7 июня стало известно о гибели зампреда патриотического движения «Зов народа» Антона Еговцева. Активисты этой организации защищают духовные скрепы: например, они пишут заявления в правоохранительные органы на звёзд, которые выражают антивоенную позицию или позволяют себе другие «вольности». Хотя Еговцев таким образом мог нажить себе врагов, его деятельность, вероятно, тут ни при чём. По версии следователей, активиста убил сталкер, который давно преследовал его жену. Сталкер — это поклонник, навязчивость которого становится опасной: он следит за своей жертвой и готов добиваться её внимания любой ценой, включая угрозы и насилие. В СМИ попадают в основном совсем жуткие случаи, которые заканчиваются убийством преследуемого. При этом сталкинг — довольно распространённое явление, тем более что в России нет законов, которые бы его полностью запрещали.
«База» собрала истории о сталкинге, с которым может столкнуться каждый.
«Из виртуального мира преследование перешло в реальный»
Екатерина, 23 года, программист
Когда это произошло, мне было 16 лет. Под дверь квартиры кто-то подбросил кошку, но родители запретили оставить её у себя, поэтому я решила найти новых хозяев. Написала в чат района объявление, на которое откликнулся один парень по имени К. У моего дома (я сказала ему адрес) он забрал котика себе. После этого он сделал попытку познакомиться поближе. Однако выяснилось, что ему 27, и я отказалась. Где-то полгода он не предпринимал никаких действий, чтобы лично встретиться или пообщаться. Мы разве что могли списаться в рамках того же общего чата.
Спустя некоторое время я решила написать и узнать, как там котик. Но котика уже не было… Что с ним случилось, так и не удалось узнать, но думаю, что ничего хорошего. От К. я услышала около 5 разных версий вранья, поэтому решила бросить эту затею. Но он буквально помешался на мне: писал почти 24 часа в сутки, а если я кидала его в черный список, то создавал новый аккаунт и продолжал писать уже с него. Я стала просто игнорировать его сообщения, но потом решила оттачивать свой сарказм. Маленькая была и не понимала, что это будет означать какой-никакой, но ответ.
К. начал зазывать меня к себе домой на шашлыки или просто в гости, а потом почему-то решил, что я не против поупотреблять наркотики. После чего мне написал его друг М. с предложением прийти к ним домой и «дунуть». Тогда стало понятно, что это серьёзная и опасная ситуация, а не просто общение с глупым человеком из интернета. Я решила полностью игнорировать какие-либо попытки связаться со мной, но теперь с огромного количества фейковых страниц меня атаковали уже два человека.
Из виртуального мира преследование перешло в реальный: они стали поджидать меня около дома, я встречала их там примерно раз в неделю... И как-то раз я показала им фак, реакция от М. была моментальная: «А вот это ты зря, я не виноват в том, что сделал К. И теперь я сделаю то, что тебе не понравится. Увидишь, я поступлю с тобой так же, как и ты щас со мной». А сам К. после этого случая стал писать пошлости. Я всё также встречала их недалеко от дома, но больше старалась не пересекаться (живу в неплохом районе, везде камеры). Примерно в это же время в группах района стали появляться различные сплетни и слухи обо мне с моими личными фотографиями.
Позже от своего знакомого узнала, что эти преследователи, которым тогда было около 27 лет, выбирают 15–16-летних девочек, спаивают их «на шашлыках» и занимаются сексом втроем. Они неоднократно мне писали, что зря я отказываюсь и какой-то другой девочке всё понравилось, и она только что уехала. В какой-то момент я просто решила, что солью всё, что имею на них, в общую беседу района. Разразился небольшой скандал, в чате были возмущены, но никаких последствий для сталкеров не наступило.
