Он вошел в историю рок-музыки с Velvet Underground, продюсировал знаковые альбомы для таких артистов, как Патти Смит и сотрудничал с Джоном Кейджем. В свои 82 года, выпустив 18-й сольный альбом, Кейл доказывает, что он все еще творит музыку на переднем крае
Шон О'Хаган, The Guardian
Даже по телефону из Лос-Анджелеса Джон Кейл производит определенное впечатление. Дело не только в его все еще звучном валлийском голосе или в том, как он не торопясь подбирает нужные слова, но и в его способе мышления — о музыке, написании песен, мире в целом. Это, в конце концов, человек, чья биография 1999 года называлась «Что такое дзен по-валлийски?».
Эта фраза несколько раз всплывает в моей голове во время нашего трансатлантического разговора; Кэйл живет в Лос-Анджелесе уже 10 лет после долгого пребывания в Нью-Йорке. Его ответы, всегда вежливые и обдуманные, иногда склоняются к абстрактности и отмечены нежеланием быть привязанным к конкретному содержанию своих песен.
На его новом альбоме «POPtical Illusion», например, есть трек под названием «Funkball the Brewster». Когда я спросил его, откуда взялось это название, он ответил: «Я его придумал. Я его сочинил, как сочиняю себе завтрак». Как и сама песня, которая начинается со строки «Скажи мне, чтобы я пошел к черту» и заканчивается едва слышимым криком, ответ типичен для Джона Кейла: интригующий, но трудный для понимания.
«Творческий взгляд Джона скорее диагональный, чем линейный», — говорит его друг более 20 лет, автор и журналист Эд Вулльями. — «Это также относится ко всему его восприятию мира. Он так же загадочен, интересен и неутомимо любопытен, как и музыка, которую он создает».
В качестве иллюстрации Вулльями вспоминает встречу с Кейлом в Нью-Йорке сразу после терактов 11 сентября. «У всех в Манхэттене была визуальная память об этом событии, но Джон, со своими ушами койота, имел слуховую память. Он живо описывал, как люди бесшумно бежали мимо его дверей, и топота ног не было слышно из-за пыли».
В 82 года, через полные 60 лет после встречи с Лу Ридом и создания Velvet Underground и 54 года после выпуска своего первого сольного альбома «Vintage Violence», Кейл остается уникальной фигурой в популярной музыке, его диагональный взгляд на написание песен и музыкальный кругозор — он имеет классическое музыкальное образование — позволяют ему всегда оставаться на интересных окраинах поп-музыки, а его постоянно беспокойный творческий импульс с возрастом не ослабевает.
«POPtical Illusion» — это его 18-й сольный альбом, песни которого часто насыщены сэмплами, синтезаторами, петлями и искажёнными инструментами. В лирическом плане это часто звучит так, как будто Кейл обращается к своему бессознательному в еще большей степени, чем обычно, вызывая у слушателя желание разобраться в результатах. С точки зрения звука, это определенно современное заявление о намерениях от человека, чье творческое кредо связано с идеей движения вперед. «Я не люблю зацикливаться на прошлом, я просто стараюсь идти дальше», — говорит он в какой-то момент. — «Так было всегда. Для меня всегда важно, что будет дальше».
Новый альбом вышел вскоре после прошлогоднего альбома «Mercy», на котором он сотрудничал с разными молодыми артистами, включая Weyes Blood, Animal Collective и Fat White Family. «Мне кажется, что он всегда хочет раздвигать границы», — сказала в интервью Натали Меринг (известная как Weyes Blood) после его выхода, описывая, как она пришла в его студию в Лос-Анджелесе и обнаружила, что там нет традиционных инструментов, только набор миниатюрных игрушечных пианино. Она охарактеризовала его подход как «непрямой» и «концептуальный», но также «очень сырой», что как раз и подходит.
Как и «Mercy», отправной точкой нового альбома стал «огромный массив песен», которые Кейл написал в порыве творческого вдохновения во время пандемии Covid. «Локдаун как бы диктовал, что происходило, так что мой гнев проявлялся довольно регулярно», — говорит он. На что именно он был зол? «В основном на политические моменты. Физически я не сильно беспокоился о том, что происходит с локдауном, но некоторые вещи меня действительно раздражали». В результате, продолжает он, он начал писать песни «с гораздо большей агрессией, чем в последнее время, но это была другая агрессия — своего рода романтическая агрессия».
Эта «романтическая агрессия» принимает различные формы, от мрачной «Company Commander», где он критикует «правых, сжигающих свои библиотеки», до почти самоочевидной «I’m Angry», где мрачная галлюцинаторная лирика может быть — а может и не быть — о смертности и даже выражает следы сожаления. Как всегда, он не говорит. «В моих песнях есть внутренняя логика, но я также думаю, что люди хотят сами открывать для себя что-то, когда слушают их, так же как и когда читают стихи».
