Общевойсковая операция “Манёвр” проводилась с начала до середины лета 1986 г., чтобы провести колонны в удалённые уезды провинции Бадахшан и к 860 мотострелковому полку.
Особая роль в операции отводилась 783-му разведбату. 15-16 июня батальон выполнял задачи 1-го этапа, а 17-го был десантирован в самую гущу боевиков. Виновными называют то командира вертолётной (Ми-8) эскадрильи, то пилота головного борта. Но пилот, если и был виноват в ошибке на 17 километров, то полностью искупил вину кровью.
Десять бортов с 90 десантниками летели парами, недалеко – через четверть часа начали снижаться, с гор раздалась активная стрельба. Сажаться толком было некуда (что не удивительно, раз садились в 17 км от цели) – над небольшой площадкой зависли только 4 вертолёта. Один из бортов был сразу сбит из гранатомёта, второй тоже повредили гранатой, он загорелся, но пилот (тот самый, которого обвиняли), удерживал машину, пока все не десантировались. Пилот получил при этом 4 ранения, но тоже спрыгнул и участвовал в бою.
Видя такую неблагоприятную ситуацию, командир эскадрильи приказал оставшимся шести вертолётам лететь назад. С ними летел командир батальона майор Корытный. Остальные командиры (начштаба батальона, комроты огнемётов, командиры 1-й и 3-й рот, другие) оказались на площадке и склоне, организовав круговую оборону. Всего десантировалось 40-45 разведчиков. На их счастье на склоне было немало крупных валунов, что резко сократило потери. Зато не оказалось средств связи. Командиры рот быстро получили ранения.
Командир эскадрильи не доложил в штаб, что высадка произошла не в том месте, и самолёты Су-25 наносили удары по плановым местам высадки на горе Яфсадж, думая, что помогают нашему десанту. В это время комбат майор Корытный, находясь на исходной площадке, требует у командования отправить остаток батальона на помощь ведущему тяжёлый бой десанту. Но ему говорят, что их десант не единственный, что вертолёты заняты. Только через 2 часа майор получает вертолёты, и они высаживают остатки батальона на обратном склоне горы. Вернее сбрасывают их с высоты 3-4 метра. Начавший было ругаться, комбат увидел, что винты и так почти цепляют склон, молча сбросил ящики с боеприпасами и спрыгнул со всеми.
Майор послал бойца на другую сторону склона, где шёл бой, чтобы сообщил о прибытии батальона, а сам повёл людей выше по склону и сверху атаковал моджахедов, отогнав их на время. Уже стемнело, связисты установили наконец связь, комбат донёс до руководителя операции генерала Кондратьева простую мысль: они совсем не там, где планировалась и попросил авиацию с утра, чтобы отбомбились по перевалу и двум господствующим высотам.
Утром моджахеды, получившие подкрепление, начали постоянно усиливающийся миномётный обстрел. Десантники попытались подавить вражеские миномёты из своего одного, но не удалось – мин оставалось всего два десятка. Плотный миномётный огонь изменил диспозицию – теперь валуны не защищали десантников, число раненых быстро росло. Корытный вновь запросил у командования авиаподдержку, связь была плохая, так как аккумуляторы изрядно подсели. Майор поставил радиостанцию на бруствер окопа, связь улучшилась, но пуля снайпера нашла голову майора, пробила её навылет через глаз и висок. Но он остался жив и продолжал руководить боем.
Авиация так и не пришла, наступила вторая ночь. Наконец утром 18-го прилетели Су-25 и вертолёты Ми-24. После их ударов боевики временно отошли, десантники начали эвакуацию раненых и убитых. Но моджахеды вернулись, и вновь продолжился бой. Только 19-го подошёл на помощь мотострелковый батальон. Боевики ушли совсем.
Поскольку разведчики продержались 3 дня, то поставленные задачи оказались выполненными – боевиков удержали в горном районе, и они не вышли на дорогу с колоннами. Штабное руководство получило награды, хотя третье задание оказалось невыполненным – боевиков не удалось разгромить. Но в ущелье нашли много их трупов, а также большое количество оружия и боеприпасов.
Батальонные потери: 21 погибший, 36 раненых (из 90).