Апогеем стала ситуация, когда они преследовали нас с подругой в торговом центре. Они ходили за нами следом и громко говорили всем, что мы шлюхи, и прочие аморальные вещи, а также снимали нас на камеру. Потом они выложили этот пост во «ВКонтакте». Когда окончательно поняла, что ситуация зашла слишком далеко и самостоятельно я не справляюсь, решила привлечь взрослых. Мой дядя, внушительный мужчина под два метра ростом, нашёл их и сказал, что если ещё раз увидит рядом со мной, то полетят челюсти. Больше я их не видела.
Кто такие сталкеры
Сталкинг — это навязчивое внимание к человеку, которое может переходить в преследование и насилие. Лёгкий сталкинг, например, когда мужчина проявляет настойчивость, пытаясь добиться внимания женщины, отчасти может напоминать флирт. Главное отличие: флирт приносит удовольствие обеим сторонам, а жертва сталкинга внимания от «поклонника» совсем не хочет.
Сталкинг может принимать разные формы — постоянные сообщения, звонки, подарки, подсматривание, попытки встретиться. Нередко единственным доступным мессенджером для сталкера становится банковское приложение (когда сообщение отправляется вместе с переводом какой-то суммы), потому что в «нормальных» мессенджерах его уже забанили — но даже это его не останавливает.
Сталкер может быть агрессивным, например, бить стекла в подъезде жертвы и царапать её дверь. А может выбрать противоположную стратегию и манипулировать чувством вины, например, угрожать, что покончит с собой в случае отказа.
У сталкера могут просто отсутствовать необходимые для нормальной жизни социальные навыки (то есть он не понимает, как лучше себя вести), а может быть серьёзное психиатрическое расстройство.
В 1999 году австралийский судебный психиатр Пол Маллен выделил пять типов сталкеров. Первый тип — «отвергнутый»: у него были отношения с каким-то человеком и теперь он не может принять факт разрыва и старается эти отношения вернуть любой ценой или отомстить.
Второй тип — «поклонник»: он верит, что у него с каким-то человеком, часто в действительности незнакомым, особая связь и большая любовь. В основе этой веры лежит психическое расстройство.
Третий тип — «неловкий»: у него может быть расстройство аутистического спектра или просто отсутствие социальных навыков, и он не способен понять, что его действия нежелательны и неадекватны.
Четвёртый тип — «злопамятный»: считает, что с ним обошлись несправедливо и хочет отомстить, обычно имеет расстройство личности. Пятый тип — «хищник», он находит удовольствие в сборе информации о своей жертве и в фантазиях о нападении на неё, это самый опасный тип преследователей.
В некоторых странах, например в Великобритании, предусмотрена ответственность за сталкинг как за самостоятельное преступление. В России нарушением закона считаются только отдельные элементы сталкинга, например, если сталкер следит за кем-то, делая фотографии и выкладывая их куда-то, это нарушение неприкосновенности частной жизни, максимальное наказание — лишение свободы на срок до двух лет.
Залез на дерево, чтобы подсматривать
Маргарита*, 54 года, библиотекарь
Это произошло, когда мне было 15 лет и я училась в 7-м классе средней школы. Были восьмидесятые годы, и тогда, разумеется, никто ничего не знал о сталкинге, а то, что случилось конкретно со мной, я до определённого времени воспринимала скорее как ухаживания.
Он был мальчиком из параллельного класса, второгодник, чуть постарше меня. Он очень нравился многим девочкам: высокий, статный черноглазый брюнет, спортсмен. Меня он не интересовал, но его знаки внимания были мне приятны: он часто приглашал меня танцевать на школьных дискотеках, но при этом никогда не был чрезмерно назойлив. Мы танцевали вместе несколько танцев, он говорил мне какой-нибудь комплимент и затем не предпринимал попыток меня удержать подле себя. Возвращаясь домой с занятий, я порой подолгу не могла найти свою куртку, пальто или мешок с обувью, и этот мальчик всегда оказывался рядом, чтобы помочь мне её отыскать — и непременно первым находил пропавшую одежду.
