Анализ уровня роботизации промышленности России опубликовал на прошлой неделе институт статистических исследований и экономики знаний Высшей школы экономики. Он стал ответом на план Минпромторга попасть в топ-25 стран по этому показателю. Почему цель именно топ-25 стран, почему не хватает нынешнего объема, как с этим обстоит дело в Татарстане сегодня и какую роль в достижении этой цели играет республика, разбирался KazanFirst.
Вообще, войти в топ-25 стран – цель из разряда национальных. Она прописана в указе Президента о развитии Российской Федерации до 2023-го и на перспективу до 2036 года. В середине мая цель отметил в своей презентации директор департамента станкостроения и тяжелого машиностроения Минпромторга России Александр Львов на дне технологического лидерства. Вероятно, не станет преувеличением утверждение, что такой высокий статус роботизация приобрела, когда промышленность России начала испытывать кадровый голод. Давно известно, машина приходит на смену человеку тогда, когда живая рабочая сила оказывается дороже.
– Такая задача предельно актуальна. Цель – вхождение в топ-25 – жизненно необходима, ее нужно добиваться, – подчеркивает директор Института искусственного интеллекта, робототехники и системной инженерии КФУ Дмитрий Чикрин.
– Роботизация производства позволяет избавиться от монотонного, низкоквалифицированного труда рабочих. Это высвободит людей для решения более сложных задач, где роботы не справляются, – отмечает генеральный директор компании АРКОДИМ Артем Барахтин. – Автоматизация какого-либо узкого участка производства приводит к мощнейшему росту во всех областях, начиная от заготовительной и кончая продажами.
Причем нельзя сказать, что до этого никто совсем ничего не делал.
Процесс роботизации промышленности начал еще Советский Союз. «Диктатура пролетариата» сама по себе предполагала облегчение труда рабочих и сокращение продолжительности рабочего дня. Определенные наработки в этом направлении есть и у современной России. Некоторые технологические процессы сегодня уже просто не принято выполнять по-другому. Импортируя западные ноу-хау, мы неизбежно везли и современные технологии, и современное оборудование. Так, если верить Росстату, на текущий момент в стране насчитывается 12,8 тыс. роботов. Анализ института статистических исследований и экономики знаний Высшей школы экономики позволяет оценить ситуацию как в отраслевом, так и в региональном аспекте.
Анализ роботизации по регионам
Согласно исследованию, в топ-10 в порядке убывания количества роботов входят следующие регионы: Санкт-Петербург (1,3 тыс.), Самарская (1,285 тыс.) и Московская (1,101 тыс.) области, Татарстан (0,919 тыс.), Калужская (0,77 тыс.), Нижегородская (0,691 тыс.) и Ленинградская (0,642 тыс.) области, Москва (0,602 тыс.), Свердловская (0,505 тыс.) и Тульская (0,469 тыс.) области. Татарстан здесь пока далек от лидирующих позиций, но и Москве есть куда стремиться. Такая расстановка обусловлена структурой применения роботов, считают авторы анализа. Все эти субъекты объединяет наличие собственных автомобилестроительных площадок, выпускающих легковые и грузовые автомобили, а также автобусы. Например, у Санкт-Петербурга три автомобильных завода. Его лидерство закономерно.
Расстановка немного меняется, если смотреть не на абсолютные значения, а на относительные. Если в обрабатывающей промышленности Татарстана приходится 155,7 рабочих места на одного робота, то в Московской области уже 169,5. Но тут Татарстан опережают Ленинградская (24,24) и Калужская (54,3) области, а Питер все равно остается лидером – 23,6. Обеспеченность робототехникой зависит от целого ряда факторов. Сюда входит соотношение между отраслями в структуре выпуска региона, уровень диверсификации промышленного комплекса, численность работников и др. Но, вероятно, самое главное – объемы производства.
Анализ роботизации по отраслям
В среднем в Евросоюзе на 10 тысяч сотрудников приходилось 208 роботов в 2022 году (последние доступные данные). Если брать страны с наиболее развитой высокотехнологичной промышленностью, то, например, в Германии это 415, а в Италии 219. России в этом отношении еще расти и расти. У нас в стране на 10 тысяч работников обрабатывающей промышленности приходится всего девять промышленных роботов.
