Их пятнадцать, листков и открыток, датированных 1944 годом. Только на двух почтовых карточках значится «16.11.43 г. 21.00». На одной – символичный рисунок (женщина замерла у репродуктора, на губах блуждает улыбка, а внизу подпись: «Хорошие вести с фронта» и пронзительно-короткое послание на оборотной стороне: "Зоечка! Аллочка! Ждите папку, другого не покупайте. Я скоро приеду ". А другая карточка адресована ребенку: «Дорогая доченька, не грусти обо мне. Папа скоро приедет, гостинчик привезет. Целую».
Чернила выгорели, бумага пожелтела, истрепались края... Но семейной реликвии дороже этой у Аллы Ивановны не было и нет. Даже не потому, что это письма с войны и они представляют историческую ценность, – это единственное, что у Алюсика, Аллочки, как называл доченьку Иван Матвиенко, осталось от отца.
Вчитаемся в бесхитростные строчки, написанные на переднем крае.
17 января 1944 года
«Крепко целую, дорогие Зоечка и Аллочка! Есть удобный момент, пишу вам. Сообщаю, что сегодня крепко дали фрицу – аж пятки в заднее место влипают. Нас заменили, и мы пока остались, как называем, в тылу – 3-4 километра от передовой. Он, гад, и сюда стреляет, но уже не так точно. Все равно спокойней, ребята повеселели, Миша и Вася (боевые товарищи – Н.П.) побрились и своих подчиненных приводят в порядок. А завтра дальше, вперед на запад...
Зоечка, 15 января я тебе написал письмо и только отправил, как вдруг налетели стервятники и начали давать жизни. Думал: прощай, белый свет. Но все обошлось замечательно, сам цел и потерь не имеем. А сейчас все прошло, даже никто и говорить об этом не хочет, потому что такое воспоминание здесь грусть наводит. А вспоминают, что из девяти штук налетевших зенитчики сбили семь, два ушли и больше не появлялись...».
5 марта 1944 года
«Здравствуйте, родненькие мои Зоечка и Алюсик! Сегодня мимо нашей деревни, то есть, где мы стоим, прошло очень много мирных жителей, освобожденных нами от немцев, и я не выдержал. Шла одна девочка со своей мамой, и я у нее спросил, сколько ей лет. Сказала, что 7-й годик, и я удивился, что она очень большая. Значит, и моя славненькая дочечка уже такая большая, и все понимает. Я этой девочке дал немного сахару и хлеба, она так чисто сказала: «Спасибо вам, дяденька!».
Пишу вам это, а сам прямо не могу, сильно расстроился. Так хочется увидеть свою косматенькую дочечку, поцеловать, дать гостинчику много-много, чтобы не вместили милые рученьки. И маме тоже обязательно привезу гостинчик, что-нибудь хорошенькое».
13 марта 1944 года
«Что-то устал, крепко сегодня поработали. Ну какая работа была, сама знаешь – учимся, чтобы добыть победу с меньшей кровью. Зоечка, хочется вам очень много написать, но невозможно – нет на то разрешения».
14 марта 1944 года
«Все в порядке. Дела идут, и время летит прямо незаметно. Дни, правда, стали очень большие, но они проходят удивительно быстро – это потому, что сейчас много работенки. А вот ночью дел мало, если бы были письма, почитал бы. Но их нет, тогда читаю газеты.
Алюсик, милая дочурка, скажи маме, пускай пишет каждый день. Мне хочется посмотреть, какая ты стала большая. Конечно, какая была, папа не забыл. Ну ты была, моя славненькая, маленькая-маленькая, и зубки у тебя как раз выпали, а теперь, наверное, выросли...»
6 апреля 1944 года
«За меня не беспокойтесь. Живу хорошо, воюю тоже хорошо...
Зоечка! Береги себя и Аллочку, много не расстраивайся, как бы тяжело ни складывалась обстановка. Знаешь, здесь бывает хуже, и то мы никогда не падаем духом, а молчим и все переносим, и побеждаем. Победа останется за нами.
Это (открытку с видом Кремля и салютом над ним – Н.П.) отдай дочке, пускай она поиграет и посмотрит, как красиво в Москве, когда ее папка здорово бьет Гитлера».
14 апреля 1944 года
«Тороплюсь, уезжаю на колесах. Куда, пока не знаю, в общем, на другое место. Ничего не случилось, просто так нужно. Спешу вас поздравить с 1 Мая 1944 года – с годом победы над врагом и нашей встречи».
11 мая 1944 года
«Здравствуйте, дорогие мои!
Вот достал немного бумаги и хочу вам сказать, что я жив и здоров. Очень скучаю, мне все кажется, что вы редко пишете, а дочка совсем не стала писать. Вот сидит, то есть стоит на фотокарточке, губку закусила и молчит. Я ее целую, а она молчит и не целует меня. Ну ладно, мои дорогие, придет время, и мы с вами поцелуемся, а пока пишите чаще письма, чтобы не скучать в разлуке...
Сообщаю, что вчера в третий раз посмотрел замечательную картину «Жди меня». Советую тебе, Зоечка, посмотреть».
6 июня 1944 года
«Крепко вас целую, мои дорогие. Письмо ваше получил, из которого узнал, что моя дочечка чувствует себя хорошо и 1 сентября уже пойдет в школу. Меня это очень радует и удивляет, как все быстро произошло, просто очень быстро – ведь она же была еще маленькой, а сейчас уже гимназистка...
Зоечка, вот насчет работы, ты брось это – работа замечательная. Пока все идет хорошо, работай, только честно работай, вот и вся там музыка. Ведь я эту работу знаю, и никакой там особенности да еще для грамотного человека. Ты только подумай про нас с Петькой, какие мы были грамотеи, а ведь работали, аж гуд шел. А почему? Да потому, что честно и настойчиво работали, все делали по законам и никто не обижался, и все было правильно, вот и ты так делай...
Зоечка, жизнь моя проходит в борьбе и тревоге, но счастьем я считаю, что до сих пор жив и здоров, и думаю, что для нашего счастья я уцелею и вернусь, как огурчик».
Общего счастья не получилось. Лейтенант Иван Матвиенко, как сообщалось в извещении, проявив геройство и мужество, был ранен в бою и умер от ран 6 июля 1944 года. Похоронен с воинскими почестями.
Но после победы пройдет целых тридцать лет, прежде чем Алла Ивановна найдет могилу отца. Его останки были обнаружены недалеко от Минска и перезахоронены в братской могиле. Дочь еще съездит туда с матерью, которая намного пережила мужа.
Об одном отец напрасно волновался – другой папка в их семье не появился. Молодая, а мать осталась вдовой в 28 лет, красивая, она навсегда сохранила верность своему Ванечке. Сейчас они вместе и наверняка смотрят с небес в одном направлении. На Аллочку, Алюсика, на внука и правнуков. Жизнь продолжается.
Прочитав письма, принесенные в редакцию Аллой Ивановной, я попросила разрешения снять с них копии – настолько они тронули душу. Думаю, вас тоже не оставили равнодушными. Почему опубликовала их сегодня, всем понятно - 22 июня...
Как жаль, что война унесла жизни стольких замечательных людей, как Иван, как больно, что уроки той поры вынесли не все...
Спасибо, что были со мной, и за ваше неравнодушие.