Ещё ему очень нравились мои волосы. С рождения они у меня были длинные и густые, тяжёлые, и их приходилось заплетать в одну тугую косу. Однажды я пришла на праздник в честь 8 Марта не с косой, как обычно, а собрав волосы в хвост. Мы отдыхали, веселились, затем включили какую-то мелодичную, почти нежную музыку, и этот мальчик снова пригласил меня на медленный танец. Мы танцевали, а затем он произнёс комплимент, запомнившийся мне на всю жизнь: «У тебя очень мягкие и шелковистые волосы».
Каждый вечер я совершала особый ритуал перед сном. Я не могла лечь спать, не распустив волосы, потому что наутро они неизменно спутывались и расчесать их было невозможно. Поэтому я заплетала две косы для удобства и так ложилась спать — никто не знал об этом, кроме моих родителей. Так я сделала и одним весенним вечером, а утром, придя в школу, встретила у кабинета этого юношу.
«Почему ты не ходишь в школу с двумя косичками? Тебе же очень идёт!» — сказал он, я польщённо улыбнулась, а затем у меня в душе что-то замерло. Как он мог узнать об этом — о том, о чём я не рассказывала ни одной живой душе?
«Я тебя видел вчера вечером, — после моего недоуменного вопроса признался он. — Ты была одета в голубой халат в цветочек, на столе у тебя лежала открытая тетрадь и горела настольная зелёная лампа. Ты сначала распустила свою косу, а потом начала расчёсывать волосы, стоя перед дверцей шкафа. Там, должно быть, было зеркало?»
Он описал всё до мельчайших деталей: планировку комнаты, не забыв упомянуть стоящее в углу раскидистое растение и даже расчёску, которой я пользовалась. Он был уверен: это другая расчёска, не та, что я ношу с собой в школу, — и в этом он также был абсолютно прав. Чем больше подробностей я слышала, тем страшнее становилось: можно было подумать, будто бы он находился вместе со мной в спальне. Позже он признался. Окна моей комнаты выходили на лес, а некоторые деревья дотягивались до третьего этажа. Он забрался на один из ближайших тополей, что, учитывая его физическую подготовку, не стоило ему особого труда. Он видел меня, наблюдал за мной, запоминая каждое моё действие, а я и не имела об этом и малейшего представления, продолжая как ни в чём не бывало готовиться ко сну.
После этого случая я начала опускать шторы, чтобы никто не мог наблюдать за мной без моего ведома. Некоторое время я будто бы потеряла его из виду: в школе мы пересекались редко, совместных занятий у нас не было, — а затем одним днём раздался звонок на домашний телефон. Звонил он. Где он нашёл этот номер, я не знала — однако история с тополем запомнилась мне слишком хорошо, и я держалась с ним подчёркнуто холодно. Кто же мог представить, что я услышу ещё больше нежелательных подробностей из своей жизни.
«Сегодня ты попрощалась со своей подругой у подъезда и зашла в подъезд в четыре часа тридцать одну минуту. На тебе была новая куртка, не такая, как вчера…» — рассказывал он о моих последних днях, не забывая упомянуть, во что я была одета, с кем я шла и во сколько я зашла домой — с точностью до минуты.
Звонки повторялись затем почти каждый день. Если я где-то задерживалась, он всегда об этом знал — и спустя некоторое время после того, как я возвращалась домой, он звонил, рассказывая о том, как я выглядела сегодня и каким маршрутом я шла. Если я задерживалась и мама выглядывала в окно, махая мне рукой, он знал и об этом. Я никогда не замечала его, но ощущение наблюдавших за мной чужих глаз обжигало спину, куда бы я ни пошла.
Всё закончилось благодаря моему отцу. Узнав об этой истории, он стал сам подходить к телефону — и хотя я ни разу не интересовалась тем, что он сказал моему настойчивому и одержимому поклоннику, с тех пор я больше не получала от него ни одного звонка.
Как себя защитить?
Психологи и юристы дают следующие советы, как защитить себя от сталкинга. Если ваш знакомый стал проявлять навязчивое внимание, прислушайтесь к себе. Если общение вам неприятно, прекратите его и чётко дайте это понять. Следует однозначно говорить «нет». Не стоит давать сталкеру даже иллюзорную надежду на то, что вы пойдёте у него на поводу. Не надо принимать подарки от сталкера.
