ИСТОРИЯ СИЛЬНОЙ ЖЕНЩИНЫ ".
Жанр : Драма.
Глава 2.
Что я помню из своего прошлого? Чтобы я хотела забыть навсегда? Хотела бы отмотать время вспять, но увы это невозможно.
Эти вопросы роятся в моей голове, и я не могу ответить однозначно. Я могу сказать только одно: семья у нас была полная. Мама, отец, старшая сестра Татьяна и я. К сожалению с дальними родственниками отношения не сложились, мама воспитывалась в детском доме, своих родственников она не знала и не пыталась найти, а родителей отца уже не было на свете. Была только его сестра с мужем, но жили они далеко, были гораздо состоятельнее нас и как – то не стремились особо поддерживать отношения, да отец и не хотел, потому что они с сестрой всегда жили как кошка с собакой. Кроме того, потом они разругались окончательно, потому что родительский дом сестра обманом забрала себе. Было несколько судов, но отец так ничего и не добился, в результате чего даже редкое общение по телефону сошло на нет. Жили мы как и многие другие, ничем не выделялись. Все было, и ссоры, и счастливые примирения, а по выходным дням семейные посиделки за общим столом на уютной кухне с желтыми занавесками и вкусные пироги к вечернему чаю, а потом просмотр фильма или мультика. Я до сих пор помню этот сладкий запах выпечки.
Жили мы в небольшом домике на берегу озера. Живописное место. Спокойно и обособлено. Домик стоял на отшибе, особняком от всех остальных. Наверно до ближайшего соседского дома было ни менее километра, но мы никогда не замечали расстояний. Знаете, когда случились все эти события я постаралась стереть все воспоминания о родительском доме, но несмотря на все усилия память не стирает ничего. И те, кто упорно твердит, что время лечит – лжецы. Оно ни черта не лечит, просто немного притупляет боль. Как бы я хотела заснуть и проснуться, чтобы ничего не помнить о своем детстве. Сейчас я чувствую, что воспоминания готовы вырваться на волю и разметать все на своем пути, чтобы терзать меня до самого конца. Но, так или иначе, я готова это сделать прежде, чем болезнь заберет мою жизнь.
Наш отец Григорий Мальков был военным, я помню, что нам пришлось изрядно помотаться по стране прежде, чем мы наконец осели в богом забытом в маленьком городке с населением чуть более двухсот человек. Мама много рассказывала нам о их с отцом любви, которая напоминала сказку, но знаете, если честно, я предпочла забыть все, что так или иначе связанно с моим отцом. Надеюсь, не многие меня осудят за такие слова.
Итак, мы переехали на постоянное место жительства в маленькое поселение. Тогда мне исполнилось восемь. Тане на тот момент было двенадцать. Дом дали отцу по выходу на военную пенсию, правда ради него ему пришлось отпахать еще два лишних года и пресмыкаться перед вышестоящим начальством. Видимо, лучшего, чем покосившийся дом на краю поля он не заслужил, хотя начальник отделения спецназа всегда был на хорошем счету. По крайне мере мама с детства вбивала нам в головы, что старших нужно уважать, слушаться и не сильно распространяться о семейных проблемах. Скорее всего она сильно преувеличивала его заслуги. Но бог с ним. Мама смогла привести его в уютное семейное гнездышко, где всегда было тепло и вкусно пахло едой. У нас была крыша над головой, своя крыша. Тогда это было главное, после постоянных мытарств по съемным квартирам и разным городам. Помню, мы были рады, что теперь не придется переезжать с места на место, каждый раз менять школы, снова привыкать к новым людям. Да, мы были рады, но родителям эта радость почему – то не передалась, хотя по началу мы не замечали как стала меняться наша жизнь. И сейчас, спустя годы я начинаю понимать многое из того на что раньше не обращала внимания. Друзьями ни я, ни сестра так и не обзавелись. Это было почти невозможно с нашим ритмом кочевой жизни. В школе нас стали называть « Дикарки «. Мы сторонились людей, не подпускали никого близко. Да и между нами тоже никогда не было сестринской теплоты. Я всегда тянулась к ней, но Татьяна держала меня на расстоянии. И я не могу винить ее, ведь ей, как и мне пришлось в жизни очень трудно. Правда у сестры есть преимущество. Она по крайне мере жива и здорова и при желании сможет выбраться. А мне уже не дано.
