22 июня исполняется 120 лет со дня рождения заслуженной артистки РСФСР Евгении Николаевны Морес (1904 – 1984). Во МХАТе, где эта актриса служила с 1922 по 1955 год, она играла в основном детей. Травести – так называлось ее амплуа. Позже, оставив сцену, Морес нашла себя в педагогике. Учениками Евгении Николаевны в Школе-студии МХАТ были многие знаменитые артисты, в том числе, Вячеслав Невинный и Алла Покровская, Ирина Мирошниченко и Владимир Кашпур, Галина Волчек и Татьяна Лаврова.
У Евгении Морес были французские корни: ее дед приехал в Россию из Франции, осел в Москве, женился на дочери купца. Он служил бухгалтером в книжном магазине на Кузнецком мосту, а «для души» играл на сцене.
Про Евгению Николаевну не так много написано, тем драгоценен очерк Андрея Баташева, который в 1973 году был напечатан в журнале «Смена». В этом тексте можно прочесть немало подробностей о судьбе замечательной актрисы, в нем звучит ее живой голос:
«– Если дедушке нужно было выступать в спектакле, он к этому готовился заранее. Даже еда ему подавалась особая. Бульон, например, не годился... У него было много птиц. Канареек. Так за несколько диен до спектакля все клетки завешивались пологом, чтобы птицы не мешали! Я помню, как он сидит перед печкой, ворошит угли. Топил всегда сам. И монологи читает: “Брат! Отдай Любушку за Митю”. А я сижу в полутьме на коробке, в которой у нас чай да сахар хранились, а он все роли свои проигрывает...»
Актером-любителем был дедушка Морес по отцу (отец Евгении стал врачом), а мама ее начинала балериной в Большом театре. Наверное, поэтому Морес всю жизнь любила балет и очень радовалась, что одна из самых знаменитых ее героинь – Суок в «Трех толстяках» – выходила в спектакле в костюме цирковой балерины.
Впрочем, до «Трех толстяков» тогда было еще далеко – премьера этого спектакля по сказке Юрия Олеши выйдет во МХАТе лишь в 1930 году. А пока Москва понемногу приходит в себя после революции, и театральная жизнь вокруг буквально кипит. Морес начинает заниматься в «Студии старинного водевиля» Вахтанга Мчеделова, а в 1922 году держит экзамен в школу при Второй студии МХАТ перед самим Станиславским!
Из очерка в журнале «Смена»:
«– У него были очки, но когда он слушал меня, то взял еще и бинокль. Меня это страшно рассердило: ишь, хочет мне показать, какая я маленькая. А он смотрит на меня и хохочет. И чего хохочет – не знаю... “Сколько вам лет?” – спрашивает. “Восемнадцать”, – ответила я и очень на него обиделась. Нет, думаю, я здесь не останусь... Но она осталась».
Уже в 1922 году она вошла во вспомогательный состав мхатовской труппы. Конечно же, сразу стала играть в «Синей птице» – сначала «неродившуюся душу» в массовке, затем Митиль. Позже ей дали роль Фаншетты в «Женитьбе Фигаро» – наивной девочки-подростка, дочери садовника.
А в 1933 году она сыграла маленького Алешу Пешкова в спектакле «В людях» по автобиографической прозе Горького. Критик Сергей Дурылин писал, что в этом мальчике актрисе удалось передать подлинную чистоту и нежность детства. Сама же Морес в старости рассказывала, что, готовя эту роль, держала в уме горячо любимую картину Михаила Нестерова «Видение отроку Варфоломею». Вслух вспоминать религиозное полотно конца XIX века в тридцатые годы вовсе не стоило, но очевидно, что мягкий свет, исходящий от Алеши в исполнении Морес, был продиктован именно этой внутренней параллелью.
Детские характеры у Морес получались совершенно разными. Большой успех имела ее активная пионерка Наташа из пьесы Александра Афиногенова «Страх» (1931). Вот как писала об этой роли Вл.И. Немировичу-Данченко его личный секретарь Ольга Бокшанская: «Нравится всем Морес, драматические места у нее необыкновенно трогательны и волнительны и вызывают слезы у большей части зрительного зала; веселые моменты выделаны очень хорошо, мастерски, с большой наблюдательностью, но все же иногда чувствуется, что это сделано. Женщина тогда все-таки чувствуется в этой Наташе-девочке. Но вообще я знаю много случаев, когда в публике шли споры о том, девочка ли изображает Наташу или актриса. И меня спросила одна дама: сколько лет этой девочке? И не хотела верить, когда я сказала, что эта “девочка” второй раз замужем».
В 1934 году она блестяще сыграла малютку Бардля в режиссерском дебюте Виктора Станицына «Пиквикский клуб», «мальчишку-гаденыша», как окрестила его Софья Пилявская.
В 1938 году Морес ввелась в «Вишневый сад» на роль Ани. «Такая славная девушка-подросточек, без сантимента, очень серьезная», – описала созданный актрисой образ та же Бокшанская.
В знаменитом спектакле Немировича-Данченко «Анна Каренина» Морес выходила на сцену в роли Сережи, сына Анны и Алексея Александровича Каренина. Когда постановку привезли на гастроли в Париж, пресса иронизировала над травести очевидно не первой молодости (Морес было за тридцать). Особенно язвительным оказался отзыв писательницы Надежды Тэффи. Огорченный такой реакцией Немирович велел ввести на роль Сережи другую травести – более молодую Анну Комолову.
Увы, но профессиональный век актрис этого амплуа особенно короток – если у них не получилось перейти на роли другого плана. Неудивительно, что в последующие 15 лет Морес выходила во МХАТе лишь в двух-трех спектаклях. Она была Дочкой в «Двенадцати месяцах», мисс Токс в «Домби и сыне».
В 1953 году Евгения Николаевна начала преподавать. Когда в Школе-студии МХАТ зарождалась Студия молодых актеров, будущий «Современник», Евгения Николаевна Морес принимала в этом довольно активное участие. Она значилась режиссером-ассистентом на спектакле Олега Ефремова «Вечно живые» и сыграла в нем бабушку Варвару Капитоновну.
В том самом очерке в журнале «Смена» 1973 года есть такие слова Галины Борисовны Волчек: «Наш театр был создан при ее огромном участии. Евгения Николаевна и репетировала с нами, и играла в нашем первом спектакле. А мы тогда и выбрали ее из всех педагогов студии потому, что были убеждены: именно она сможет увлечься нашей мечтой, проникнуться студенческим духом». Всю жизнь игравшая роли молодых, она так и осталась внутренне молодой.
Фото из фондов Музея МХАТ