Устав от затянувшейся гулянки, при этом хорошо «приняв на грудь», Илья незаметно, стараясь не привлекать к себе внимание таких же пьяненьких коллег, просочился к лифту. Пока кабина спускалась с верхних этажей, он бросил прощальный взгляд на клубы дыма от кальянов, который накрывал веселых журналистов.
Я Александр Коцюба, военный, специальный корреспондент дирекции информационных программ ВГТРК «Телеканал «Россия 1».
Это часть 56 моей книги «Раненый Алеппо» трилогии «Охота на военкора».
Читайте книгу на моём канале в подборке https://dzen.ru/suite/e5d4a836-1e8a-48ff-a025-9da3f3bd27a3
- Что ещё нужно для полного счастья? – ухмыльнулся Илья и, пошатнувшись, шагнул в раскрытую дверь лифта.
Не прошло и минуты, как он, опираясь рукой о стену, медленно шагал к своему номеру. Благо, идти было недалеко.
- Народ ещё гуляет? – тихо поинтересовался лежавший под одеялом на своей кровати у окна Виктор.
- Да-а! – протянул репортёр, осторожно присаживаясь на край свой кровати. – Пьют, как кони, кальяном догоняются. И пофиг им на все запреты!
- Герои, – повернулся на другой бок Виктор.
В этот момент за окном прогремел очередной взрыв.
- Опять дальняя авиация по окраинам долбит, – поправляя одеяло, заключил он. – Двухсот пятидесятикилограммовыми бородатых кормят, уже почти час.
- Странно, – стягивая с себя майку пыхтел Илья, - а мы внизу на это даже внимания не обратили. Пьянь, что тут скажешь?..
Он растянулся на кровати, даже не порываясь снять ботинки с брюками.
- Пьянка никого до добра не доводит, – оживился оператор, - особенно на войне. Сколько таких любителей «зелёного змея», которым море по колено покосило?
- Да ладно, Витя, им же не в атаку ходить, – скинул не зашнурованные ботинки Илья. - Все уже давно привыкли к ночным обстрелам… Если бы по гостишке били, тогда, конечно, обделались бы в два счета. А так – нормально. Даже «молодой» глаза залил, и ему всё по барабану, хоть на передовую вези.
- Так и вижу его скачущего из окопа в окоп, словно заяц, и акыд следом, – хихикал оператор. – Винни пух с пятачком…
- Тем не менее, видел, какой полковник Кайф стол накрыл? Понимает, значит, что работаем на износ и за спины не прячемся, – едва сдерживая смех вступился за офицера Илья.
- Конечно, понимает, - приподнялся на кровати оператор, сбил подушку и устроился повыше. – Наша картинка ему в зачёт пойдет: он ведь организатор всего это безумия. В Москву каждый день докладывает, как он тут под обстрелами моджахедов крошит направо и налево. А мы так – расходный материал.
- Ладно тебе, Витя ругаться на полканА, ему тоже не сладко: отвечать за каждого из нас, тоже работенка не из лёгких. Это ещё хорошо, пул ему попался покладистый, а то сейчас бегал бы по окрестным подвалам, искал осоловелых журналистов. А так, мы все в кучке, пыхтим помолясь, особо не жалуясь… Да ещё какую работу делаем: всему миру на загляденье. Только мы с тобой сколько всякой мразоты на чистую воду вывели?
Илья немного помолчал, потом ловким движением рук стянул с себя брюки и юркнул под одеяло:
- И, кстати, полковник уже пообещал нам награды, не забывай об этом.
- Век помнить буду, - хмыкнул Виктор. – Но обещать, не значит жениться, как ты помнишь.
- Ты хочешь сказать, что Акыд пустозвон? – насторожился репортёр.
- Я ничего не хочу сказать. Просто товарищ полковник, при всём моём уважении, не решает вопросы о награждении.
- Понятное дело, что он лишь ходатайствует, но, тем не менее, от него зависит вопрос поощрения того или иного корреспондента пула.
- Посмотрим, - тяжело вздохнул Виктор.
- Не переживай так, Витя, будет тебе орден. «Сутулого», как минимум, – веселился Илья. – Да только что тебе с того ордена? На День ВДВ по городу с ним красоваться, да в фонтане купаться?
- Причем здесь фонтан? – Виктору явно не понравился юморной настрой репортёра. – Я никакого отношения к пьяным хлеборезам да писарям в просаленных тельниках не имею. Просто ты ещё молодой, можешь долго бегать с микрофоном, а я уже пенсионер почти: через шесть лет в отставку, как вояки говорят. Дворцов сказочных да богатств несметных не нажил, детей перспективных, которые на старости лет воды поднесут, тоже. А вот медалька или орден какой от государства, глядишь, и добавит лишний рублик к пенсии. Чем плохо?
- Хорошо, конечно, – обреченно согласился Илья. – Да только и мне не так долго с микрофоном бегать осталось. Ты меня всего-то на десяток лет старше. И я, кстати, тоже, смею тебя заверить, не с золотых подносов питаюсь, и в Майами на собственном самолёте не летаю. Всё моё богатство – здоровье, трезвая голова и несгибаемый оптимизм, ибо уныние – грех. Так что выше голову, дружище! Нам ещё улыбнётся удача.
За окном снова громыхнуло, заставив обоих журналистов заострить внимание на задёрнутых шторах.
- Эти пятисот тонные бомбы добавляют особого оптимизма, – улыбнулся Виктор.
