Того, через что он прошел, хватило бы на несколько биографий
В шестидесятые-семидесятые годы имя Якова Сланбековича АКОЕВА было хорошо известно в Осетии по многим злободневным и острым публикациям в районных и республиканских газетах, передачах на радио, но лишь немногие знали о тех жизненных испытаниях, через которые ему пришлось пройти в годы Великой Отечественной войны и после, когда он, выполняя задание внешней разведки КГБ СССР, находился в длительной командировке за рубежом. В основу очерка, рассказывающего о полной событий жизни Я. Акоева, положены беседы с ним, воспоминания вдовы, оставшиеся записи и некоторые документы.
Родился Яков 7 ноября 1921 года в день четвертой годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции. Так получилось, что вся его жизнь прошла под знаком этой даты. В нелегкие годы растили Якова родители: страна с огромными трудностями преодолевала последствия разрушительной Гражданской войны, которая не обошла стороной и село Христиановское (Дигору). И несмотря на все это, сельские дети, и среди них Яша, прилежно учились и помогали родителям в домашнем хозяйстве. А летом работали на колхозных полях и фермах. Осенью, когда начиналась учеба, подводились итоги – кто больше прочел книг и лучше работал в колхозе. Об этом и многом другом Яша писал сначала в школьную стенгазету, а потом – в республиканские и краевые пионерские и молодежные издания. Его активность была отмечена приглашением из газеты "Сталинские ребята" на Северо-Кавказское краевое совещание передовых рабочих и сельских корреспондентов, где юный журналист был награжден редким по тем временам подарком – именными наручными часами.
Когда Яков заканчивал 8 класс, в Дигору приехали редактор республиканской газеты "Арыгон большевик" В. Дидаров и его сотрудник Д. Гагкаев, в ходе беседы ему предложили стать корреспондентом издания. Теперь объектом журналистского интереса Якова Акоева стала вся республика – ее промышленность, сельское хозяйство, культура и быт населения, труд и жизнь молодежи. В многочисленных командировках Яков объездил и обошел всю Осетию – где на редких попутках, а чаще на арбе или пешком. В 1940 году в республике скоростным методом был построен Цалыкский обводнительно-оросительный канал. Большой вклад в ударные темпы строительства внесла многотиражка "Цалыкский канал", где все сотрудники были из газеты "Арыгон большевик". За это пятеро журналистов газеты, и в их числе Я. Акоев, Указом от 17 июня 1940 года были награждены Почетными грамотами Президиума Верховного Совета СОАССР.
В апреле 1941 года Я. Акоев был призван в ряды Красной Армии. Войну встретил на Украине рядовым, наводчиком гаубицы в 1641-м артполку. Был участником тяжелых боев первых месяцев войны.
20 сентября попал в плен. До апреля 1944 года находился в немецких лагерях на территории Украины, Польши, Германии и Франции. Испытал все тяготы и лишения плена – голод и холод, тяжелый труд, допросы и издевательства, попытки склонить к вступлению в Северо-Кавказский легион, воевавший на стороне фашистов.
Сохранились копии хранящихся в архиве ФСБ республики персональных учетных карточек военнопленного Я. Акоева из нескольких немецких лагерей с биографическими данными, приметами, отпечатком указательного пальца и отметками:
"16.01.43 г. – обвинялся за ведение коммунистической пропаганды…", "15.8.43 г. – пытался бежать и подвергался 7-дневному аресту". Последняя запись гласила: "24.4.44 г. – сбежал". Это произошло во Франции. Беглецу удалось выйти на французскую семью, которая помогла Якову связаться с партизанами. Это был отряд под командованием Роже Фонтанж, который воевал в прилегающем к г. Нанси районе департамента Мозель на северо-востоке Франции.
Партизаны уничтожали немецких солдат и офицеров, транспортные средства, линии связи. В одной из наших бесед Яков Сланбекович сказал, что название "Французское сопротивление" достаточно условно, поскольку самих французов в нем было не более трети. После освобождения Франции осенью 1944 г. Я. Акоев с другими бывшими военнопленными и насильно угнанными в Германию советскими людьми находился в переселенческом лагере неподалеку от Версаля и, как знающий французский язык, активно содействовал возвращению своих соотечественников на Родину, для чего неоднократно выезжал в Париж для оформления необходимых документов в нашем посольстве.
