(Продолжение повести "Розы для Аннушки". Предыдущая часть "Однажды он пришел - и не ушел..." здесь)
На романтические встречи, которые грезились мне в школе при слове «любовь», то, что происходит сейчас, похоже не было. А на что? Я не знала. Но радовалась тому, что жизнь моя сказочно изменилась! Совсем недавно я неделями не видела никого, кроме мамы, выбиралась из дома только в ее сопровождении, а тут вдруг хожу в кино, в театр, в парки, езжу с Алешей в лес…
И не думаю о том, что вдруг станет плохо – сразу же поверила, что Алеша мне поможет. Я при первых же встречах сказала ему о себе правду. Если испугается, то пусть уходит сейчас. Я не хотела боли и слез тогда, когда привязанность (неважно, любовь это будет или дружба) окрепнет.
Конечно, по моей внешности Алеша ничего не угадал, выглядела я обычно, все-таки молодость брала свое, и уже в ближайшие выходные дни предложил пойти в поход.
– Мы с ребятами на Угру собираемся. Шашлыки можно пожарить, магнитофон возьму, у меня много хороших записей, Высоцкий есть!
– Нет, я не могу. На Угру не дойду. Даже когда мы с тобой по городу гуляем, устаю, всегда ношу с собой лекарство… У меня бывают странные приступы, причем внезапные, иногда даже нужна «скорая» … Чтобы ходить в походы, тебе нужна другая девушка, понимаешь?
Несколько минут он молчал, опустив голову. Не ожидал такого… Но вскоре тряхнул своими кудрями, улыбнулся:
– Ну и чейт с ними, с ребятами! Пусть одни на Угру топают, я им свой магнитофон дам. А мы пойдем с тобой вдвоем, ладно? Не бойся, недалеко. Когда захочешь – остановимся, разобьем палатку, разведем костер. Нам лишь бы чуть-чуть в лес углубиться… А если что -- я до телефона бегом домчусь, но я обещаю, что ничего не случится, поверь. Ты только не думай о плохом…
Палатка, лес, костер… Да разве возможно, чтобы это было в моей жизни? Я так соскучилась по вечернему густому запаху хвои, по лесной свежести! Я жаловалась на эту тоску и девчонкам, и Андрею, но они не реагировали: наверное, считали, что помочь ничем нельзя, и вообще это не их дело. Алеша первый попытался найти выход, решился возиться со мной. Почему?
– С друзьями же интереснее! Зачем тебе эта «манная каша»? Да меня и мама не отпустит…
– А давай мы твою маму с собой возьмем! Что до интереса, то в большие походы я сто раз ходил, а в такие вот близкие – никогда. А ведь то, что под носом, так же прекрасно, мы только видеть не умеем. Чудеса везде есть, вот хоть сейчас…
Он подтянулся, сорвал с ясеня горсть семян с крылышками и подкинул их высоко в воздух. Легкие парашюты закружились, затанцевали, медленно опускаясь на землю… Алеша смотрел на них и улыбался, как ребенок. Большой, сутулый от многолетней работы за станком, ладони уже все в мозолях, а улыбка действительно детская и глаза удивительно теплые… Я вдруг обнаружила, что на веках у него -- симпатичные веснушки, будто солнечные крапинки…
Мы разбили стоянку под вечер и еще успели налюбоваться роскошным, полыхающим в полнеба закатом. Мама деликатно осталась сторожить палатку, а мы с Алешей пересекли капустное поле и устроились, как в партере театра, на холмике над Окой. Пурпурные и золотые полосы в небе, их дрожащий отблеск в реке, волнующие запахи воды, луговых цветов, нагретых солнцем сосен… Мы сидели, окутанные всем этим, и блаженно ели сочную, сладкую, только что сорванную капусту. «Один кочан для хорошего человека – будем считать, что это не воровство!» – сказал Алеша.