Иногда жертвам преследования кажется, что они сами виноваты в ситуации, они стыдятся и никому об этом не рассказывают. Сталкеру выгодна такая ситуация, потому что так вы лишаете себя поддержки окружения. Поэтому не молчите о преследовании — делитесь этим с близкими.
Следует сохранять переписку со сталкером, а телефонные разговоры записывать на диктофон. При этом, если сталкер что-то требует от вас, лучше уточнить: «А что будет, если я этого не сделаю?» Это поможет грамотно составить заявлению в полицию, подтвердить факт преследования и угроз и приложить доказательства. Порой самого факта обращения в полицию достаточно, чтобы сталкер прекратил преследование.
В УК РФ нет такого самостоятельного состава преступления, как сталкинг. Однако сталкер может быть привлечён к ответственности по другим составам преступлений:
- статья 119 УК РФ (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью);
- статья 137 УК РФ (нарушение неприкосновенности частной жизни);
- статья 138 УК РФ (нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений);
- статья 139 УК РФ (нарушение неприкосновенности жилища) и др.
Преследовал четыре года после расставания
Рената*, психолог
Когда я столкнулась со сталкингом, мне было около 24 лет. После расставания с молодым человеком с его стороны начались постоянные звонки и сообщения. Я прямым текстом говорила, что не хочу больше общаться, что всё, что мы могли выяснить, мы выяснили и дружба между нами невозможна. Однако мои просьбы проигнорировали, из-за чего пришлось заблокировать его везде, где только можно. Но на этом сталкинг не закончился: мне стали поступать звонки и сообщения от его знакомых со словами, как плохо я поступила, что нельзя так относиться к человеку и тому подобное. Эти люди тоже сразу шли в блок.
Через какое-то время, где-то через 4–6 месяцев после расставания, бывший приехал ко мне домой в 4 утра и начал стучаться в окна, хотел поговорить. Я в очередной раз сказала, что не хочу общаться, что мне не интересно что-то обсуждать и пора бы уже жить своей жизнью. Никакой реакции на это с его стороны не последовало, и мои просьбы были снова проигнорированы. В какой-то момент его поведение начало вызывать и отвращение, и сильный страх за себя, так как от него также поступали прямые и скрытые угрозы из разряда: «А представь, что я мог бы сделать, если бы хотел?»
Из-за вечных звонков и тревоги пришлось сменить свой номер телефона, однако потребовалось оставить рабочий аккаунт в социальных сетях, куда и по сей день — а прошло уже почти 4 года — приходят сообщения разного характера. Например, когда он узнает какую-то информацию обо мне, то он пытается ею манипулировать, вывести на эмоции и привлечь этим моё внимание. Пару раз он присылал мне цветы и оставлял их у двери квартиры.
Самостоятельно я не могла с этим справиться, мне была необходима поддержка, и тогда я обратилась к психологу. Я не прорабатывала конкретно эту тему, однако общая терапия дала понять, что люди не меняются, а жизнь в страхе и тревожности не для меня. Спустя некоторое время мои эмоции перестали быть такими сильными, как прежде. Долгое время я обесценивала действия того человека, высмеивая его поведение с друзьями, — это эффективный способ пережить такое.
На данный момент его сообщения с разных аккаунтов вызывают у меня лишь раздражение и недоумение. В первую очередь возникают мысли наподобие: «Серьёзно? До сих пор? Неужели у человека настолько дебильная жизнь?» А потом я просто забываю о существовании этого человека и продолжаю жить дальше.
«Ты находишься буквально в клетке»
Мария*, 19 лет, студентка
Эта история достаточно свежая, так как началась всего год назад. Я познакомилась в интернете с молодым человеком, назовем его А. Он написал мне во «ВКонтакте», и если честно, то я не до сих пор не знаю, как он меня нашёл. Возможно, как-то через университет, так как в то время в профиле было указано, где я учусь.