Именно там Яков познакомился со своей будущей супругой – Верой Пикановой, которая тоже искала дорогу на Родину из немецкой неволи, куда 18-летней была угнана из Воронежской области. После возвращения из Франции, как и большинство побывавших в плену, Я. Акоев проходил проверку в одном из специальных лагерей на Урале, куда в конце 1946 года пришли документы о его пребывании в немецких лагерях, упоминавшиеся выше. Через считанные недели Яков был уже дома, где его ждали мать, два брата и сестра.
Можно представить радость от этой встречи после пятилетней разлуки с Родиной и родными, после стольких испытаний, через которые ему пришлось пройти. Началась счастливая мирная жизнь – работа в журналистике, женитьба, рождение сыновей – Сергея и Жени. С апреля 1952 года Я. Акоев – ответственный секретарь Правобережной районной газеты "Ленинская правда", затем работал в редакции газеты БМК "Микояновец", заочно учился в Ставропольском пединституте по специальности "Французский язык".
20 сентября попал в плен. До апреля 1944 года находился в немецких лагерях на территории Украины, Польши, Германии и Франции. Испытал все тяготы и лишения плена – голод и холод, тяжелый труд, допросы и издевательства, попытки склонить к вступлению в Северо-Кавказский легион, воевавший на стороне фашистов.
Сохранились копии хранящихся в архиве ФСБ республики персональных учетных карточек военнопленного Я. Акоева из нескольких немецких лагерей с биографическими данными, приметами, отпечатком указательного пальца и отметками:
"16.01.43 г. – обвинялся за ведение коммунистической пропаганды…", "15.8.43 г. – пытался бежать и подвергался 7-дневному аресту". Последняя запись гласила: "24.4.44 г. – сбежал". Это произошло во Франции. Беглецу удалось выйти на французскую семью, которая помогла Якову связаться с партизанами. Это был отряд под командованием Роже Фонтанж, который воевал в прилегающем к г. Нанси районе департамента Мозель на северо-востоке Франции.
Партизаны уничтожали немецких солдат и офицеров, транспортные средства, линии связи. В одной из наших бесед Яков Сланбекович сказал, что название "Французское сопротивление" достаточно условно, поскольку самих французов в нем было не более трети. После освобождения Франции осенью 1944 г. Я. Акоев с другими бывшими военнопленными и насильно угнанными в Германию советскими людьми находился в переселенческом лагере неподалеку от Версаля и, как знающий французский язык, активно содействовал возвращению своих соотечественников на Родину, для чего неоднократно выезжал в Париж для оформления необходимых документов в нашем посольстве.
Именно там Яков познакомился со своей будущей супругой – Верой Пикановой, которая тоже искала дорогу на Родину из немецкой неволи, куда 18-летней была угнана из Воронежской области. После возвращения из Франции, как и большинство побывавших в плену, Я. Акоев проходил проверку в одном из специальных лагерей на Урале, куда в конце 1946 года пришли документы о его пребывании в немецких лагерях, упоминавшиеся выше. Через считанные недели Яков был уже дома, где его ждали мать, два брата и сестра.
Можно представить радость от этой встречи после пятилетней разлуки с Родиной и родными, после стольких испытаний, через которые ему пришлось пройти. Началась счастливая мирная жизнь – работа в журналистике, женитьба, рождение сыновей – Сергея и Жени. С апреля 1952 года Я. Акоев – ответственный секретарь Правобережной районной газеты "Ленинская правда", затем работал в редакции газеты БМК "Микояновец", заочно учился в Ставропольском пединституте по специальности "Французский язык".
Было бы, наверное, удивительно, если бы человек с такой биографией и знанием двух иностранных языков (кроме французского, Яков знал и немецкий) не привлек внимание органов безопасности. В 1954 году ему было предложено перейти на работу во внешнюю разведку Комитета государственной безопасности СССР для направления в загранкомандировку с целью проникновения в самую активную и злобную антисоветскую организацию – Народно-Трудовой Союз (НТС).
