Первая книга пришла ко мне в облике курдского велосипеда. Сидя в темном зале клуба Высоцкого на Таганке, где со сцены в полной тишине лился бархатистый густой завораживающий голос Арбакеша, я физически ощущала, как в мозгу пульсирует мысль: “это должна быть книга, это должна быть книга, это должна быть книга”.
– Это должна быть книга, дорогой Назим! – Заявила я с порога, когда мы созвонились после спектакля. – Это было восхитительно! И это должна быть книга. Мы сделаем очень быстро, она почти готова, я вижу её…
– Книга?.. – не успел опомниться Арбакеш. – Но я не пишу книги… И потом, у меня есть спектакль…
– Мы возьмем его за основу. Давайте мне записи, я все расшифрую, разобьем на новеллы, недостающие вы допишете, соберем все вместе, я помогу как редактор. Это будет очень красиво. Это должна быть книга, Назим. Ваша книга.
Я слушала себя и сама не понимала, что происходит. Мне было 27. Последние 5 лет я работала зам.главного редактора глянцевого журнала, который развила с 30-страничного дайджеста до 300 полноцветных полос на двух языках. Меньше чем полгода назад я буквально выползла из этого проекта: выгоревшая, ненавидящая тексты, я была нечеловечески уставшей, потому что тащила его как вол тащит плуг по мерзлой глине, вспахивая и засевая, вспахивая и засевая, и так – километры, тонны, дни и ночи текстов. И чтобы после всего этого – своим ртом – я – с такой решимостью, с такой энергией, не терпящей возражений – стала доказывать автору, что он должен сделать книгу и я сама лично ему в этом помогу… Лена!.. Леееенааааа…
Но я не могла по-другому. Я почему-то знала, что этой книге быть. И я должна помочь ей родиться.
До этого я уже сделала две книги. Был опыт построения текста с нуля поэтапно – от концепции до полки магазина. Но здесь был совсем другой случай. Те книги мне спускались по работе, и хотя я была увлечена их созданием, в них не было того особого давления, которое я физически ощущала теперь. Я не знала, почему это надо сделать. Я не знала, кому это нужно. Но это было нужно.
За осень и зиму мы довели рукопись до готовности к верстке.
Это было потрясающее время: часы любви, нежности, какого-то нездешнего спокойствия в работе с текстом и абсолютной правильности происходящего. До сих пор “Гокка и курдский велосипед” Назима Надирова остается одной из моих самых любимых книг. Удивительно деликатная, тонкая, образная, написанная с такой интонацией, словно ты очутился вдруг под цветущей яблоней в тишине себя. Вечереет, теплый воздух, лепестки срываются и летят, укрывая волосы, руки, сердце... Для меня – русско-украинской девочки история курда, выросшего в семье Мамы, горской княжны карачаевки, и Папы, коммуниста возродителя Курдистана, была почему-то очень близкой. Это была история про Волшебство, Боль, Свет, про Любовь – именно так, когда все они пишутся с заглавной буквы. Это была история – почему-то! и как? – про меня. И про главное, что есть в жизни. Про саму Жизнь.
Книга Назима была опубликована маленьким тиражом, который моментально разлетелся, в журнале “Чётки”. Спустя годы по книге был снят очень хороший фильм с Назимом в главной роли: читатели, зрители, слушатели Арбакеша, которые знали его по многолетней работе на радио, а затем видели книгу, не отпускали её. Экранизация была очень логичной, естественной, нужной. Но текст книги уже давно не найти.
А я думаю о том, что когда-нибудь, когда я стану достаточно богатая и у меня появятся проекты, которые я смогу спонсировать, или когда у меня появятся спонсоры на проекты, которые должны увидеть мир, я буду сразу издавать такие книги как “Гокка…” так, как они того достойны. Потому что этот тихий, скромный, но очень настоящий гимн любви – редкая драгоценность. Я бы хотела, чтобы моя дочь перевернула однажды твердую, слегка шершавую обложку “Курдского велосипеда” и, забыв о времени, провалилась вглубь. А затем, вынырнув, с удивлением произнесла: “Как необычно! И – как красиво!”
©ЛО