Выходить замуж на Платона, старого угрюмого мужика, - такое могло присниться девушке только в страшном сне. Он был ей противен с самого начала, как только начал появляться в их избе и сальными глазами поглядывать на Марию.
Мария вышла во двор и жадно вдохнула воздух полной грудью. Ей показалось, что он был каким-то сладким, как сладкой была только что обретенная свобода. Светало, начинали кукарекать петухи. "Пора, - решила Мария и стала собираться. Предстояла "держать лицо" три каких-то дня и потом она вольна делать, что заблагорассудится.
- Батюшки, горе-то какое! Угорел, родимый! - что есть мочи кричала она, несясь простоволосой по поселку. На лице Марии лежала печать отчаяния. Испуганные воплями соседи выскакивали на улицу в надежде узнать, что произошло в семье Кабановых.
***
-Батенька, не губите! - девушка бросилась на колени перед отцом. - Я молода еще для замужества.
- Батьке перечить вздумала? - Тихон грозно поглядел на дочь. - Щас вожжами тебя отхожу, быстро ума наберешься. В девках ты уже засиделась, вон, уже осьмнадцать годков стукнуло.
Тихон громко стукнул ладонью по столу. Мария притихла - угроза отца возымела силу. Подбежавшая мать тихо гладила дочь по голове:
- Марьюшка, отец уже сговорился насчет тебя с Платоном из соседнего поселка. Он дает за жену двух поросей и картошки телегу. Иначе мы с голоду помрем, тебе ведь жалко будет малых братишек?
Мария посмотрела на двух погодок, ковырявшихся в углу двора и разрыдалась горючими слезами. Она не могла отказать отцу и матери - братья и впрямь голодали. Предыдущий год выдался неудачным. Тихон не смог выручить денег от продажи урожая, поэтому семья перебивалась ячменным хлебом да капустой. Жрать хотелось постоянно: даже набитый до отвала живот не отпускал голода.
Выходить замуж на Платона, старого угрюмого мужика, - такое могло присниться девушке только в страшном сне. Он был ей противен с самого начала, как только начал появляться в их избе и сальными глазами поглядывать на Марию. Поговаривали, что он сгубил двух жен. Так ли это было на самом деле или те умерли по другой причине, никому точно известно не было. Мария глупо надеялась, что Платона с отцом связывают какие-то важные дела, а внутри все холодело от нехорошего предчувствия. Оказалось, зря она тешила себя надеждами. Платон приезжал договариваться насчет женитьбы.
Пятидесятилетний мужик казался юной Марусе древним стариком, поэтому она в глубине души надеялась что он окажется "морковником" - не способным к продолжению рода. Девушке казалось, что она сможет увернуться от "срамных" отношений. Как она ошибалась!
***
Спустя неделю плачущую Марию увозила телега, где по углами валялись подгнившие картофелины. Так у молодой женщина началась другая жизнь. Платон нагружал ее по хозяйству на полную катушку. Она поднималась с зарей, ставила замешанное с ночи тесто в печь - муж любил свежеиспеченные хлеба. Собирала Платону обед, который он брал с собой в поле. В ее обязанности входила прополка огорода и кормежка живности - поросят, курей. Днем она работала в совхозе. Уставшая к вечеру Мария валилась с ног, но домашние дела никогда не заканчивались. Платон как будто специально находил ей работу, не позволял ни минутки отдохнуть.
- Чего расселась, дел по дому что ли нету? - кричал Платон на жену, которая вытянула перед гудящие ноги. - Пойди уберись в свинарнике да в курятнике, воды натаскай, еду пора готовить. Чай, не барыня, рассиживаться вздумала.
Ее мытарства не заканчивались и ночью. Женщина засыпала, едва голова касалась подушки. Но Платон уже лез к ней под одеяло и трогал противными грубыми руками. Перечить мужу она не смела и молча терпела ночные поползновения. А спустя год она с ужасом обнаружила, что забрюхатела - рожать от ненавистного мужа женщина не хотела. Но ровно через девять месяцев на свет появился Николенька - ее радость, ее счастье. Только сын скрашивал ее нелегкую жизнь.
Спустя неделю после родов Платон начал ее будить по ночам. Мария попробовала воспротивиться:
- Не могу я, болит все внутри.
