Комиссия подчеркнула, что адвокат обязан установить, по каким причинам назначенное лицо не заключает соглашение напрямую и в чем состоит мотивация и законный интерес заключающего соглашение лица
По мнению одного из адвокатов «АГ», разъяснение КЭС ФПА напоминает об обязанности выяснить, на каких условиях осуществляется защита в соответствии с обязательствами привлекающего юрлица, и соотнести их с профессионально соблюдаемыми правилами. Другой согласился с разъяснениями в части, указав, что передоверие обязанностей по договору невозможно без соответствующего отдельного условия. Третий заметил, что не совсем понятно, какие действия адвоката будут считаться проявлением достаточной степени осмотрительности по установлению причин незаключения «прямого» соглашения.
18 июня Совет Федеральной палаты адвокатов утвердил Разъяснение Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам по отдельным вопросам, связанным с заключением адвокатом соглашения об оказании юридической помощи в пользу лица, назначенного стороной соглашения. Поводом для разъяснения послужил запрос Совета АП Республики Башкортостан.
Рассмотрев запрос, КЭС указала, что в соответствии с п. 2 ст. 25 Закона об адвокатуре и абз. 3 п. 1 ст. 6.1 КПЭА стороной соглашения об оказании юридической помощи может выступать как лицо, которому адвокат оказывает юридическую помощь непосредственно (например, обвиняемый), так и лицо, назначающее доверителя, которому адвокат будет оказывать юридическую помощь. Такими лицами на практике являются:
1) родственник назначенного лица (например, обвиняемого);
2) лицо (например, хозяйственное общество, которое оказывает юридические услуги), заключившее с назначенным лицом (например, с обвиняемым) или с иным лицом (например, с родственником обвиняемого) договор об оказании назначенному лицу юридических услуг;
3) иные лица.
КЭС пояснила, что заключение соглашения об оказании юрпомощи в пользу назначенного лица обеспечивает получение квалифицированной юридической помощи доверителем, который не заключает такое соглашение с адвокатом напрямую. Вместе с тем модель оформления договорных отношений, при которой адвокат заключает соглашение об оказании юрпомощи в пользу назначенного лица со стороной, в свою очередь, заключившей договор об оказании юридических услуг назначенному лицу, может не соответствовать критериям оказания адвокатом юрпомощи назначенному лицу.
Разъяснено, что является недопустимым использование модели оформления договорных отношений, нарушающей требования Закона об адвокатуре и КПЭА, а также направленной на обход таких требований или понижающей уровень гарантий лица, которому адвокат будет оказывать юридическую помощь непосредственно. Подобные действия могут свидетельствовать о нарушении, в частности, п. 2 ст. 5 КПЭА, согласно которому адвокат должен избегать действий или бездействия, направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.
Как указала Комиссия, до принятия поручения об оказании юридической помощи не стороне соглашения, а назначенному лицу адвокат обязан с достаточной степенью осмотрительности установить, по каким причинам назначенное лицо не заключает соглашение напрямую с адвокатом и в чем могут состоять мотивация и законный интерес лица, намеревающегося заключить соглашение об оказании юридической помощи в пользу назначенного лица.
Установив указанные обстоятельства, а также их соответствие законодательству об адвокатуре, адвокат вправе заключить соглашение об оказании юридической помощи в пользу назначенного лица со стороной, в свою очередь, заключившей договор об оказании юридических услуг с назначенным лицом или с иным лицом (например, с родственником назначенного лица), при условии, что договор об оказании юридических услуг содержит указание на правомочие лица, привлекающего адвоката в соответствии с п. 2 ст. 25 Закона об адвокатуре и абз. 3 п. 1 ст. 6.1 КПЭА для оказания юрпомощи назначенному лицу, заключать с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи в пользу назначенного лица, – пояснила КЭС.
«Выявление оформления адвокатом договорных отношений с нарушением указанных обязанностей должно становиться основанием для реагирования органов адвокатского самоуправления и возможного привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности», – подчеркнула Комиссия.
Адвокат АП Новосибирской области Геннадий Черкасов отметил: на данный момент происходит формирование рынка «подбора адвокатов» коммерческими организациями. Это отражается в распространяемой рекламе о наличии адвокатов в коммерческих организациях в том или ином виде. Последствия такого сотрудничества закономерно могут повлечь дисциплинарные производства.
В самой ситуации заложено коренное противоречие, заметил Геннадий Черкасов: с одной стороны, коммерческие организации имеют цель извлечения прибыли и вправе действовать на основе свободы договора, а с другой, адвокат, напротив, связан профессиональными правилами, включая необходимость соблюдения интересов доверителя при вхождении в отношения. «Разъяснение Комиссии еще раз напоминает об обязанности выяснить, на каких условиях осуществляется защита в соответствии с обязательствами привлекающего юридического лица, и соотнести их с профессионально соблюдаемыми правилами», – заключил он.