Таня была старше на четыре года и было время, когда вместо друзей, учебы и гуляний ей приходилось сидеть со мной. Сестра была ближе к отцу, и я всегда немного побаивалась ее. С возрастом Таня стала более черствой, более отстраненной. И эта отстраненность разделила нас окончательно, когда стало известно о моей болезни спустя много лет. Она была первой, кто отказал мне в помощи. Обижена ли я на нее? Я солгу, если скажу « Нет «, но и « Да « тоже будет не совсем правдой. Скорее мне просто все равно, как она относится ко мне. Между нами всегда была пропасть, просто с годами она стала еще больше и виноваты здесь мы обе. Но приходит время, когда ошибки нужно уметь признавать, хотя бы для того, чтобы потом, с чистой совестью знать, что ты хотя бы пыталась сделать что – то хорошее. Когда я вспоминаю нашу мать, которая отдала нам всю свою заботу, всю любовь, все тепло своего материнского сердца, не обделяя ни одну из нас, мне кажется, что в сестре не осталось ничего, что пыталась заложить в нее мама.
Странно, но я очень плохо помню своего отца. Я не знаю, ведь я жила с ним десять лет и хотя он не так часто бывал дома, но все же был моим отцом. Хотя сейчас все равно, он стал мне чужим. Только одну ночь из всех десяти лет жизни проведенных с ним я не забуду никогда. Я могу рассказать происходившее тогда с точностью до секунд. Иногда я просыпаюсь среди ночи от преследующего меня много лет кошмара, но его лица вспомнить не могу. Как он относился к нам? Пожалуй, мы его боялись. А может и нет. Не помню, потому что он очень редко бывал дома, только в последние два года он был рядом с нами, но не могу сказать, что у меня и сестры было острое желание поговорить с ним. Это был человек с суровым лицом и громоподобным голосом. У меня сохранилась фотография, но боюсь, если я увижу его лицо, то воспоминания еще быстрее сведут меня в могилу.
Мать… Наша мама… Она была полной противоположностью отца. Думая о ней каждый раз сердце у меня сжимается от тоски. Я очень скучаю по ней. Она ушла слишком рано. Я храню все, что смогла сохранить. И когда мне становится совсем тошно я достаю ее фотографию и рассказываю ей все – все. Это глупо. Да, может и глупо, но так становится легче и кажется не все так плохо. Я хочу рассказать вам о своей матери. Ларисе Гришиной-Мальковой.
Родственники, знакомые, соседи при виде меня всегда говорили, что я – копия мамы. Раньше я не понимала, но сейчас вижу в нас поразительное внешнее сходство. И не только внешнее. От нее мне передалась не только красота, но и живой ум, порядочность и умение отстаивать свои позиции. Иногда я спрашиваю себя, как она могла выжить в детском доме с творящимся там полным беспределом и не озлобиться на весь мир? Правда, мамины черты характера очень рано отправили ее на тот свет. Ее не стало в сорок восемь лет. Ее убил наш отец. Да, наш с Татьяной отец. Григорий Мальков хладнокровно расправился с любимой женой и матерью его дочерей.
Эти воспоминания терзают меня много лет. Как бы я не старалась все забыть, или просто не думать, не получается. Они возвращаются снова и снова, не давая мне покоя. Все эти годы я ищу ответ только на один вопрос – за что? Ищу и не нахожу. Ответ мог дать только один человек, но он не произнес ни единого слова.
И вот сейчас я перенесу свои воспоминания на пятнадцать лет назад, в тот год, когда все в нашей семье пошло под откос. И вы увидите моими глазами все то, из – за чего разрушилась не одна жизнь и все пошло под откос. Та звездная, холодная ночь лишила нас самого важного для детей. Родителей, семьи и счастливого беззаботного детства.