаясь в которые ты проходишь некий трип.
Насколько известно, Мамлеев является основателем литературного течения «метафизический реализм». Что ты вкладываешь в это понятие?
Вижу эту метафизичность в изображении реальной жизни, в которую вторгается нечто потусторонее. Казалось бы, просто коммуналка, но в ней происходит то, что выводит персонажа и сюжет на другой уровень, раскрывает в нем совершенно новые грани. Такие авторы, как Мамлеев, ломают привычное восприятие, и благодаря этому начинаешь обнаруживать в обыденности нечто удивительное.
Как бы описал главную тему и идею постановки?
В текстах Мамлеева очень много смертей. Вопрос, что там после нее, наверное, основной. Мы не стараемся интерпретировать произведения писателя, а просто хотим донести их до зрителя, перевести на театральный язык. Долго искали условия, в которых будут ярко чувствоваться мысли, видение и ощущение мира автора. Мне важно, чтобы они в полной мере проявились на сцене.
Основу спектакля составили ранние рассказы писателя, а также тексты из Американского и Южинского циклов. Почему именно они?
Не выбирали рассказы по принципу, из какого они цикла, так сложилось случайно. Мы прочли почти все произвдения Мамлеева, которые можно найти. И потом поняли, что длинные не получится сделать в той форме, в которой хотим, к ним нужен другой подход. Расссказы, в которых много философии, но нет конкретного персонажа, истории, тоже не подходили для сцены. Остановились на том, на что был наиболее эмоциональный отклик у всей команды.
Музыка играет одну из ключевых ролей в спектакле. Расскажи подробнее о звуковых особенностях постановки?
Композитор Никита Лозовский является связующим звеном, клеем всех сцен. Его музыка получилась проводником в мир Мамлеева. Картинка меняется, а Никита остается, соединяя все рассказы между собой. Если еще говорить о звуке, то для каждого героя придуманы особая скорость и гротескная манера произнесения реплик. В тексте автора заложена внутренняя музыка, ритм, и мне хотелось перенести ее на сцену.
В одном из интервью ты говорил, что ищешь «крайнюю степень пластического, звукового и драматического выражения сути каждого персонажа». Продолжаешь этот подход в новой постановке?
Да. Театр — это концентрат жизни. Спектакль длится два часа, и за это время происходит невероятное количество событий. Если по сюжету человек голодный, жадный, влюбленный мы должны ярко видеть это на сцене. Эмоции буквально проявляются в персонаже через актера. Наша действительность расконцентрирована, мы можем бесцельно несколько часов ходить по городу. Но на сцене должно быть очень сжатое, плотное музыкальное, звуковое, драматическое, пластическое действие, которое каждую секунду тебя куда-то тащит.
Репетиции и отбор артистов проходили в формате лаборатории. Почему решил выбрать именно его?
Очень важно, что это совместная работа. Я не лично выбрал рассказы, написал сценарий и отдал его актерам. Мы вместе погружались в мир Мамлеева. Хотелось найти те точки, в которых происходит соединение конкретного артиста с конкретным рассказом и персонажем. Точное распределение предельно важно и решает очень многие вопросы: оно сразу создает поток энергии и для самого актера, и для всей постановки.
О чем в идеале должен задуматься каждый зритель после просмотра спектакля? Какие эмоции хотели бы вызвать?
Думаю, что, в принципе, задумываться необязательно. Мне все-таки кажется, что зритель приходит в театр не думать, а получить впечатление, что-то почувствовать. По крайней мере у меня это так устроено. В театре я очень редко слежу за сюжетом, тем более не задумываюсь после спектакля. Кажется, важнее касаться в этом смысле зрителя, не головы и разума, а сердца, души или того, что ею называется. Мозги мешают восприятию. Я хотел бы вызвать что-то типа катарсиса, то, что недостижимо в обыденности. Преимущество театра заключается в том, что это непрерывный контакт, поэтому в идеальной ситуации хотелось бы достичь сверхчувства, будоражить.