По мнению адвоката АП г. Москвы Олега Сухова, разъяснение содержит в себе некоторое противоречие, потому что в нем говорится о двух разных видах отношений. Он пояснил, что с одной стороны речь идет о так называемом договоре в пользу третьего лица. «Если коротко, по такому договору исполнение надо предоставлять не его стороне, а иному лицу, на которое указал заказчик (ст. 430 ГК). В юриспруденции подобное встречается повсеместно. Оказался внезапно человек под арестом, его родственники начинают искать ему защитника. С найденным исполнителем заключают договор о юридической помощи арестанту. В Законе об адвокатуре возможность заключения такого договора оговаривается отдельно. Как раз на это обратила внимание КЭС ФПА в своем разъяснении», – пояснил он.
Олег Сухов заметил, что КЭС предлагает адвокату до заключения соглашения в пользу третьего лица выяснить причины, по которым «назначенное лицо» не заключает соглашение напрямую. «Однако в этом заключается противоречие. Договор о юридической помощи в пользу “назначенного” лица прямо предусмотрен законом, на что указывает КЭС, но закон не говорит о том, что в пользу третьего лица можно заключать договор только после выяснения препятствий для заключения договора напрямую. Нет такого ни в Законе об адвокатуре, ни в общих правилах из ст. 430 ГК. По сути, в ст. 25 Закона об адвокатуре предусмотрены две равнозначные возможности для заключения договора: либо напрямую с лицом, нуждающимся в юридической помощи, либо с кем-то еще в его интересах. Стороны сами выбирают из двух вариантов, как им удобнее. Введенное дополнительное требование не основано на законе, то есть является произвольным», – полагает адвокат.
С другой стороны, добавил он, в Разъяснении фактически говорится о своеобразном субподряде в юриспруденции. «Бывает, что адвокат, с которым родственники арестованного заключили соглашение, перепоручил свои обязанности кому-то еще. Договор о юридической помощи заключал один адвокат, а юридическую помощь оказывает другой. Заказчики его, может быть, даже не видели. Грубо говоря, юридическую помощь третьему лицу оказывает тоже некое третье лицо. ФПА к такой модели отношений отнеслась крайне настороженно», – отметил Олег Сухов.
Он заключил, что Разъяснение КЭС разрешает адвокату принять такое «перепоручение», только если его возможность прописана в первоначальном соглашении о юридической помощи. Адвокат напомнил, что Конституционный Суд в Постановлении от 23 января 2007 г. № 1-П/2007 указал, что к соглашениям о юрпомощи применяются нормы ГК о договорах возмездного оказания услуг. А в соответствии со ст. 780 ГК, если иное не предусмотрено договором возмездного оказания услуг, исполнитель обязан оказать услуги лично. Примерно то же говорится и в ст. 976 ГК, посвященной передоверию непосредственно по договорам поручения. Поэтому, подчеркнул он, передоверие обязанностей по договору невозможно без соответствующего отдельного условия.
Адвокат практики уголовного права и процесса «Инфралекс» Мартин Зарбабян считает, что сами по себе разъяснения по такому сложному вопросу должны приветствоваться адвокатами, поскольку затронутая в них проблема является одной из наиболее актуальной при осуществлении адвокатами защиты или представления интересов по уголовным делам и часто становится предметом дисциплинарного производства. Он обратил внимание, что в документе дан открытый перечень лиц, которые могут выступать стороной соглашения об оказании юридической помощи с адвокатом.
«В разъяснениях высказана крайне важная мысль, что заключение соглашения в пользу назначенного лица, то есть, когда доверитель не заключает напрямую с адвокатом такое соглашение, не только возможно, но и служит допустимой формой оказания помощи. Ведь на практике, когда человек подвергается уголовному преследованию, его, к примеру, могут задержать, поместить в следственный изолятор и иным способом изолировать от общества, либо он может находиться в другом городе или стране, тогда такая форма, как соглашение в пользу назначенного лица, становится порой единственной возможностью для преследуемого лица получить квалифицированную юридическую помощь», – отметил адвокат.
Мартин Зарбабян согласился с тем, что адвокат должен выяснять мотив и интерес лица, намеревающегося заключить соглашение в пользу другого лица, поскольку анализ различных решений Советов адвокатских палат показывает, что иногда поручения принимаются от лиц, которые преследуют интерес, явно противоречащий интересу подзащитного, что недопустимо. «Однако не совсем понятно, какие действия адвоката будут считаться проявлением достаточной степени осмотрительности по установлению причин незаключения “прямого” соглашения», – указал он.
«Требования к порядку оформления и заключения соглашения об оказании помощи должны неукоснительно и безусловно соблюдаться представителями адвокатского сообщества. Вместе с тем для повышения эффективности юридической помощи различным субъектам экономической деятельности у адвокатов должна быть возможность заключения соглашения не только с доверителями напрямую, поскольку сегодняшние особенности уголовного судопроизводства и стремительная трансформация экономики требуют, чтобы адвокаты оказывали не только квалифицированную и качественную, но часто и незамедлительную помощь», – заключил Мартин Зарбабян.
Марина Нагорная