Ввиду скудности биографических сведений, о характере Тертуллиана можно судить по свидетельствам близких к нему по времени авторов, а также по его собственным сочинениям, по мнению Августина, весьма красноречиво написанным (Авг. О ересях, 86). Впрочем, как замечает Н. И. Сагарда: «стиль сочинений Тертуллиана всецело отражает характер их автора». Такого же мнения придерживается А. А. Столяров.
Бесспорно, что современники считали Тертуллиана выдающимся писателем. Иероним свидетельствует, что Киприан пользовался трудами Тертуллиана «услаждаясь умом этого ученого и пламенного мужа» (Иерон. О знам. муж. 53). По свидетельству нотария Киприана Карфагенского, переданного тем же Иеронимом, «Киприан имел обыкновение никогда ни одного дня не пропускать без чтения Тертуллиана и часто говорил ему: "дай учителя", разумея, то есть, Тертуллиана» (Иерон. О знам. муж. 53). Иероним и Викентий Леринский отмечают широкую эрудицию Тертуллиана (Иерон. Пис. 65; Викент. Наст. 18). Современные исследователи его творчества также отмечают широкий кругозор Тертуллиана и обширный круг его интересов. К. Д. Попов пишет: «Тертуллиан обнимает всю светскую ученость своего времени: историю, археологию,
юриспруденцию, риторику, поэзию, философию, медину и др. науки». Разнообразие интересов Тертуллиана отмечает А. Ю. Братухин: «Тертуллиан следил за происходящими в мире событиями: его заметки в «Апологетике» об одном эпизоде войны с маркоманнами и о смерти Марка Аврелия около Сирмия говорят в пользу того, что он был осведомлен в международных делах (Apol., 5, 6; 25, 5). О том, что он знал о положении вещей в Империи, можно заключить также из его слов о соперниках императора Септимия Севера Нигере, Альбине и их сторонниках, (Apol., 35, 9–11). Тертуллиан интересовался новостями и в церковной жизни: доказано использование им
сочинений Иустина, Татиана, Феофила и Иринея». А. А. Столяров указывает на знакомство Тертуллиана со значительным числом античных авторов, как греческих, так и латинских. Богослов «пользовался компендиями и справочниками, часто писал по памяти, однако время от времени давал себе труд справиться с оригинальным текстом». По мнению А. А. Столярова, «скорее всего, значительную часть цитируемых им авторов Тертуллиан читал полностью или в отрывках. Это почти несомненно в отношении латинских авторов, из греческих — в отношении Геродота, Платона, стоиков». Тертуллиан имел и ценил светское образование, не случайно, «запрещая
христианам быть учителями, Тертуллиан, однако, позволяет им получать светское образование, считая его необходимым».
Однако, несмотря на обширные познания, язык Тертуллиана не был идеальным, о чем пишут Лактанций (Лакт. Бож. уст. V, 1, 23) и Иероним (Иерон. Пис. 54). К. Д. Попов замечает, что «нечуждый высоким полетам риторики, он вообще пишет небрежно». Норден указывает на тяжелый стиль Тертуллиана: «несомненно, он — труднейший автор на латинском языке: больше никто не предъявляет таких беспощадных требований к читателю».
Н. И. Сагарда, отмечая недостатки языка Тертуллиана, указывает, однако,
что именно он создал богословскую терминологию для западного христианства, а А. А. Столяров в этом отношении даже сравнивает Тертуллиана с Цицероном, переведшим греческую философскую лексику на латынь. Он также подчеркивает связь языка Тертуллиана с его чрезмерной эмоциональностью, за которую он получил от Иеронима прозвание «пламенный муж» (Иерон. Пис. 77). «Беспокойный духом, неутомимый борец, неисправимый спорщик», — так характеризует его Н. И. Сагарда, а К. Д. Попов пишет об огненном характере Тертуллиана, страстная натура которого требовала непрерывной борьбы, не поддаваясь никаким сдерживающим факторам (христианство, наука, образование). Даже сам Тертуллиан находил в себе этот недостаток (Терт. О терп. 1). «Огненный» характер Тертуллиана А. А. Столяров связывает
со спецификой раннего африканского христианства в целом, однако помимо африканской страстности А. А. Столяров замечает в трудах Тертуллиана черты «юридического мышления и практицизма». Н. И. Сагарда также указывает на влияние на Тертуллиана юридической науки. Тертуллиан не только использовал юридическую терминологию, например, понятие «praescriptio», но и мыслил в юридических категориях, на что обращает внимание Н. И. Сагарда.
Отношение Тертуллиана к философии и языческой культуре не было однозначным. Н. И. Сагарда пишет: «обладая широким образованием и выдающимися знаниями в области истории, философии и юриспруденции, он по переходе в христианство стал с презрением относиться ко всякой эстетической культуре и особенно довольно часто и энергично выражал свою ненависть к светской науке. Однако в своей литературной деятельности он использовал приобретенные познания для многосторонней литературной борьбы, какую вел в течение всей своей жизни». Столяров указывает
на то, что Тертуллиан, в целом негативно относившийся к языческой литературе, все же признавал ее небесполезной, а также отмечает применение им риторических приемов. А. Ю. Братухин также отмечает, что Тертуллиан, отвергая на словах языческую культуру, использует в своих трудах достижений философии и даже мифологию.