Изначально общение было непринуждённым и на довольно отвлечённые темы, мы не обсуждали моменты, связанные с нашей жизнью вне сети. Однако в какой-то день в диалоге А. начал упоминать те детали, которые он знать, казалось бы, не мог. Например, однажды он сказал, что читал пост в моём «твиттере», который я вела в 12 лет. Также этот молодой человек начал подписываться на мои старые аккаунты в других социальных сетях, которые давно недействительны.
Такое поведение начало меня настораживать, и каждый раз, когда он добавлял такие детали, я думала: «Что за фигня?! Откуда ты это узнал и, главное, зачем?»
Сначала я себя успокаивала тем, что обычно веб-сталкеры в реальной жизни не агрессивны. Но потом А. начал очень сильно уговаривать меня на личную встречу. Сообщения были из серии: «Давай тут встретимся, туда пойдём, я тебя там подожду, я к тебе приеду».
Причём приехать ко мне он реально мог, потому что «ВКонтакте» под постом или фотографией порой указывает геопозицию автора довольно точно.Так случилось и со мной: в одном из пабликов оказался мой адрес, который не сильно менялся за всё это время, так что от этого становилось ещё страшнее. К счастью, А. так и не приехал.
В тот период я себя чувствовала, как будто бы за мной под лупой наблюдают, потому что каждый мой шаг был на этих страницах задокументирован и слежка велась практически отовсюду.
Он даже начал писать моим друзьям и знакомым: «Не знаете, куда пропала Мария? Почему её так долго нет? Я не могу с ней связаться. Можете ли вы дать, пожалуйста, её номер?» Я не могла никак этого избежать. Одно время пыталась просто делать вид, что не веду аккаунт больше. Надеясь, что человек увидит, что страница не активна, и отвяжется от меня, но на деле это никак не помогало.
Скажу больше: это сильно испортило мои взаимоотношения с другими людьми, так как я не заходила в сеть днями и неделями, и они не могли со мной связаться. Друзья не понимали, почему я не могу его просто послать. На этой почве начались ссоры и газлайтинг (газлайтинг — форма психологического насилия, при которой манипулятор отрицает произошедшие факты, пытаясь заставить жертву сомневаться в собственных воспоминаниях и изменяя её восприятие реальности; газлайтер обесценивает слова, переживания и поступки другого человека. — Прим. Базы). Они говорили, что если я не прерываю общение, значит, мне это приятно и мне такое внимание со стороны сталкера приносит удовольствие. Утверждали, что я вру, говоря, что чувствую какую-то тревожность и страх.
Могла ли я его везде забанить? Могла, но мне было сложно на это решиться, так как до этого мы с А. хорошо общались и он меня даже поддержал в нужный момент. Однако его поведение перешло все возможные границы, поэтому я начала его блокировать. Это не помогло: появлялись другие аккаунты, с которых мне продолжали писать.
На тот момент сталкинг уже продолжался несколько месяцев. Я никак не могла решиться написать ему лично с требованием прекратить преследование. За это время выяснилось, что у этого человека были психологические проблемы. Я об этом узнала, когда он подписался на мой «инстаграм» и я увидела, что в одном из старых постов он выкладывал фотографию рецепта медикаментозных препаратов, которые выписываются при определённых психиатрических диагнозах. Зная о том, что у него есть психологические проблемы, я боялась написать и стать их катализатором.
Сталкинг — фрустрирующая вещь, потому что ты находишься буквально в клетке. Человек практически отовсюду за тобой следит, и ты не можешь сделать ничего, ни одного лишнего движения. Я чувствовала себя под таким наблюдением как какая-то букашка. К тому же ты толком не можешь поговорить на эту тему с преследователем, если он ментально нездоров.