В «How We See the Light» он поет о «потраченном времени» и уроке, извлеченном из «тихих путей любви». Я спросил его, является ли это по сути разговором с самим собой... «Частично да. С моим молодым "я"». В редкие моменты, когда он позволяет себе оглянуться назад, делает ли он это с сожалением или стоическим принятием? «Это просто принятие. Учитывая все те потрясения, которые происходили, когда я писал эту пластинку, я был очень рад, что у меня есть хоть какие-то моменты размышления — и благодарности».
Кейл всегда, как по темпераменту, так и по намерению, был в некотором роде аутсайдером. Даже в зарождающейся нью-йоркской арт-рок сцене, породившей Velvet Underground в середине 60-х, он казался эксцентричным слегка отчужденным персонажем. Ему было 22 года, когда он впервые встретился с Лу Ридом на вечеринке на Верхнем Ист-Сайде в 1964 году, но к тому времени он уже прошел довольно насыщенный творческий путь.
Рожденный в деревне Гарнант в Кармартеншире в 1942 году, Кейл говорил на валлийском как на своем первом языке. Его отец, Уильям, был шахтером, а мать, Маргарет, учительницей. Ее девичья фамилия была Дэвис, и на новом альбоме есть веселая, но горько-сладкая песня под названием «Davies and Wales», которая, хотя и косвенно, кажется, отсылает к ней. «Да», — тихо говорит он, когда я упоминаю об этом. «Но на самом деле это шуточная песня обо всех Дэвисах, которых я встретил в своей жизни». Как и его акцент, его валлийская идентичность остается неизменной. «Боюсь, что так», — говорит он. — «Это племенное. Это никуда не денется».
Моя валлийская идентичность племенная. Это никуда не денется
Кейл рано увлекся музыкой, играя на альте в Национальном молодежном оркестре Уэльса в возрасте 13 лет. Десятилетия спустя он рассказал, как в возрасте 12 лет его домогался его учитель музыки в органной галерее местной церкви. Это откровение пролило новый психологический свет на некоторые из его более безумных живых выступлений в 1970-х, когда он часто появлялся в зловещей хоккейной маске и, казалось, полностью воплощал свои мрачные песни, такие как «Fear Is a Man’s Best Friend» и «Guts». Последняя — это песня о кровавой мести, начинающаяся со строки: «Этот ублюдок в рубашке с коротким рукавом трахнул мою жену». В какой-то момент напряженным моментом его выступлений стала его трансформация песни Элвиса Пресли «Heartbreak Hotel» в растянутую психодраму, которая часто заканчивалась тем, что он сидел, свернувшись в позе эмбриона, под пианино. Во время одного выступления, немыслимого в наш век триггерных предупреждений, он обезглавил на сцене живую курицу, заставив свою группу уйти в отвращении. Позднее он признался, что его экстремальное поведение усугублялось огромным количеством кокаина, который, вместо того чтобы подавлять его травмы, казалось, резко подчеркивал их непредсказуемыми способами.
Кейл покинул Уэльс подростком, получив стипендию для изучения музыки в Goldsmiths в Лондоне. Там он попал под влияние экспериментального движения Fluxus, в котором числилась молодая Йоко Оно. В 1963 году он провел премьеру «Concert for Piano and Orchestra» Джона Кейджа в Великобритании и вскоре, при поддержке американского композитора Аарона Копленда, переехал в Нью-Йорк. Это было эпохальное время для экспериментальной музыки, и Кейл погружался в эту среду, сотрудничая с Кейджем в живом исполнении произведения Эрика Сати «Vexations», длившемся более 18 часов, и работая некоторое время с еще одним пионером авангарда, Ла Монте Янгом, чье использование продолжительных дронов легло в основу дезориентирующей динамики нескольких песен Velvet Underground.
«Я всегда благодарен Аарону Копланду, который привел меня в Нью-Йорк», — говорит мне Кейл. — «Без этого начального шага я бы никогда не смог продвинуться вперед. И, если бы не человеческая щедрость Кейджа, я бы продолжал использовать донорство в банке крови в качестве источника дохода». Они остаются неизменным влиянием, не в последнюю очередь благодаря общей трудовой этике. «Они не стали лидерами движения, сидя на месте», — говорит он мне. «Они следовали эдикту, что "работа это большее удовольствие, чем удовольствие", и я также».
Случайная встреча с Ридом в 1964 году привела к созданию Velvet Underground, чье вирусное влияние определило ход развития рок-музыки на несколько поколений вперед. Группе удалось соединить зачастую бодрящий экспериментализм Кейла — его использование альта стало одним из самых нервирующих компонентов фирменного стиля группы — с авторским стилем Рида, который варьировался от сурового репортажного подхода таких песен как «Heroin» и «I'm Waiting for the Man», до обаятельно мелодичного дрейфа в песнях-балладах, таких как «Sunday Morning» и «I'll Be Your Mirror». Творчески продуктивное, но дико растратное сотрудничество с Энди Уорхолом в его студии Factory так часто описывается, что стало уже легендой рока.