"Яков, а как тебя готовили, и сколько длилась учеба?" – спросил я его в одной из наших бесед. "Особо длительной и чрезмерно сложной подготовка не была. Например, мне сказали, что не исключается проверка на детекторе лжи. Объясняли, как отвечать на вопросы, а их могло быть несколько сот".
В оставшихся записках есть еще некоторые подробности подготовки: "После Москвы и Орджоникидзе – Баку: "техническая учеба" – запомнить множество домашних адресов людей в Зап. Европе, от имени которых направлял бы письма в СССР; зрительная память: чтобы, например, мог запомнить номера минимум 4-х автомашин, следующих одна за другой со скоростью не менее 60 км/ч. Различные способы тайнописи". Важность возложенной на сотрудника разведки миссии можно было оценить уже по тому, что перед выездом за рубеж его принял Председатель КГБ, генерал армии И. Серов.
"Он уделил мне минут пять-десять, напутствовал и пожелал успешного выполнения задания", – вспоминал ветеран. Легенда, с которой Я. Акоев уходил за границу, скорее всего, выглядела так: "Сложившееся с годами неприятие советской власти и, как следствие, нежелание жить в СССР". Для перехода была выбрана азербайджано-иранская граница. Последняя охранялась не столь тщательно, как наша, и нарушителю не составило труда углубиться на сопредельную территорию, а потом, уже не без труда, найти полицейский участок, из которого его препроводили в местную тюрьму. То, что Якову прошлось пережить и испытать в иранских тюрьмах, было еще страшнее, чем пребывание в немецких лагерях – плохое питание, солома на каменном выступе в камере, заменявшая постель, пауки и другая живность. Все это сопровождалось эпизодическими допросами и пытками.
"Раз в несколько недель или месяцев меня вызывали на допрос – иранскую полицию и спецслужбы интересовала цель перехода границы – и подвергали различным пыткам, например, подвешивали вверх ногами и смотрели на часы, зная, сколько может выдержать человек в таком положении", – рассказывал мне Яков. Но он прошел и через это испытание – не добившись никаких признаний, иранцы передали Якова американцам, которые в те годы чувствовали себя в Иране, как дома. Их методы воздействия не сильно отличались от восточных, но он преодолел и этот барьер. Более того, американские специалисты решили использовать его в своих целях, причем, они совпали с той задачей, которую перед Я. Акоевым ставили в Москве. "Поскольку на работу НТС меня направила разведка США…" – писал он в изданной после возвращения на Родину брошюре "НТС, как он есть". Такой вариант, самый лучший, был лишь одним из многих, к которым Якова готовили в Москве. Другие, при неблагоприятном стечении обстоятельств, вообще могли исключить даже его выход на свободу, не говоря уже о выезде в Европу. Спустя три года после ухода за границу, он оказался в Центре НТС – во Франкфурте-на-Майне, в ФРГ. "Я работал в радиоредакции НТС, а потом несколько лет подряд – в редакции газеты "Посев", был ответственным за ее корректуру и за корректуру ряда других изданий, а также разной литературы вплоть до листовок… Естественно, приходилось многое видеть и слышать, о делах НТС и его людях в отдельности я знал значительно больше, чем другие участники этой организации".
Народно-Трудовой Союз, самая крупная из десятков белоэмигрантских антисоветских организаций, финансировалась западными спецслужбами. Многие ее сотрудники в годы войны сотрудничали с фашистами. Кроме радиовещания на СССР и засылки антисоветской литературы, в ходу были провокации против находящихся в капстранах Запада советских граждан, попытки вербовки и многое другое. Но уже с 1920-х годов ЧК, а затем НКВД осуществляли действенный контроль за деятельностью всех подобных организаций и успешно пресекали их враждебные акции. И в первую очередь это стало возможным благодаря внедрению нашей агентуры. В числе тех, кто с риском для свободы, а может быть, и жизни, выполнял очень важную для безопасности страны работу, был и Я.С. Акоев. Около семи лет находился он в антисоветском логове, с честью выполняя задание руководства внешней разведки. Но об этих годах даже его близким, в том числе и автору этой статьи – мы двоюродные братья – известно гораздо меньше, чем хотелось бы – такова специфика этой службы.