В какой-то период за меня вступились близкие знакомые, друзья. Они писали ему с просьбой прекратить, но А. не отставал. Пришлось надолго уйти из сети. Тревожность спала только в январе этого года. Когда снова возобновились сообщения от А., я уже просто начала его открыто игнорировать. В какой-то момент его терпение лопнуло, и он написал мне гневный текст с оскорблениями, матами. Важно обозначить: у нас всё общение проходило в уважительном тоне, он долгое время обращался ко мне на «вы» и не позволял ни одному мату в переписке появиться.
Я поняла, что дело пахнет жареным, что у него тоже терпение кончилось. Он устал ждать от меня ответа, и я просто его ещё раз заблокировала. Он заблокировал меня в ответ. Я обрадовалась, подумав, что всё, эпопея закончилась, но он появился снова. Сталкинг продолжается по сей день, но сообщения стали приходить реже.
«Цифровой след содержится везде»
Елисей Вишнёв, специалист по кибербезопасности:
Чтобы у сталкера было меньше сведений о вас, публиковать любую информацию о себе в интернете следует с осторожностью. Например, если вы указываете место работы или учёбы, то нетрудно узнать адрес, где вас можно найти в определённые часы. Даже информация о любимой музыке и книгах или имена друзей могут быть использованы против пользователя — например, при подборе паролей к его странице в социальной сети.
Для того чтобы избежать взлома своей страницы в социальных сетях, необходимо заранее принимать меры, потому что восстановить утраченный доступ может быть проблематично. Злоумышленнику будет сложнее получить доступ к профилю, если там есть многофакторная аутентификация, длинные непредсказуемые пароли, а также если владелец принимает меры по предотвращению утечки аутентификационных данных. Например, если вводить пароль в незащищённой сети, то его легко могут перехватить сторонние приложения.
Важно помнить, что цифровой след содержится везде. Например, в метаданных фотографии может быть информация о том, на какой телефон и в каком месте она была сделана, а также на каком компьютере обрабатывалась. При этом социальные сети стараются обезопасить пользователей. Например, если скачать фотографию из популярной сети «ВКонтакте», то в ней нельзя найти эти метаданные. Но если злоумышленник убедит жертву направить фотографию в архиве, то у социальной сети не получится убрать метаданные, то есть информация о месте съёмки и другие сведения станут доступны.
Даже если пользователь захочет удалить фотографию своего профиля, у него нет гарантии, что фотография не была сохранена кем-то другим или что она не осталась на стороне сервиса. Подобное, например, заметили пользователи Apple после недавнего обновления — так, у них начали заново появляться старые фотографии, которые они удаляли со своих страниц.
Социальные сети предлагают следующие возможности обезопасить себя — закрыть профиль, усилить защиту с помощью многофакторной аутентификации, установить предупреждения о переходе по небезопасной ссылке. Это важные рекомендации со стороны социальных сетей, следовать которым крайне желательно, однако стопроцентной защиты это не даёт.
«Мне не хотелось порочить его имя»
Екатерина*, 23 года, студентка магистратуры
Со сталкингом я столкнулась в 19 лет, я тогда только поступила в университет в Москве. В то время у меня с лучшим другом было увлечение: мы вдвоем ходили на различные научно-популярные лекции. Но бывали дни, когда мы звали своих знакомых: то я кого-то позову, то он, иногда знакомились с кем-то на этих мероприятиях, и в итоге у нас сложилась неплохая компания.
И вот однажды мой друг пригласил своего давнего знакомого М., на вид вполне хорошего человека, который был старше нас где-то на год или два. Во время нашей второй встречи он предложил проводить меня до дома. Однако у меня есть принцип, что если мне молодой человек не нравится или я не вижу какого-то намека на отношения, то я не разрешаю себя проводить. Поэтому отказала и этому парню. Но он начал настаивать и говорить: «Нет, я всё равно тебя провожу».
Я попыталась объяснить, что меня это не очень устраивает и я могу спокойно доехать одна. Попросила своего лучшего друга как-то повлиять на его знакомого, однако из этого ничего не вышло. В итоге пришлось ехать вместе с ним. Он рассказывал какие-то странные истории о жизни, своём детстве. Я старалась как-то нейтрально реагировать, так как воспитание не позволяло оборвать эти рассказы и послать его куда подальше.