Интересно, что в альбом прошлого года, «Mercy», Кейл включил песню под названием «Moonstruck», посвященную красивой, но упорно саморазрушающейся певице Нико, которая умерла в 1988 году возрасте 49 лет. После ее ухода из группы он продюсировал ее второй сольный альбом «The Marble Index» в 1968-м и совместно продюсировал третий, «Desertshore», в 1970 году. Последний альбом, в частности, получил признание критиков за его аскетичную, но завораживающе странную атмосферу.
«Ты, помешанная на луне леди-наркоманка, смотришь на свои ноги...», поет Кейл в «Moonstruck», на роскошном, но в то же время меланхоличном фоне. Остались ли ее песни с ним на протяжении многих лет? «Очень даже. Она была уникальной личностью. Если ты хоть как-то понимал Нико, ты знал, что всегда нужно обращаться к ней в контексте ее творчества. Она презирала свою физическую красоту и всех, кто относился к ней таким образом. Если отбросить личную неуверенность, она была бескомпромиссна как автор песен. У нас есть доказательства».
Испытывал ли он когда-нибудь искушение написать песню о Риде, который умер в 2013 году и с которым у Кейла было знаменитое бурное творческое партнерство? «Я думаю, что я уже это сделал, акими бы туманными они ни казались», — отвечает он, оставляя нам возможность догадаться самим.
Кейл покинул Velvet Underground в 1968 году после выпуска их второго альбома «White Light/White Heat», на котором его экспериментальный подход проявился наиболее ярко. Его неохотный уход вызвал разрыв с Ридом, который, по слухам, продолжался до 1987 года, когда они впервые заговорили на похоронах Уорхола. На некоторое время они помирились, записав элегический альбом «Songs for Drella», посвященный Уорхолу, который был выпущен в 1990 году. В 1993 году последовало воссоединительное турне Velvet Underground, но и оно закончилось в результате размолвки. Кейл и барабанщица Морин «Мо» Таккер — единственные ныне здравствующие участники первоначального состава.
«Velvet Underground имеют важное значение, огромное значение», — говорит Вулльями, — «но их легенда часто затмевает то, что Джон сделал после, что постоянно переосмысливал себя. С тех пор было столько Джонов Кейлов». Это, действительно, так. Есть, чтобы назвать только нескольких: Джон Кейл, который продюсировал важные альбомы Stooges, Patti Smith и Modern Lovers в 1970-х, Джон Кейл, который сотрудничал с такими соратниками-экспериментаторами, как Терри Райли и Брайан Ино, и Джон Кейл, и Джон Кейл, чьи 18 сольных альбомов проложили курс, ориентиры на карте которого, по словам Вулльями, «варьируются от Элвиса Пресли до Альбана Берга через Дилана Томаса».
Когда Кейл возвращается к своим прошлым работам, будь то на сцене или в записи, он часто драматически разбирает и собирает их заново. В 2016 году, параллельно с переизданием его альбома 1982 года «Music for a New Society», он выпустил «M:FANS», включив новые версии оригинальных песен. Решение сделать это было вызвано смертью Рида тремя годами ранее, которую он описал как «слишком большую для понимания». Кажется, что символичным для диагонального подхода Кейла является то, что, погружаясь в драматическую переработку своих собственных работ, он нашел способ изгнать демонов, которые преследовали его конфликтные творческие отношения с Ридом, и в то же время отдать ему дань.
Как свидетельствуют его последние записи, Джон Кейл все еще работает над границами песни. «Я смотрю на свою самую первую запись, "Vintage Violence", и я действительно не могу пожаловаться», — говорит он мне. — «Я не могу сказать, попали ли эти песни в точку, но в них есть разные вещи, которые до сих пор мне интересны. Я думаю, мои новые песни немного более анималистичны, чем тогда, когда я писал "Fear Is a Man’s Best Friend". Он серьезно говорит мне, что эта песня не является по-своему анималистичной? «Ну, она немного кривовата», — признается он. — «Это накатывает на тебя как-то внезапно».
Это не плохое описание некоторых его последних работ, его музыкальный подход в частности берет свои подсказки не от авангарда, если этот термин вообще еще применим, а от постоянного звукового авантюризма хип-хопа. «Это хищно», — говорит он, одобрительно. — «Рок-музыка больше этого не делает, и авангард тоже. Хип-хоп — новый авангард».
Он также, говорит он мне, только что открыл для себя музыку ирландской группы Lankum, которая на передовых позициях в нынешнем темном готическом переосмыслении традиционной фольк-баллады. Их песни, говорит он, «просто подкрадываются к вам. В них так много всего происходит. Так много характера».
В свои 82 года Кейл все еще неугомонен, все еще любопытен и не подает признаков замедления. Когда я спрашиваю его, есть ли у него какие-либо сожаления, он отвечает: «Никаких сожалений, много ошибок - но мало таких, которые были бы заметно гротескными». Когда я спрашиваю его, что дальше, он говорит: «Начало творческого диссонанса в дорожных работах». Так оно и продолжается, так же, как и прежде, но всегда по-диагонали.
«POPtical Illusion» уже вышел на Domino