(Продолжение повести "Розы для Аннушки". Предыдущая глава "Купи мне, мама, колечко!" здесь).
Перед началом учебы на 3 курсе, в августе. мама организовала мне интересные поездки: мы с ней навестили ее фронтовых подруг — одна живет в Риге, вторая в Тверской области. В Риге меня до глубины души потряс орган в Домском соборе, а недалеко от Вышнего Волочка — старинный погост. Но оба этих события — очень громкое и очень тихое — заставили меня долго думать. В том числе и об этом — как сохранять увиденную красоту, разделяя ее с другим человеком.
На погост я набрела случайно — когда отправилась бродить по окрестностям села Митино, куда Полина, подруга мамы, взяла нас с собой на юбилей родственника, у которого в этом селе был роскошный сад. Сидеть целый день за столом со взрослыми мне было тошно. И я по любимой привычке «сбежала в осень». Она уже начиналась — лето выдалось очень жарким, к концу августа природа устала, пожелтевшие листья во всю опадали.
Сначала меня заинтересовала церквушка. Небольшая, уютная, ухожена по-домашнему… Я вошла в потемневшую от времени деревянную калитку, огляделась. Сразу бросилась в глаза могила, на которой лежат свежие розы… У могилы — могучий клен, в его тени приютилась лавочка, усыпанная золотисто-багряными листьями. Можно отдохнуть, я устала от долгой ходьбы, день хоть и почти осенний уже, но очень жаркий.
Что это? Табличка на могиле старинная, с дореволюционной орфографией, мхом поросла, мох счищают, но он все равно проступает, мешая разбирать надпись… Я платочком протерла старые буквы и от удивления отступила к лавочке: ах, вот кто здесь похоронен! Анна Петровна Керн! Женщина, которой Пушкин посвятил одно из лучших стихотворений.
Лавочка, шорох падающих с клена листьев, старая могила, тишина деревенской окраины… Я долго сидела там и пыталась поймать какую-то ускользающую мысль. Из церквушки вышла старушка — такая же тихая, благообразная, по-домашнему уютная, как и все, что меня тут окружало.
— Скажите, кто принес такие роскошные розы? Была экскурсия? — спросила я у нее.
— Не знаю, деточка, — отозвалась старушка. — Экскурсий-то у нас не бывает, не Пушкин тут похоронен… Но розы лежат всегда! Кто и когда их приносит — уследить невозможно. Да и зачем? Пусть лежат! Аннушка наша это заслужила…
— Чем? Красотой своей?
— При чем тут красота? Молода ты еще, как я погляжу, главного в жизни не знаешь…
— Что вы считаете главным?
— А ты Пушкина почитай. И сама думай… Все вам скажи, да расскажи! Толку-то от чужих слов не бывает! Если что сама удумаешь — тут тебе и правда!
Собеседница ушла обратно в церквушку, а я осталась на лавочке. Золотой осенний день — «хрустальный», по выражению Пушкина, неожиданная встреча с тенью светской красавицы Аннет и с мудрой старушкой — все это заворожило меня настолько, что реальность как бы растворилась в этом хрустале, мысли и картинки стали рождаться не в голове, а где-то в вышине голубого неба… И были они очень странными.
Может быть, Аннушка, как назвала светскую красавицу старушка, внутренне была сродни тем женщинам, которым дано по-особому видеть мир? Я их знаю по своей маме. Мама могла, остановившись возле обычной ветки, покрытой инеем, испытывать такой восторг, что шептала: «Красота-то какая! Прямо сердце не выдерживает…».
Она всегда находила, чем восхититься: деревьями, цветами, зверюшками, была наполнена любовью ко всему живому. А ученые сейчас говорят, что природа в таких случаях одаряет человека любовью ответной, сполна раскрывая все самое тонкое, поэтичное, неуловимое, что составляет главную прелесть бытия…
Конечно, у дворянок 19-ого века был совсем другой внутренний мир, но на лекциях по литературе я представляла себе Наташу Ростову похожей на свою маму — потому что Пьера от суицида спасло именно то, что и Наташа была наполнена любовью к миру. Для него открытием стало спонтанное, интуитивное жизнелюбие Наташи, ее способность наслаждаться каждой вот сейчас данной минутой… Смысл жизни являлся сам — без рефлексии, без философских поисков.
Об Анне Керн я ничего подобного не читала. Но никогда и не старалась что-то о ней узнать! А ведь чем-то она сумела вернуть Александру Пушкину вдохновенье. А также «жизнь, и слезы, и любовь» …
Так может, каждая женщина носит в себе особый дар? И если он выражен ярко, способна стать музой. Поэзия жизни сквозит тогда уже во всем, что она делает, в ее улыбке, жестах, в особой атмосфере, которая ее окружает…
Мужчина-художник, общаясь со своей музой, словно потаенное окошко открывает и интуицией воспринимает все то, что она видела в яви… Она смотрит, он — видит. Она наполняется впечатлениями, он — вдохновением, которое помогает рождаться строчкам стихотворений, музыке, полотнам картин… и даже научным открытиям.
«Я помню чудное мгновенье» написал Пушкин, но не потому ли, что «Аннушка» была именно такой, какой я вот здесь, на этой лавочке, ее себе представила? Сейчас не могу думать иначе, хотя понимаю, что мысли мои расходятся с данными науки и на экзамене по русской литературе 19 века я этого не скажу.
…Из необычного уголка уходить не хотелось — казалось, что здесь, в тени клена, даже воздух особенно свеж, наполнен чарующим ароматом. Мама, наверное, меня заждалась, но я все сидела и думала. Смотрела на розы…
Интересно, а мне когда-нибудь принесут такие? И хорошо бы не на могилу — пораньше. Но чем я это заслужу? Внешность заурядная. Музой для кого-то вряд ли смогу стать. Вот если только… моя жажда получать впечатления и сохранять их в слове будет кому-то нужна? Зарисовки эти мои, которые пока только Карпов считает ценностью?
Тогда, в начале 3 курса, я не видела в этом ничего невозможного. А тайна незримого сотворчества поэта и его музы меня вдохновляла, хотя я ее сама же и выдумала. Одна только мысль о таком наполняла душу светом.
Потом оптимизма поубавилось. Под березой, на могиле Борисова Мусатова, мне было горько, что прихожу туда одна. Впечатления эти во мне и пропадут. Но я все же запоминала любую подробность — впрок. И часто думала: а если бы любимый был рядом? Такое оглушительное счастье и представить трудно… Но разве оно совсем невозможно? Просто пока не случается.
Что-то происходит не так. Одни люди любят меня. Других — я. И это почему-то никак не может совпасть.
Чем-то я сама себе мешаю? Но тогда и нужно все отдать в руки Судьбе. Она получила мой сигнал SOS, загорелся маяк для кого-то, кто, быть может, ищет меня. И нужно просто ждать. Не снимая колечко.
(Продолжение следует)