И еще он осторожно спросил про мое обручальное кольцо: что это значит? И я все рассказала. Вот так, сразу. Не готовилась, не собиралась с духом, пришлось к слову – и рассказала. Он слушал внимательно, но спокойно, легко, чертил при этом что-то палочкой на влажном прибрежном песке. Тот факт, что я люблю Андрея, он вроде бы и не заметил, над ужасным моим обманом просто посмеялся, а потом уже серьезно предложил:
– А ты скажи им всем, что твой будущий муж – это я. Я ведь тоже только что из армии вернулся, даже в Севастополе был, наладчиком движков на подлодке, а имя ты не называла, так что все сходится. Может, ты угадала будущее?
На меня повеяло каким-то мистическим холодком… Как хочешь думай, но выдумка сбылась. Сигнал SOS пришел во Вселенную, колечко привело ко мне жениха. И может, так и надо, что сейчас не важно – люблю ли я его, если его любовь очевидна? Это Вселенная так решила. Я же и просила ее – решить.
Разговор о колечке ничем мне не навредил, мы, наоборот, еще больше сблизились. В палатку вернулись счастливые и, хотя официального предложения еще не было, уже почувствовали себя женихом и невестой. Мама легла спать посередине, между нами, но Алеша как-то исхитрился и незаметно для нее обнял меня. А утром, когда мы проснулись, его уже не было в палатке.
Мы с мамой по натуре совы, а он – жаворонок. Вот и встал рано, приготовил на костре завтрак, сбегал к Оке искупаться, а заодно принес нам воду для умывания. Так что, когда мы выбрались из палатки, нас ждал полный сервис: Алеша перекинул через одну руку полотенце, в другую взял кувшин с водой и галантно помог нам умыться, после чего пригласил к «столу» – на траве, покрытой салфеткой, уже ждал завтрак.
Утренний росистый лес, полный свежести, звонкий от пения птиц… И Алеша был тогда такой же свежий, чистый, как все вокруг, еще влажный после купания. Он заражал нас с мамой своей энергией, он был явно в ударе: мы то и дело смеялись над его остротами. Оказывается, у моего реального, а не придуманного, жениха завидное чувство юмора!
Вскоре Алеша сделал мне и официальное предложение. Произошло это так же просто, как и все, что между нами было. Мы возвращались с прогулки и уже прощались, стоя возле моего подъезда.
– Давай пойдем завтра заявление в ЗАГС подавать! – он сказал это так, будто речь шла об очередном походе в кино.
Я не удивилась, потому что в течение последней недели он «много ступенчато» признавался мне в любви. Сначала: «Я, кажется, тебя люблю!» Потом: «А знаешь, я тебя еще больше люблю!» И наконец: «Я не хочу от тебя уходить, давай будем всегда вместе!»
Теперь вот процесс зашел еще дальше, на очереди конкретные шаги. Но имею ли я на это право?
– Слушай, а ты хорошо подумал? Я не знаю, смогу ли вернуться в университет, а работать без специальности куда пойдешь? Конечно, надеюсь, что все это пройдет, но врачи просто «умыли руки», ты же знаешь!
Он посмотрел на меня, и в его горчичных глазах засветились золотистые огоньки.
– А ведь правильно говорят, что жизнь прожить – не поле перейти! Сейчас тебе плохо, и я готов помочь. А кто знает, что будет дальше? Может, мне станет когда-то плохо, и тогда ты мне поможешь?
Сейчас важно одно: я тебя люблю, и мне все равно, сможешь ли ты работать. Меня на заводе ценят, во мне кровь уральской рабочей династии, я смогу обеспечить нас двоих. Если получится закончить учебу – прекрасно, я всем, что в силах, помогу. Если нет – проживем и так, я ведь тоже не смог получить высшее образование…
Я не знала, что ответить. Чего-то подобного ждала – но не так же скоро? Всего месяц назад познакомились! И при том, что слова Алеши меня растрогали, чем-то они и озадачили… А, вот чем!