– Роботизация стоит дорого. Так, наши клиенты – это малый и средний бизнес, который не может позволить себе купить и внедрить иностранного робота из-за большой стоимости. У нас они тоже, конечно же, получаются дорогие, так как каждый робот уникален и требует конструкторской разработки и написания достаточно узкого ПО, – объясняет Барахтин.
– Говоря о трудностях в развитии российского станкостроения, предполагаю, что в первую очередь это отсутствие или недостаточное количество отечественных компонентов: электроника, датчики, аппаратное и программное обеспечение, микроконтроллеры, – отмечает эксперт КНИТУ-КАИ, доцент кафедры динамики процессов и управления, кандидат технических наук Вячеслав Деваев.
Здесь надо отметить, что, согласно анализу ВШЭ, в 2022 году 19% обрабатывающих производств России использовали промышленных роботов и автоматизированные линии. Для сравнения, в ЕС эта величина составляла 16,3%. Причем в Италии эта доля составляет 15,8%, а в Германии – 14,7%.
Из этих данных видно, что даже в передовых по этому параметру странах роботы используются на относительно небольшом количестве предприятий. Далеко не везде это оправданно. Как уже было сказано выше, цель роботизации заключается в том, чтобы сократить человеческий труд, а не приумножить его. Так, в ЕС ведущие позиции по степени роботизации занимают автомобилестроение и транспортное машиностроение. В этой области более трети организаций задействуют робототехнику (35,9%). В России среди производителей транспортных средств, в том числе автомобилей, только 18,4% организаций используют роботов. Но и объемы производства автомобилей в ЕС несопоставимо больше, чем у нас. То есть при прочих равных там роботы распределяют свою стоимость на большее количество единиц продукции, экономя труд людей.
Замкнутый круг
В топ-5 отраслей стран ЕС, в которых чаще всего используют роботов, входят производство машин и оборудования (21,1%), станки, инструменты, широкая номенклатура оборудования общего назначения, сопутствующие производства резиновых и пластмассовых изделий, минеральной продукции (21,4%), сообщает ВШЭ. В России станкостроение сегодня только поднимается. Само производство роботов – одно из его направлений. Основная проблема здесь заключается в том, что у нас нет рынка сбыта для такой продукции.
– Важно перестроить мышление руководителей промышленных предприятий, донести необходимость и экономическую целесообразность роботизации, популяризировать робототехнику среди школьников и студентов, а также обновить образовательные программы вузов, техникумов и колледжей и заинтересовать школьников инженерными специальностями, – констатирует директор Центра развития промышленной робототехники Университета Иннополис Сергей Даллада.
– Со сбытом есть проблема. У нас еще далеко не все руководители компаний могут правильно оценить последствие роботизации и отказываются от нее. Это замкнутый круг, – согласен с ним Барахтин. – Если же у нас будет роботизация внедрена на наших автомобильных заводах, так у нас автомобиль будет в два, в два с половиной раза дешевле импортного.
По его словам, многие не понимают, что автоматизация производства позволяет снизить стоимость продукции. Из производственного процесса исключается самый дорогой фактор – люди. Как следствие – им не надо выплачивать заработную плату и оплачивать отпуска, у роботов нет травматизма, и они готовы работать бессменно, не требуя надбавок за сверхурочный труд по выходным и праздникам. Это тем более актуально в условиях кадрового голода. Между прочим, не хватает специалистов и компании Барахтина.
– Мы сейчас живем и работаем в Казани. Если мы можем позволить себе платить нашим программистам 70-80 тысяч рублей в месяц, то в соседнем Иннополисе Сбер и другие крупные компании просто пылесосят специалистов, предлагая им зарплату в 200-300 тысяч рублей, начиная от 120-150 тысяч рублей для совсем уж новичков. В итоге у нас кадровый голод.
Дело в том, что проблема сбыта актуальна не только для роботизации, но и для российского станкостроения вообще. Производственный комплекс не может существовать ради того, чтобы обновлять оборудование отдельного предприятия раз в десять лет, когда оно износится. Именно поэтому компании, выпускающие оборудование, как правило, обслуживают всю мировую промышленность, а не национальную индустрию отдельного государства. В этих условиях робот, как и любой станок, становится формой накопления труда, которая позволяет освободить рабочие руки для решения еще каких-то задач. Отечественные компании лишены такого рынка сбыта. По образному выражению генерального директора АРКОДИМ, российского производителя никто не воспринимает всерьез.
