Пишет Кошка В Сапогах
"1984" Джорджа Оруэлла – одно из любимых моих произведений, и, по моему скромному мнению, один из великих романов XX века. И поэтому я с нетерпением ждала спектакля в театре "ТеНер". И особенно – некоторых сцен, которые, как мне кажется, поставить на сцене исключительно трудно, если не вообще невозможно. Например – как поставить пытку над Уинстоном Смитом? Или – комнату 101?
Но режиссёр Александра Неронова и её многочисленная труппа легко и непринуждённо переступают через театральные ограничения и условности. Да как! Спектакль длится почти пять часов; казалось бы, бесконечно длятся пытка током и допрос – но зрители следят за действием, затаив дыхание. Нельзя пропустить ни слова, потому что каждое высказывание в романе – отдельная мысль.
И вот в кроваво-красном тумане проступают фигуры вертухаев Большого Брата, с масками театра Кабуки на лицах – не люди, а бестелесные механизмы, безмолвные привратники тоталитарного ада.
А комната 101 – это всего лишь маленькая клетка в руке О'Брайена, мы не видим полчища крыс, но почему-то верим, что они там. "Отдайте им Джулию, не меня!" И верим ещё и в то, что любого человека можно сломать, если подобрать ключик к его подсознанию.
А символ и цемент спектакля – это... суп. Это настоящая находка – тележка с кастрюлей, которая ездит по сцене и появляется и на службе в Министерстве Правды, и в пабе, и в тюрьме, – каждый должен получить свой половник похлёбки, чтобы не бунтовать.
И становится ясно, почему "они никогда не взбунтуются, пока не станут сознательными, а сознательными не станут, пока не взбунтуются..."
Как всегда, в спектакле множество великолепных зонгов в "трубадурском" духе и "океанских" танцев, которые легко сойдут за датские, французские, еврейские и какие угодно. В труппе нет сильных поставленных голосов, зато в этом тоже своя фишка: голоса звучат, как полузадушенная мольба о помощи из подземелья. Как писк котят в забиваемом подвале....
Что вы делаете с нами, мистер Оруэлл! Откуда вы знали всё про наше настоящее, про сегодняшние наши реалии и сегодняшних героев эпохи? Ведь это они в романе – Гольдштейн, О'Брайен, Смит, но мы-то знаем их настоящие имена и фамилии. И должности. Мы считываем, мы знаем. Но мы не можем их назвать. "Свобода – это возможность сказать, что дважды два – четыре". И поставить такое огромное и сложное произведение – для этого нужно обладать недюжинной храбростью, потому что постановка должна стремиться к равнозначности. Не побоюсь этого слова – конгениальности.
Единственный момент, который не смог предвидеть великий пророк XX века - это то, что сокращать выдачу шоколада с 30 грамм до 20 и объявлять об этом с экрана вовсе не обязательно. Достаточно просто уменьшить его количество в составе плитки и заменить "вкусом, идентичным натуральному"...