– Послушай: то, что ты меня любишь, не впервые прозвучало. Но почему ты ни разу не попытался выяснить, есть ли у меня ответное чувство? А без этого – какой же ЗАГС?
Похоже, что теперь уже он не знал, что ответить. Помолчал. Но потом…
– Зачем спрашивать? Я знаю, что у тебя ко мне – не любовь. Симпатия, привязанность… Но знаю и другое: я тебе сейчас нужен. И я сделаю все, чтобы стать для тебя еще и любимым. Все. Это я точно говорю, я в себе уверен.
После этого разговора у меня начались трудные дни. Еще никогда я не решала важные вопросы одна – привыкла все обсуждать с родителями, а часто еще и с тетей Машей. А сейчас возник вопрос не просто важный, но, вероятно, такой, от которого вся моя дальнейшая судьба зависит. На что опереться? Как не ошибиться?
В первую очередь нужно было разрешить недоумение, которое у меня возникло. Я вдруг стала замечать, что в моем отношении к Алеше день на день не приходится. Чаще всего мне с ним рядом приятно! И разговоры идут в полной мере задушевно, и на прогулках он охотно разделяет мои восторги природой. Расставаться не хочется.
Но бывает и по-другому! Я вижу тогда, что Алешу будто подменили — темы для разговоров исчезают, его тянет на плоские шуточки. Даже глаза у него вместо теплых, золотисто-горчичных, становятся какими-то колючими. Сначала я вообще не могла понять, что происходит. Потом догадалась, что тут замешан алкоголь. В «неприятные дни» я стала ощущать запах — едва уловимый, но мне много и не надо. Я еле удерживалась, чтобы не сказать Алеше что-то обидное. Выпроваживала его побыстрее.
Когда речь зашла о заявлении в ЗАГС, я решила о своих подозрениях спросить напрямик. И неожиданно от тоже прямо признался: да, бывают выпивки.
— Я же в общаге живу! Там по вечерам мужики предлагают другу стакан водки так же естественно, как вы, девочки, чашку чая подруге. Я отказываюсь, как могу! И почти всегда ухожу из этих компашек. Но в редких случаях не получается. Когда вижу, что иначе драки не избежать, и этот стакан «трубкой мира» становится. Или, когда сам устал зверски — детали особо сложные были, да еще и за брак отвечать придется…
Случаи очень острые бывают. Вот потому мне и хочется, чтобы свадьба наша быстрее состоялась, тогда уйду я от этой ненормальной жизни… Я ведь очень долго вообще не пил! Ни капли. Не мог. Только к концу службы в армии начал — после очень суровых событий. Как-нибудь позже расскажу.
— Алеша, я тебя понимаю. Но тогда и ты меня пойми! Я физически не могу слышать запах перегара, собой при этом не владею. У меня сильнейшая психическая травма. Когда мне было пять лет, у отца на Севере случались срывы с алкоголем, служба тяжелой была. Во хмелю он становился сентиментальным. Обещал маме «райскую жизнь».
И вот однажды в такой момент стал носить ее на руках, но пошатнулся и маму уронил — виском на батарею отопления. Она потеряла сознаие, а я подумала, что умерла. Мама тогда была для меня всем на свете! Я обхватила ее руками, и, хотя не заплакала, получила не просто стресс — шок.
В те минуты у меня в мозгу произошло «замыкание»: прочно связались запах перегара и мое внутреннее состояние. Этот шрам в душе пройти не может. Так мне психотерапевт объяснил. Я хочу, чтобы ты это знал. Как бы я ни любила человека, детский шок будет возрождаться и любовь разрушит.
Алеша довольно долго молчал. Потом тряхнул своими кудрями.
— Спасибо, что рассказала. Тебе нелегко это вспоминать. Но мне знать на самом деле надо. И я твердо обещаю: пьяным ты меня не увидишь!
Он произнес обещание так серьезно и категорично, что я поверила. И даже подумала: моменты откровенности сближают людей. Невозможно предать того, кто тебе настольно полно открывает душу.