– Замкнутый круг можно разорвать, только если проявить политическую волю. Если наше правительство проявит эту волю, то мы сможем отсюда выпрыгнуть, – считает он.
Вопрос – в какой форме должна проявить себя эта воля. В настоящий момент применение роботов у нас имеет свою специфику. В отличие от ЕС, Россия использует промышленную робототехнику в менее технологичных областях. Среди них производство текстильных изделий и изделий из кожи (14,8% российских компаний используют роботов против 6,4% в ЕС), деревообрабатывающая промышленность (20,8% против 11,5%), производство пищевых продуктов (23,2% против 7,9%). Сопоставимые показатели демонстрирует электронная промышленность (18,6% и 18,2%), химическая промышленность (13,5% – в России, 13,9% – в ЕС). А лидирующей областью является вообще производство лекарственных препаратов – здесь робототехнику использует 35% российских компаний. Катализатором автоматизации стала пандемия коронавирусной инфекции и санкционные ограничения.
Политическая воля
В Татарстане сегодня открыт первый федеральный Центр развития промышленной робототехники на базе Университета Иннополис. Цель проекта – расширить доступ к робототехнической инфраструктуре и развить у разработчиков, предпринимателей и потребителей навыки работы с роботами и технологичными решениями. В перспективе это поможет развитию отрасли и росту робототехнических проектов не только в республике, но и в стране.
– Мы открыли Центр развития промышленной робототехники в апреле этого года и уже приняли 42 специалиста в штат, начали разработку технологических решений в отрасли роботизации сварки, наплавки и неразрушающего контроля качества. Наши коллеги разрабатывают роботизированный сварочный комплекс на базе робота-манипулятора со сменным сварочным оборудованием и техническим зрением на основе ИИ, универсальный наплавочный/фрезерный комплекс, роботизированный комплекс технического измерения качественных параметров для точного контроля изделий и их соединений без повреждения с автоматизацией процессов контроля качества, – рассказал KazanFirst Даллада. – Сейчас в планах – сформировать пул потенциальных клиентов, зарегистрировать первые РИД, подписать договоры с первыми партнерами, до конца 2026 года запустить ещё два подобных центра развития робототехники в других регионах страны.
В перспективе центр будет проводить аудит, заниматься реверс-инжинирингом, готовить экспертов в области робототехники, заниматься робототехническими разработками, научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами, а также станет оператором создания сети центров в субъектах России в рамках федеральной программы «Развитие производства средств производства» Минпромторга РФ, поделился планами директор Центра развития промышленной робототехники.
Возможно, это и есть проявление той самой политической воли.
Одновременно на рынке работают небольшие компании, такие как АРКОДИМ.
– Мы делаем линейных или картезианских (от слова Декарт. – Ред.), как их еще называют, роботов. Такой робот гораздо проще запрограммировать, – объясняет Барахтин.
Пока робот монтируется у заказчика, персонал обучается его программировать. В целом весь процесс подготовки занимает три-пять дней.
Большое количество роботов производится для небольших компаний под решение самых разных задач. Например, для завода по производству фанеры – машина берет из пачки шпон и укладывает в специальную камеру для сушки. Есть роботы, которые используются для паллетирования длинномерных объектов, есть роботы для решения задач обрабатывающего производства. Робот должен взять заготовку с конвейера или из специальной матрицы и вставить ее в станок, а затем, после операции, забрать готовое изделие, чтобы уложить его в коробку. Таким образом, машина проектируется под решение конкретных задач. С одной стороны, он получается дешевле за счет снижения избыточной функциональности, с другой – дороже из-за относительно маленького объема.
А крупное производство России пока использует импортное оборудование. Правда, в условиях санкций покупать и обслуживать продукцию таких гигантов, как немецкая компания Kuka или японская Fanuc, становится все сложнее.
– Нам не экономику надо перестраивать, а мышление тех, кто предпочитает все закупать за рубежом, при этом совершенно не пытаясь полагаться на текущий ресурс вузов, способности научно-исследовательских институтов, – заключает Чикрин.