На Преображенской улице, во дворе элитного жилого комплекса «Облака», в Подмосковном городе N. стояли мусорные баки, аккуратно огороженные металлической сеткой. В одном из них копался Николай Петрович, невысокий и щуплый пожилой мужчина. Был он аккуратно одет, в цвета серые и коричневые, тонкая его шея, не обмотанная шарфом, беззащитно торчала из воротника. Рядом с Николаем Петровичем обстоятельно что-то ел из консервной банки молодой грязный мужичок, то ли бомж, то ли бродяга, в общем, Севка — деклассированный элемент.
— Я тебя понимаю, Петрович! Я б тоже так не смог, когда баба зарабатывает. У каждого человека дело должно быть. Не работа. Работа для идиотов, которые боятся нищеты. А что в нищете страшного? Пожрать всегда можно найти. — Он выудил из мусорки пакет с заплесневелым батоном, разорвал полиэтилен и откусил с того бока, где ещё не было зеленоватых пятен. — Инстинкты человеческие нельзя цивилизацией победить, — сказал он набитым ртом, затем кинул в бак пакет и, доев всё, что оставалось у батона съедобного, достал из кармана аптечный пузырёк с этикеткой «Берёзовые почки». — Я вот, например, в душе мечтатель. Моё дело — постигать мироздание умом. Мне смысл открывается через бухло. — Он хлебнул, мимолётно сморщился и продолжил осипшим голосом: — Жертвую собой. Я, может, как Христос, только он на кресте умер, а я умру от водки.
Николай Петрович не слушал Севку, он вытряхивал разорванные пакеты и перекладывал мусор из одной кучи в другую. Наконец нашёл что-то и заулыбался.
Возле баков остановился чёрный «Гранд-Чероки». Тонированное стекло опустилось, из фешенебельной темноты высунулось перламутровое от грима лицо жены Николая Петровича — Раисы Степановны. Она некоторое время молча рассматривала мужа и вдруг резко выкрикнула:
— Совсем, что ли, офонарел?!
Николай Петрович нахмурился и, невольно подняв плечи, нахохлился.
— Дамочка, я, конечно, понимаю, у вас — мандат, но давайте-ка помягче. Интеллигентные люди, — спокойно сказал Севка, аристократично жестикулируя и показывая длинный ноготь на мизинце левой руки.
Раиса Степановна оценивающе посмотрела на Севку, губы её изогнулись.
— Это ты, что ли, интеллигент? Таких, как ты, интеллигентов надо за городом в газовых камерах жечь, чтобы воздух не портили!
— Добрая она у тебя, — Севка с сочувствием посмотрел на Николая Петровича. — Гитлер в юбке.
— Слав, — обратилась Раиса Степановна к кому-то в машине, — у тебя пакеты для мусора есть? Постели, а то загадит.
С водительского места вышел молодой человек в хорошем синем костюме и с аккуратной причёской с проборчиком. Он бесстрастно открыл багажник, достал рулон.
Николай Петрович держал в руках паяльник и глядел на жену. Он словно спрашивал взглядом разрешения взять домой бездомного щенка, к которому уже привязался.
— Брось это! Быстро! — приказала Раиса Степановна.
Николай Петрович спрятал паяльник под куртку.
— Слав, затащи сюда этого придурка.
Слава, всё так же не выражая никаких эмоций, зашёл в огороженное сеткой мусорное пространство, бережно приподнял Николая Петровича за шиворот и поволок. Николай Петрович едва успевал переставлять ноги.
— Паяльник отбираем? — исполнительно спросил Слава, останавливая Николая Петровича у машины.
Раиса Степановна ещё раз посмотрела на мужа, тяжело вздохнула, отвернулась и устало сказала:
— Ладно, оставь.
Слава подтолкнул Николая Петровича к другой двери и заботливо придержал на сидении полиэтилен, пока тот садился.
. . .
Приобрести сборник повестей и рассказов "Смотри, как я ухожу"
на OZON (бумажная книга)
на Litres (электронная книга)