Отъезд Якова осенью 1955 года соседям по поселку БМК в Беслане объяснили командировкой на целину; правду, скорее всего, без подробностей, знала лишь супруга Вера Митрофановна. Все годы отсутствия мужа она пользовалась вниманием и поддержкой местных чекистов – регулярно получала денежное содержание, а сотрудники комитета эпизодически навещали семью с подарками для Сергея и Жени. Председатель комитета однажды встречался с В. Акоевой на одной из загородных дач, долго расспрашивал о жизни, детях и о том, в чем нуждается семья.
Летом 1963 года, за два года до возвращения, Я. Акоев, не без риска и сложностей, с разрешения руководства выезжал из ФРГ в Москву, где ему были организованы встреча с супругой и очень насыщенная культурная программа – автоэкскурсия по городу, путешествие на теплоходе, посещение театра, Дворца съездов в Кремле, стадиона "Динамо". Через считанные дни – дорога назад. В июле 1965 года Яков Сланбекович вновь приехал на Родину, теперь уже навсегда. Я хорошо помню, как к нам из Дигоры приехал его брат Миша и, смахнув слезу, сказал: "Яков вернулся". Спустя несколько дней он был у нас в гостях. Я запомнил, что он был очень элегантно одет, в модном тогда "блейзере", в двубортном синем пиджаке с золотыми пуговицам. Когда брат узнал, что я увлекаюсь фотографией, то подарил мне 30 рублей на покупку фотоаппарата.
С октября 1965 г. Я. Акоев – сотрудник объединенной редакции газет "Социалистическая Осетия" и "Рæстдзинад". А записи об этом в трудовой книжке предшествовала другая: "Войсковая часть №11143. 1955.9.11. Принят на должность корректора. Пр.. 305 от 1.11.55. г. 1965.9.6 уволен по собственному желанию. П. № 268 от 4.9.65 г. Начальник отдела кадров в/ч 11193 п/полковник Скобцов". Вот бы удивились руководители НТС, узнав о том, под каким названием их Центр значится в КГБ… А для героя этого очерка в эти четыре строки были спрессованы десять долгих лет испытаний на грани возможного, мужества и верности долгу.
"Яков, а почему тебя обошли наградой после возвращения?" – спросил я его при очередной встрече. – "Скорее всего, это было связано с тем, что меня провожали в командировку одни люди в комитете, а встречали уже другие". Материальное вознаграждение тоже нельзя было оценить как соответствующее пройденным испытаниям и риску – оно было эквивалентно тогдашней стоимости "Волги". В этом не было ничего удивительного – даже легендарных советских разведчиков Абеля, Блейка, Молодого, Филби и других вряд ли можно было отнести к богатым людям. Ведь они служили Родине не за деньги.
Яков Акоев трудился в журналистике до ухода на пенсию в 1982 году. В одном из своих обзоров "Правда" выделила его за мастерство, злободневность и принципиальность материалов. За заслуги в области печати Я. Акоеву было присвоено звание "Заслуженный работник культуры СОАССР". Жители республики узнали о его полной событиями и испытаниями жизни в начале девяностых из посвященной ему телепередачи, организованной по инициативе полковника КГБ А. Туаллагова. А 6 мая 1994 г. Указом Президента РФ о награждении ветеранов антифашистского движения Сопротивления за мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Я.С. Акоев был награжден медалью "За отвагу".
Яков Сланбекович никогда не был членом компартии, но если бы даже простое большинство из носивших партийные билеты были так же привержены идеям социализма, как он, судьба советского государства сложилась бы иначе. Вся его жизнь была образцом патриотизма и интернационализма, верности в служении Родине.
Я.С. Акоева не стало 17 июля 1997 г. Его прах покоится на кладбище г. Дигоры. Хочется верить, что имя героя антифашистского сопротивления, разведчика и патриота не будет забыто.