- По крайней мере, понятно, что бородатые сейчас сидят по своим норам, а не срываются на очередной штурм Алеппо, – парировал Илья. – Значит, завтра опять поработаем на совесть.
- За этим дело не станет: нам хлеба не надо, работу давай! – Виктор дотянулся рукой до края шторы, слегка приоткрыв ее. – А город не спит, свет во всех окнах.
- Человек, как известно, ко всему привыкает, - усмехнулся Илья, - привыкает и к войне, и к постоянным бомбёжкам. Ты вспомни, как мы в первые дни от малейших взрывов шарахались, а теперь лежим себе, рассуждаем да окна соседних домов разглядываем. Даже «молодой» паниковать перестал, по крайней мере, истерики не закатывает. Словом, вообще все адаптировались…
- «Молодому» проще: пока мы на передок мотаемся, он в номере за закрытыми шторами «откисает», - Виктор сдернул с себя одеяло и присел на край кровати. – Я одного не пойму: за каким хреном нас здесь маринуют? Ни оружия, ни охраны нормальной. Ведь случись что, мы даже пикнуть не успеем, поставят в ряд на колени и головы порубают как курам. Этот ещё, – Виктор состроил строгую гримасу, – полковник Кайф, вечно с серьезным видом ходит, типа, понимает что-то, а у самого от страха подмышки сводит. Только араком и спасается. Он характерно щёлкнул пальцем по горлу, - оптимист хренов. Только и слышим от него, что Москва в курсе, Москва задачу поставит… Оно и понятно, из Москвы лучше видно, что здесь на самом деле происходит. Они там лучше знают, нужна ли нам нормальная охрана, а не эти вот… садыки…
- Да-а, Витя…что-то ты совсем раскис, – едва слышно произнёс Илья.
- Причем здесь раскис или не раскис? – встал с кровати Виктор. – Просто не хочется окончить свои ясные дни, как безропотная овца, на скотобойне. Лучше уж с оружием в руках… хотя бы нескольких с собой забрать. Я же видел, как у тебя глаза загорелись, когда акыд тебе свой ствол отдал… Ну, что, я не прав?
- Всё правильно ты говоришь, глаза у меня горели, – улыбнулся в ответ Илья. – Да только все же знают наше негласное правило: журналисту оружие в руки брать категорически запрещено.
- Опять ты про эти правила, – Виктор неспешно ходил из угла в угол. – Всё это прекрасно известно, не в правилах дело. Так я и вижу, когда начнётся какой-нибудь штурм и обвешанные стволами и гранатами духи нагрянут в нашу гостиницу, мы начнем отбиваться от них правилами, пытаясь объяснить, что мы простые журналисты и оружия отродясь не держали. Не дай Бог, конечно, но в такую минуту Москва нам точно не поможет. Они, конечно заявят ноту протеста, даже возмущаться будут… Потом, когда им предъявят наши безголовые тушки…
- Ну, ты совсем уже ужаса нагнал…
- Я не нагоняю, а прогнозирую вполне вероятные вещи, - Виктор снова присел на кровать, - ты же сам видишь, что наша безопасность здесь напрямую зависит от нашей же готовности противостоять всему этому хаосу и неразберихи. Он немного помолчал и продолжил:
- И я не пессимист, как многим и наших коллег может показаться… Я, если хочешь, взвешенный оптимист!
- О, как! – улыбнулся Илья. – Таких характеристик личности я ещё не слышал…
- С этой войной ещё не такое услышишь, – хихикнул оператор и лёг на кровать. - Психология – наука развивающаяся.
- Развитие, конечно, вещь необходимая, – улыбался Илья, - да только не слышал я о таких характеристиках личности. Я хоть и не великий психолог, но всё-таки, по первому образованию – социолог-психолог.
- А моё первое образование – жизнь. Я, знаешь ли, по молодости «вахтовиком» на севере пахал, а там, как ты понимаешь, своя психология - мужского коллектива: слов на ветер никто не кидает. Всякую шваль хитрозадую да продажную на раз вычисляли. И, случись что, стояли друг за друга до последнего. Начальников, кстати, тоже сами выбирали из наиболее опытных и волевых, поэтому авторитет у них был непререкаемый. А что там «центр», или, как у нас, «Москва» думала, всем было до лампочки было. Главное – плати за сделанное, да без обмана, и точка! И не важно, оптимист ты или пессимист, работай на совесть, и будет тебе счастье. Если бы всё и всегда так было, то никаких несогласных протестующих и не было бы.
- Я смотрю, ты совсем раздухарился на ночь глядя, – веселился Илья. – Ты ещё про политиканов загни, нам же спать не нужно.
- Да ладно, - поубавил напор оператор, - пошутил я, не понял, что ли? Какая разница, кто ты: пессимист или оптимист, главное – дело своё на совесть делай! Вот о чем я.
- Всё понятно давно, Витя. Давай спать, оптимист ты наш взвешенный, – хихикнул Илья.
- Конечно, будем спать. Он помолчал немного, повернулся на бок и вдруг негромко поинтересовался:
- Правители наши тоже большие оптимисты, наверное. Иначе, как народные массы на подвиги вдохновлять?
- В самое яблочко, Витя! В правительстве сидят одни оптимисты, – они законы двигают, на митинги ходят вечно брюзжащие пессимисты….
– А мы тогда кто? – живо поинтересовался Виктор - Мы с тобой на войне, – отчеканил Илья, и, слегка улыбнувшись, добавил - Здесь одни реалисты!
Продолжение следует ...
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующую главу.
Предыдущие главы - в подборке на моём канале в хронологическом порядке (снизу вверх):