Предыдущая публикация цикла:
О значении личности Великого князя Андрея (Боголюбского).
В ночь на 29 июня 6682 (1174)-го года, в своём замке, в селении Боголюбово был жестоко убит Великий князь Владимирский (Суздальский) Андрей Георгиевич по прозвищу – Боголюбский. Убийством дело не ограничилось. Как это часто случалось, да и теперь всё ещё случается, заговорщикам недостаточно было просто убить уже довольно пожилого князя. Особое удовольствие они испытывали, глумясь над трупом своего вчерашнего господина. Воро́нка кровавого беспредела, возникшая после убийства князя, охватила многие области Суздальской земли, где местные активисты включились в процесс зачистки управленческих кадров, безнаказанно убивая княжеских чиновников и разграбляя их имущество…
Жители Владимира (Суздальского), хоть и не участвовали в погромах и, по версии Н.М. Карамзина, искренне скорбели о своём убитом князе, но не имели ни малейшей возможности остановить беспредел, а тем более – привлечь к ответу его организаторов. Забегая вперёд, скажем: сделает это младший из сыновей Георгия Владимировича, сводный брат Андрея – Всеволод, который вступив, в 1176 году, в должность Великого князя, повелел казнить всех заговорщиков. Не со зла и не из мести, а ради порядка, дабы привычка резать ножами великих князей, не дай Бог, не укоренилась…
Говоря об Андрее Боголюбском, люди интересующиеся историей, часто вспоминают фразу:
«В лице князя Андрея великоросс впервые выступал на историческую сцену, и это выступление нельзя признать удачным»,
– сказанную о нём выдающимся русским историком В.О. Ключевским. При этом некоторые хватаются за термин “великоросс”, абсолютно не понимая, что он означает. Очевидно, речь идёт не об этнической принадлежности владимирского князя, тем более что никаких “великороссов”, как этноса никогда не существовало. Говоря так, Ключевский определяет историческую роль князя, как прародителя нового государственного порядка, которому впоследствии суждено возникнуть на землях Северо-Восточной Руси и, со временем институализоваться в Москве…
Невозможно дать однозначную оценку этому политическому деятелю древней Руси. На первый взгляд, он всего лишь региональный руководитель, стремящийся ослабить свою зависимость от номинального главы “союзного государства”. В той или иной мере, этим грешило большинство региональных руководителей того времени. Но, при этом, никто из них не ставил под сомнение справедливость существующей системы государственного устройства. Все конфликты и войны того времени происходили внутри действующей системы, а их причиной, в большинстве случаев, был спор за старшинство́, за титул Великого князя, который до Боголюбского был привязан к месту - к Киеву…
В рамках существующей системы, руководитель, так или иначе доказавший, своё право на старшинство́, переезжал в Киев, где инициировал кадровые назначения своих младших родственников, которые в свою очередь, собирали чемоданы и ехали в назначенные для них регионы. По такому же принципу была организована власть на местах. В главном (старшем) городе крупного региона осуществлял властные полномочия (сидел) старший родственник, который рассаживал своих младших родственников в подчинённых городах и пригородах. Таким образом, каждая смена киевского руководителя запускала механизм глубокой кадровой ротации руководителей Русских Земель…
Осуществляя свои властные полномочия, князья имели право распоряжаться исключительно собственным имуществом и судьбами своей челяди. Всё остальное: зе́мские территории, зе́мское имущество, судьбы жителей, находились в их временном управлении. Таким образом, власть князя, ограничивалась территорией субъекта (Зе́мли), возникала в момент его назначения и прекращались после перевода в другой регион или по причине смерти.
Другими словами, чего и сколько было принято конкретным руководителем в назначенном ему регионе, того и столько должно было сдаваться прибывшему сменщику. При этом, даже лишившись властных полномочий, они сохраняли свой статус – членов правящей родовой элиты, внутри которой оставались равными среди равных по отношению друг к другу и младшими, по отношению к старшему в роду. Этот порядок, несмотря на все распри, действовал на Руси уже более столетия (с 1054 года)…
Политическая деятельность Андрея Георгиевич стала вызовом существующему порядку. Ещё будучи удельным Ростовским князем, он отказался жить в одном из двух старших городов Ростовской Земли: Ростове или Суздале. Выбрав для своей официальной резиденции (княжьего двора) небольшой пригород – Владимир на р. Клязьме, Андрей положил немало сил и средств не только на укрепление и украшение городка, но и на то, что сейчас принято называть привлечением инвесторов. Благодаря этому пригород Владимир при Андрее превзошёл богатством и населённостью старшие города своей области…
Позднее, получив старшинство́, он в нарушение порядка, не поехал в Киев, а приняв титул Великого князя, остался у себя во Владимире, посадив на Киевский престол младшего брата Глеба, чем сразу же обесценил политическое значение Киевской Земли. Этим он не просто перенёс столицу “союзного государства” с Юга на Север. Этим, он сделал властные полномочия атрибутом личности, а не места. Теперь, чтобы управлять Русскими Землями не нужно было ехать в Киев. Теперь, титул “Великий князь” стал употребляться не со словом “Киевский”, а с именем – Андрей Георгиевич…
Много “беспредела” числилось за Боголюбским его современниками. Здесь и изгнание из Ростовской Земли младших (сводных) братьев вместе с их матерью, а заодно и племянников – Ростиславичей, и ближних бояр своего отца. Здесь и жестокий киевский погром (1169 года), и попытка создания Суздальской церковной автокефалии, и пренебрежительное отношение к родственникам – представителям правящей родовой элиты. За всё это Андрей Георгиевич сполна расплатился своей мученической смертью…
Через 528 лет (в 1702 году), князь Андрей был канонизирован Русской православной церковью в лике благоверного. Прикоснуться к мощам Андрея Боголюбского можно и сегодня в Андреевском приделе Успенского собора во Владимире. Так завершился ещё один оборот “колеса истории” государства, которое мы считаем своим.