- Я тебя не трогал, пока ты брюхатая ходила последние месяцы, а теперь ублажай своего мужа, - Платон зло засмеялся.
И Марии пришлось, сцепив зубы, терпеть ночные мытарства.
Раз в пару месяцев Платон возил ее повидаться с родными и ради такого случая выдавал жене нарядный платок. По приезду домой Мария жаловалась матери:
- Я живу как батрачка, даже хуже. Они хоть высыпаются, а Платон мне ни днем, ни ночью проходу не дает. Убегу я от него.
- Терпи, Марьюшка, такая наша бабья доля - терпеть, - шептала мать. - Отец тебя назад не пустит, еще и отхлещет хорошенько за то, что от мужа сбежала. Не вздумай, только хуже будет. Куда пойдешь с малым дитем, по свету скитаться да милостыню просить?
Мария разглядывала лицо матери, сплошь усеянное морщинами, ее потрепанное платье, скорбно опустившиеся губы. Она вспомнила ту старую фотографию, где еще молодая мать весело смеется в кругу подруг и ей стало грустно. Мария не хотела превращаться в старуху и повторять судьбу поселковых женщин, которые всю жизнь проводят в тяжелых трудах и служении мужу.
***
Вернувшись домой, Мария взглянула на себя в закопченное зеркало: за пять лет замужества она лет на десять постарела. На нее смотрела изможденная женщина с черным, покрытым загаром лицом. На скулах желтел отходивший синяк. Мария рассматривала огрубевшие руки с потрескавшейся кожей и расплакалась.
В последнее время муж начал ее поколачивать. Как то раз она огрызнулась на Платона, за что тут же и получила оплеуху да такую, что отлетела в угол. Она разрыдалась, что еще больше раззадорило ее мучителя. Дальше он мог ее стукнуть просто так, если в плохом настроении жена попадалась под руку. Тычки и оплеухи сыпались на молодую женщину как из рога изобилия.
Не о такой жизни она мечтала в девичестве. И так ей тяжело стало на душе, хоть в петлю лезь. Она уже было взялась за веревку, но взглянула на спящего Николеньку. Не могла Мария оставить сыночка на произвол судьбы, боялась, что Платон начнет и его истязать. В голову женщине закралась недобрая мысль. Пока еще маленькая и пугливая, но постепенно она набирала набирала свою силу и уже не казалась ей чем-то страшным...
***
Платон по субботам ходил в баню. Обычно в назначенному часу женщина натаскивала воды и разжигала печь. В тот день муж вернулся из гостей выпивши и начал подгонять Марию, обвиняя в неповоротливости. Когда баня была истоплена, женщина позвала мужа и тихонько закрыла заслонку печи. Ничего не подозревающий Платон пошел париться, прихватив с собой бутылку медовухи. Чтобы он не сумел выбраться и позвать на помощь, Мария заперла двери парилки снаружи на засов.
Этой ночью молодой женщине спалось на удивление легко - совесть от содеянного ее не мучила. Она проснулась, чуть забрезжил рассвет, и кинулась в баню. Платон лежал бездыханный на полу. Женщина отворила заслонку и распахнула двери, чтобы помещение хорошо проветрилось. Теперь ей оставалось только заголосить и бежать со своим горем по соседям.
***
Подозрения на Марию не пали - слишком уж убедительно она сокрушалась и рыдала по погибшему мужу. Все списали на несчастный случай. Соседи вспомнили, что Платон накануне изрядно выпил и брел по улице, нетвердо держась на ногах. Да никто особо и не заморачивался - угорел, да и угорел. Такие случаи не были редкостью.
Никому Мария не открыла свою страшную тайну. Николенька подрос и начал спрашивать про отца. Но женщина тут же начинала плакать, утирая слезы платком. Сын и отступился. Замуж она так и не вышла. Хотя и приходили свататься, Мария всегда отказывала - слишком тяжелы были воспоминания о нелегкой жизни, тычках и ночных бесчинствах Платона. Так и прожила всю жизнь одна.
Друзья! Молодому каналу важны ваши лайки и подписки. Буду рада обратной связи. Напишите, что думаете о поступке героини.
