Дворов и задворок в Питере не счесть, и про каждый есть что рассказать. Сегодня про один и расскажу.
Стоял погожий денёк, какие в начале сентября выпадают часто. Солнце лениво катилось к западу над изломами крыш.
Я прогуливалась по Итальянской улице, а передо мной шёл кот. По закону жанра кот должен быть рокового черного цвета, но нет – он был обычный серый, в полоску. Шёл прямо посреди тротуара, неторопливо и спокойно, с осознанием себя полноправным членом уличного движения. Раз только он посторонился, пропуская электросамокат, и неодобрительно посмотрел ему вслед. Даже, как мне показалось, фыркнул.
Я увязалась за котом – для меня они как белый кролик для Алисы, куда-нибудь да приводят.
Кот свернул в подворотню, с виду обыкновенную подворотню, с мусорными баками вдоль стены. Но крыша, которая торчала под сводом арки, была занимательная – с окошками мансарды, деревьями и аркой. Я переступила перекладину ворот и прошла дальше.
А за воротами был... Двор. Не просто колодец, окружённый стенами, а самый настоящий Двор. Извилистый проходной двор с кучей ветвящихся ходов, уводивших в другие арки, обсаженный липами и обставленный красными скамейками. В излучинах дворовых ходов стояли трехрукие фонари. Яркое солнце сквозило в листве, и листва разбрасывала по брусчатке тенистые пятна.
Здесь обитало много котов и кошек. Они фланировали по Двору, сидели на скамьях, возлежали на газонах и слушали саксофон. Да, где-то в изгибах Двора кто-то играл на саксофоне. Музыканта не было видно – наверное, играли в квартире, и звук доносился из открытого окна.
Это был известный петербургский мотив про осень, которая танцевала в старом дворе вальс. Музыкант только разучивал песню и наигрывал начало куплета. Несколько раз он брал фальшивую ноту, тут же прекращал и начинал играть заново. Я прошла по всем поворотам и маленьким дворовым площадям, но нужного окна не нашла. Мотив везде звучал одинаково, точно источника звука не было, а музыка просто плыла над Двором.
В другой раз я оказалась на Итальянской в конце сентября, не удержалась и заглянула во Двор. Накрапывал дождь, но за аркой подворотни было сухо. В просвет между облаками глядело солнце, и по Двору летели листья, уже не зеленые, а золотые. И я снова услышала саксофон, который играл тот же мотив, но более уверенно. Теперь куплет звучал до конца, и невидимый музыкант разучивал припев. И я снова не могла понять, откуда звучит мотив.
А потом на Итальянской меня застало уже начало ноября. Осень сбрасывала последние желтые листья. Они летели по Двору и еще светились золотом на неярком осеннем солнце. Таинственный саксофонист выучил мелодию полностью. Он играл песню про вальс уверенно, со множеством джазовых аранжировок.
Доиграл песню, эффектно взвыл и смолк. Я подождала еще минут пять, послушала тишину, и вышла.
Через неделю я случайно оказалась на Невском проспекте, и опять свернула на Итальянскую. Дворник лениво сметал опавшие ржавые листья в кучи. В бетонных вазонах ярко-оранжевыми пятнами цвели последние бархатцы. Где-то жарилась картошка. Саксофона не было слышно. Неудивительно... Осень станцевала вальс.
А коты никуда не делись.
В следующий сентябрь надо зайти снова.