Но раз этот, очень важный, вопрос решен, теперь можно поговорить с мамой.
– Мамочка, мне Алеша предложение сделал…
– Уже? Какой он быстрый. И ты согласилась? – мама не выглядела ни удивленной, ни встревоженной.
– Пока нет. Я ответила, что мне нужно подумать. Он попросил думать быстрее!
– И правильно! Чего тут думать? Он к нам все равно каждый день ходит! Наконец-то мужчина в доме появился – а то я с этим АГВ замучилась.
Все говорят, что автономное отопление лучше – сами решаем, когда сезон открыть, горячую воду никто не отключит… Но у нас колонка АГВ уже старая, того и гляди откажет. А как такую огромную дуру заменить? Алеша пообещал, что она еще поработает, подтянул там что-то, отрегулировал… С ним у меня гора с плеч!
– Мам… Тебе кто нужен: слесарь? Или зять? Любимый муж дочери?
– Так у вас ведь все хорошо… Я же вижу! И ты никогда не говорила, что в чем-то сомневаешься!
– Откуда я могла знать, что такой вопрос встанет? Через месяц после знакомства? Чтобы мне его полюбить, время же нужно!
– Ты думаешь, нужно? Да нет, дочь. Обычно чувство вспыхивает сразу или очень быстро. Сердечко у нас мудрое – все знает и нам подсказывает. Ты вот в школе по Андрею страдала – когда это поняла?
– Ну… Не помню. Вообще-то дома у него побывала, высказывания на обороте карты с ним почитали – и все. Потом будто бы видеть его перед собой стала постоянно.
– Ну, вот. И у меня с твоим отцом почти мгновенно все решилось. Когда он мне пуховую шаль на грубую шинель накинул… Помнишь, я тебе рассказывала?
– Помню, но я маленькая тогда была. Если хочешь, расскажи еще раз.
– Расскажу. Раньше ты вряд ли бы поняла меня. Я ведь думала, что люблю Виктора. И когда война нас разлучила, тосковала, ждала встречи. А как сейчас понимаю, ждала не его! Странно, да? Но так бывает: мы в одном человеке видим образ другого. Еще не встреченного.
Виктор оказался не таким, каким я его видела. Я могла этого и вообще никогда не понять, понимание пришло через боль. Когда Виктор нашел меня на Втором Белорусском и вызвал на Новую землю, я летела туда, как на крыльях. И представляешь, что почувствовала, когда узнала, что нужна ему только за тем, чтобы оформить развод… Получив штамп в паспорте, вышла из ЗАГСа, обняла тощенькую березку и реву… Вдруг меня сзади кто-то обнял за плечи. Обернулась — Сергей стоит.
— Что же ты плачешь? — говорит. — Давай̆ вернемся в ЗАГС, нам новые штампы поставят. И не будешь ты ни дня разведённой̆, а только любимой̆ женой̆! Я тебе уже и подарок к свадьбе приготовил, — и он накинул поверх моей̆ грубой̆ шинели пуховую шаль.
Знала я Сережу мало: только на танцах встречались, в офицерском клубе, но во всем его облике, во взгляде, словах увидела что-то такое родное, такое теплое, как будто сто лет знакомы… И поняла: его я ждала всю войну, его, а не Виктора. Да и вообще – всю мою жизнь ждала.
Конечно, В ЗАГС мы пошли не в тот же день. Познакомились получше, я к работе на Новой земле привыкла, обжилась там. День Победы там встретили… Но вот то, что я люблю Сережу, я уже возле березки поняла…
Если у тебя не так, то подумай, да. Может, тебе лишь казалось, что любишь Андрея, а на самом деле душа твоя ждала Алешу? Но странно, что сердечко у тебя и через месяц не заговорило. А вдруг и у тебя есть кто-то — еще не встреченный?
Я-то уверена была, что у вас с Алешей все взаимно. И такого зятя я очень хочу – учти это!
(Продолжение следует)