О переходе Великого княжения (Владимирского) к Михаилу Георгиевичу – брату Андрея (Боголюбского).
Со смертью Андрея Георгиевича возник вакуум власти в Северо-Западных землях Руси. Этим не преминули воспользоваться обиженные Андреем знатные бояре и “люди воинские”, прибывшие во Владимир из Ростова, Суздаля и Переяславля для того чтобы провести назначение удобного для них кандидата – Глеба Ростиславича, князя Рязанского. Сам Рязанский князь, родовая ветвь которого добавлена в общей схеме на рисунке (ниже), приходился правнуком Святославу Ярославичу - одному из пяти сыновей Великого князя Киевского Ярослава Владимировича (Мудрого), тоже был не прочь занять высокий государственный пост. Тем более, что это назначение поддерживалось братьями его жены Ефросиньи: Мстиславом и Ярополком Ростиславичами – племянниками покойного Великого князя, обиженными на дядю Андрея, как и другие родственники…
Однако назначение не состоялось. Жители Владимира, поддерживающие альтернативного кандидата, воспользовавшись отъездом в Переяславль Залесский многих представителей про-глебовской партии, провозгласили Великим князем Михаила Георгиевича, который с энтузиазмом воспринял инициативу граждан. Возникла до боли знакомая Рюриковичам история – “племянники против дядьёв”. Ярополку Ростиславичу пришлось собирать войско и идти осаждать Владимир, параллельно разоряя окрестные селения. Продержавшись в осаде семь недель, жители Владимира попросили Михаила передать княжеские полномочия ранее согласованному кандидату. В результате в должность Владимирского князя вступил Ярополк Ростиславич, а Ростов и Суздаль принял Мстислав Ростиславич.
Вместо укрепления властной вертикали и наведения порядка, молодые руководители доверили часть властных полномочий представителям местной финансово-промышленной элиты, причастной к их назначению и собственным посадникам, привезённым из южных областей Руси. Вместо исполнения предписанных обязанностей, этот “госаппарат” сконцентрировал усилия на личном обогащении, что вскоре вызвало законное недовольство общественности. Оппозиционно настроенная часть элиты воспользовалась этим, чтобы вернуть на Владимирский престол более достойного, по их мнению, руководителя – Михаила Георгиевича. Послы, тайно отправленные ими в Чернигов, передали Михаилу заманчивое предложение свергнуть с их помощью власть племянника и возглавить область, а если повезёт, то и – государство…
О приближении объединённого войска дядьёв Михаила и Всеволода Георгиевичей, Ярополк узнал, когда те были уже в Москве, где их дожидался ещё один племянник – Георгий (Юрий) Андреевич, отстранённый новгородцами от должности по смерти родителя. Попытка организовать встречный бой закончилась провалом – противники потеряли друг друга на пересечённой местности. Уже на подходе к Владимиру, подоспевший из Суздаля полк, по сути – сдался, не причинив вреда войску Георгиевичей. 15 июня 6683 (1175)-го года, спустя практически год после убийства Великого князя Андрея Георгиевича, его (сводный) брат Михаил торжественно въехал во Владимир. Оставив в заложницах мать и жён, дядя Михаил, с миром отпустил племянников: Ярополка – в Рязань к зятю Глебу, а Мстислава – в Новгород к сыну Святославу.
«Скоро Послы от Суздаля и Ростова явились во дворце Михаиловом и сказали именем всех граждан: «Государь! Мы твои душою и сердцем. Одни Бояре, преданные Мстиславу, были тебе врагами. Повелевай нами как отец добродушный!» Таким образом Михаил наследовал Великое Княжение Андреево; объехал разные области; везде учредил порядок; везде пекся о народном спокойствии. Осыпанный дарами Суздальцев и Ростовцев, награжденный за свой труд благословениями довольных граждан, он возвратился в Владимир, оставив Всеволода княжить в Переяславле Залесском».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
И жили они счастливо…
До самой смерти, которая пришла за князем Михаилом 20 июня 6684 (1176)-го года, ровно через год после его триумфального возвращения на Владимирский престол. Скончавшийся в довольно молодом возрасте (23 – 31 год) этот представитель родовой правящей элиты оставил по себе самые благоприятные отклики в летописях и исторической литературе. Вот что пишет о нём Николай Михайлович Карамзин:
«Жив в веке суровом, мятежном, он не запятнал себя ни жестокостию, ни вероломством и любил спокойствие народа более власти».
Единственное, что историк ставит ему в упрёк – это безразличие к ситуации в Южных областях Руси. Уверен, проживи он подольше и “длины его руки” хватило бы на то, чтобы достать до поднепровских, волынских и даже галицких земель Руси, лишив историков будущего поводов для высказывания подобных претензий…
Примерно в это же время, в далёких Монгольских степях, юноша Тэмуджин, сумев совершить побег из вечного рабства, нашёл и женился на Бортэ, ещё в детстве, волей покойного отца, предназначенной ему в жёны.
Отправившись к самому могущественному из тогдашних степных вождей — Тоорилу, хану племени кереитов и побратиму отца, в качестве подарка, Тэмуджин взял с собой единственную ценную вещь - соболью шубу, которая досталась ему в качестве приданного Бортэ. Столь ценный подарок помог юноше обрести поддержу весьма авторитетной среди кочевников фигуры...