Когда мы подъезжали к нужной станции, мне вдруг стало страшно, что он узнает, где я живу, вплоть до подъезда и квартиры, и с его стороны начнётся какое-то преследование. По этой причине я сказала, что мы на месте, дальше провожать нет необходимости. На что получила отказ со словами, что он уже приехал в мой район, поэтому пусть я дам ему возможность проводить меня до дома.
Мне это не понравилось, поэтому я решила воспользоваться удачно приехавшим трамваем. Села в него и сказала, что спасибо, мне ехать буквально две остановки, поэтому дальше я сама. Благо трамвай ехал в противоположную сторону от моего дома, что позволило мне хотя бы для себя создать иллюзию того, что он не знает, где я живу. После этого он уехал и где-то через пару часов написал, что он дома. Как мне казалось, на этом всё и закончится.
Однако он стал часто появляться на этих лекториях, и я начала отмечать, что моё настроение на них стало зависеть от того, будет ли он там. Если я знала, что его не будет, то старалась как-то красиво одеться, накраситься, была в хорошем расположении духа. А вот если он туда приходил, то сразу понимала, что вечер будет испорчен какими-то бесполезными диалогами с ним. Я понимала, что он как будто бы ничего плохого мне не сделал, но всё равно было ощущение, что теперь в полной мере не могу наслаждаться мероприятиями, которые я так любила до этого.
Затем он выяснил, где я учусь, и начал периодически приезжать туда, караулить меня у входа. К счастью, там был запасный выход, через который мне удавалось убежать после пар, не встретив его. Однако каждый раз я получала гневные сообщения следующего содержания: «Я тебя так ждал. Я посмотрел твоё расписание, а ты так и не вышла». На что мне приходилось уклончиво отвечать и находить какие-то отмазки вроде такой: «Ой, наверное, прошла мимо, не заметила» или «Я сегодня не на учёбе». Такое преследование стало уже очень неприятным, однако со временем с его стороны начались ещё и манипуляции.
Затем он начал активно звать меня погулять. Я отказывала. Заблокировать его я не могла, потому что у нас были общие знакомые, мы посещали общие мероприятия. Мне не хотелось порочить его имя, портить его репутацию в глазах знакомых. Но моментами я всё равно находилась в сильном напряжении, боялась приезжать на учёбу, так как знала, что он там будет.
Потом это зашло настолько далеко, что я стала наблюдать его рядом со станцией метро, которая находилась недалеко от моего дома. Благо, у меня дом расположен ровно между двумя соседними станциями метро, поэтому я начала выходить на второй станции, так как знала, что не встречу его там. Эта привычка до сих пор сохранилась, я всё ещё пользуюсь именно этой станцией, а не той, до которой мы с ним доехали в начале знакомства.
Потом с его стороны начались финансовые манипуляции. Он мог купить дорогие билеты в какой-нибудь театр или на концерт, а затем писал мне, что он потратил последние деньги на эти билеты, что не простит меня, если я не приду. Иногда он давил так, что я говорила: «Боже, да, я приду. Только отстань». Я серьёзно собиралась прийти, но в последний момент планы менялись и я с извинениями писала ему, что не смогу с ним пойти.
Спустя время он начал прямо говорить о том, что я его избегаю, что не отвечаю ему взаимностью. Приходилось объяснять, что мне неприятно его общение, что он меня пугает. На это он спокойно реагировал, но я продолжала наблюдать его рядом с метро или университетом. У меня уже начиналась паника, я просила знакомых и друзей не сообщать ему о том, где я нахожусь. Сталкинг с его стороны длился около года.
Всё сошло на нет, когда началась пандемия и у нас ввели карантин. В тот момент стало легче его игнорировать, не отвечать на сообщения, да и в знакомых местах я его больше не видела.
*имя изменено