Год тому назад пресса, как и обыватели, с ног сбилась, пытаясь понять, что же задумал Пригожин, и как отреагируют власти. Полную растерянность той злополучной ночи мятежа передает разговор журналистки с сотрудником полиции. Женщина звонила под видом жительницы Ростова-на-Дону, надеясь собрать хоть какой-то материал. В ответ дежурный признался: "Мы сами боимся". Он не знал, что ответить своей собеседнице, поскольку точной информации не было ни у кого.
Ровно год тому назад – 23 и 24 июня, мы стали свидетелями беспрецедентного для современной России действа. По сути, в рядах вооружённых сил произошёл раскол. И те, кто называл себя "оркестрантами", силовым путём надеялись решить конфликт с Минобороны России.
Среди штатных военных нашлись как сочувствующие ЧВК "Вагнер", так и те, кто даже сейчас считает участников так называемого "марша справедливости" предателями. В этом марше, кажется, вся суть истории Государства Российского, где ни одно событие мы не можем трактовать однозначно. Зато мы в состоянии передать настроение тех дней, реконструировав некоторые из эпизодов.
Требования одного из основателей ЧВК "Вагнер" Евгения Пригожина были, одновременно, и просты, и сложны. Более того, сказанное им в ходе мятежа было смесью правды и лжи. Сложность в том, что расследовать публично никто и ничего не стал. Чтобы не накалять обстановку. Тем не менее, наблюдатели и сейчас сходятся во мнении, что заявление об атаке позиций "Вагнера" силами Минобороны – это ложь, которую Пригожин использовал для оправдания мятежа. А вот проблемы с поставками боеприпасов – правда. Только касались эти проблемы не только "оркестрантов". Все бойцы жили (да и сейчас иногда живут) в условиях дефицита.
Как бы там ни было, Пригожин объявил, что силы "Вагнера" пересекают границу России и берут под контроль города, где "оркестрантов" встречают "с распростёртыми объятиями" – Ростов-на-Дону стал штабом "оркестра", и жители, действительно, проявили живой интерес к пришедшим. Тем не менее, информация была противоречива, и сотрудники на местах не знали, что делать. Это доказывает разговор журналистки белорусского "Зеркала" с дежурным отдела полиции в Ростове-на-Дону. Звонила она под видом жительницы города. Хотела выяснить, что же теперь делать – как действовать. Дежурный ответил, что в полиции ничего не знают и даже "сами боятся".
Вот полная расшифровка того разговора (со слов журналистки):
Журналистка: Здравствуйте, прочитала заявление Пригожина о мятеже, потом заявление об уголовном деле за призывы к мятежу. Пригожин говорит, что с бойцами собирается идти маршем справедливости, уничтожить Шойгу, говорил о Ростове-на-Дону. А что делать сейчас?
Полицейский: Ничего. Оставаться дома.
Журналистка: А на сколько это затянется?
Полицейский: Мы ж-то откуда знаем. Сами без понятия, сами тут в шоке.
Журналистка: Слушайте, а завтра на улицу можно выходить или лучше дома побыть?
Полицейский: А я не знаю. Давайте хотя бы до завтра до утра доживем. Время вот только двенадцать ночи.
Журналистка: Я и боюсь, что ночью начнутся какие-нибудь погромы, ещё что-то…
Полицейский: Мы сами боимся. Не знаю. Сами без понятия. Никто ничего не говорит. Все мутно.
Журналистка: А никаких указаний для людей не будет?
Полицейский: Не знаю я.
Журналистка: Кому позвонить, у кого уточнить, что делать?
Полицейский: Боюсь, ни у кого. Новости смотрите и слушайте, что там будут говорить.
Наивно было бы думать, что дежурный отдела полиции Ростова-на-Дону был оповещён о планах Пригожина настолько, что был бы в состоянии дать хронометраж "марша справедливости". Так что звонок журналистки – это, скорее, провокация. Но эта беседа даёт нам понимание настроений той ночи с 23 на 24 июня, когда никто не понимал, чем обернётся мятеж.
В Москве, к слову, на полном серьёзе готовились встречать "оркестрантов" – выставляли посты с пулемётчиками, выстраивали огневые позиции, "окученные" мешками с песком. К счастью, в ходе переговоров удалось не допустить масштабного столкновения. ЧВК "Вагнер", в конечном счёте, раскололось. Часть "оркестрантов" подписали контракты с Минобороны России. Другие ушли в Белоруссию, где частично остаются и теперь. Евгений Пригожин вместе с Дмитрием Уткиным погибли, спустя несколько месяцев, в авиакатастрофе. Выводы после инцидента не сделаны до сих пор.