Пересказывая Тертуллиана, Н. И. Сагарда отмечает его противоречивое отношение к философии: то он считал, что «Философия произвела все ереси (De praescr. haer.7)» и «философия — дело демонов (De anima [1])», то «не мог отказаться от своего философского образования, почему он невольно признает за философией некоторое обладание истиной (De resurr. carnis 1)», поскольку «философия согласна с христианством в основных истинах догмы и морали, и некоторые из ее представителей имели хотя бы смутное понятие о Логосе, об ангелах и демонах и о некоторых других предметах христианской веры (Apologet. 21; 22; 48)»22. Амбивалентность отношения
Тертуллиана к философии хорошо выразил А. А. Столяров: «демонстративно изгнав философию черед «парадную дверь», Тертуллиан не мог не впустить ее (как и риторику) с «черного хода»… Стоицизм (вернее, стоическая физика) оказался… оружием против гностического дуализма и докетизма». Сильное влияние стоицизма на Тертуллиана отмечают Н. И. Сагарда и архимандрит Киприан (Керн).
Юмор был не чужд Тертуллиану. А. Ю. Братухин отмечает, что Тертуллиан «не раз
использовал игру слов, каламбуры»26, а в статье «Юмор у ранних христианских авторов» А. Ю. Братухин и Л. В. Братухина пишут: «Тертуллиан использует приём осмеяния в сочинениях, адресованных как язычникам, так и еретикам. При этом он позволяет себе довольно смелые шутки, в том числе, и по поводу мученичества христиан». По мнению Н. И. Сагарды трактат Тертуллиана «Против валентиниан» «представляет, собственно, не опровержение валентиниановской системы, а едкое высмеивание ее учения об зонах и гордости приверженцев Валентина, причем автор нигде не обнаруживает стремления углубиться в ход мыслей противников». Трактат «О плаще»
Н. И. Сагарда характеризует как «полное юмора и едкого сарказма». Тертуллиан шутил над отношением язычникам к своим богам (Терт. Апол. XIII, 4), языческими ритуалами (Терт. Апол. XLII, 4), тягой женщин к украшениям (Терт. О жен. убр. I, 6). Не чужд был Тертуллиану и мрачный сарказм (Терт. О зрел. 30).
Весьма показательно отношение Тертуллиана к семье и детям. Заявляя, что брак
сам по себе благо, Тертуллиан, тем не менее, не только считает, что ввиду скорого конца света воздержание лучше брака, но и намекает, что брак не является благом в полной мере, а всего лишь меньшее из зол (Терт. К жен. I, 3). Более того, Тертуллиан называет брак — видом разврата (Терт. Целом. 9). По мнению Тертуллиана, существуют три причины, по которым люди вступают в брак: 1 плотская похоть, 2 то, что он называет мирское вожделение (для женщин — это желание распоряжаться имуществом мужа, а для мужчин — желание иметь кого-то для управления домом), 3 дети (Терт. К жен. I, 4; Терт. Целом. 12; Терт. К жен. I, 5). Эсхатология Тертуллиана заставляет называть желание иметь детей, которые, по его словам, обуза, «которой тяготятся сами язычники», «весьма горьким» (Терт. К жен. I, 5), а заботу о них — причиной оставаться холостым, тягостным трудом, который ни один разумный человек добровольно не примет на себя (Терт. Целом. 12). Причина такого отношения — вера Тертуллиана в близкую Парусию, а также опасения, что дети, повзрослев, могут стать язычниками. «Как и другие апологеты, сам Тертуллиан пришел к новой вере через разрыв с отеческой религией, а потому лучше других понимал, что ни родительский авторитет, ни верность традициям или семейному долгу не гарантируют, что дети последуют по стопам родителей- христиан». Все три побудительные причины для вступления в брак Тертуллиан считает неудовлетворительными (Терт. К жен. I, 5). В домонтанистский период Тертуллиан хотя и считал второй брак после смерти одного из супругов дозволенным (Терт. Целом. 8), однако настойчиво рекомендует воздерживаться от него. После уклонения в монтанизм второй брак стал, по его мнению, недопустим (Терт. К жен. I, 6–7; Терт. Апол. VI, 6).
Итак, несмотря на скудность и ненадежность биографических сведений, труды Тертуллиана позволяют говорить о нем как о человеке весьма эмоциональном, отличающимся проницательным умом, широкой эрудицией и обширным кругом интересов. Язык Тертуллиана тяжел, и хотя иногда он применяет риторические приемы, в целом язык его далек от совершенства. Как бы там ни было, именно Тертуллиан создал богословскую терминологию западного христианства. Тертуллиан использует юридическую терминологию и мыслит в юридических категориях. Он декларирует ненависть к языческой культуре, но в то же время использует ее элементы в своих сочинениях
и считает необходимым для христиан получать светское образование, запрещая им при этом избирать учительскую профессию. Такую же картину видим в отношении к философии. На словах всячески ее понося, он, тем не менее, использует некоторые ее положения. В первую очередь это касается стоической школы, оказавшей на богословие Тертуллиана немалое влияние. Многие сочинения Тертуллиана наполнены едким сарказмом, смешными сравнениями, игрой слов и каламбурами. Брак и детей он считал оковами и обузой. Такое его отношение было вызвано не только его верой в скорый конец света, но и довольно примитивным, по сравнению с новозаветным, взглядом на семью.
Тертуллиана можно охарактеризовать одним словом — борец. Его стихия — бескомпромиссная борьба, именно в ней находит выход африканский темперамент Тертуллиана, в ней он раскрывается как личность, как сильный противник, применяющий не только свой интеллектуальный потенциал, но и язвительную сатиру.
Иеромонах Иона (Поникаровский). Тертуллиан. Психобиография // Актуальные вопросы церковной науки. №1. Материалы XIV международной научно-богословской конференции, Санкт-Петербург, 16–17 мая 2022 года. С-Пб: Издательство СПбДА, 2022. С. 47-51.