Книжка была пухлая, растрёпанная, почти утратившая обложку и переплет. У нее не было начала и конца, было одно только магнетическое притяжение, каким обладают все зачитанные книжки.
Я нашла её на чердаке деревенского дома и начала читать прямо там, под нагретой летним жаром тесовой крышей, где, среди причудливо сплетенных солнечных лучей, фланировали разноцветные пылинки.
Я оказалась в Германии, пережившей страшную Первую Мировую, в маленьком городке, где два человека поздравляли третьего с днём рождения. Танцующая старуха... знак Стрельца... составленный ночью гороскоп...
"Чем меньше человек заботится о своем душевном состоянии, тем большего он стоит, Робби."
Это были "Три товарища" Ремарка, но я ещё не знала названия романа, который уже начинала любить долгой преданной любовью.
Я вернулась в город с недочитанным томиком и тоскливым предчувствием с.мерти Пат. Подписное собрание сочинений Ремарка перекочевало из взрослого книжного шкафа в мою комнату.
Пат не стало. Я простила автору её с.мерть. И надолго погрузилась в новый для себя мир его тихой мужественной прозы.
Первого сентября я пришла в десятый класс с горящими глазами миссионера-неофита и томиком Ремарка в школьной сумке.
К Новому году "Трёх товарищей" прочитал почти весь класс. Ремаркомания бушевала в юных душах подобно бубонной чуме.
Мы говорили фразами из романа.
Повзрослевшие за лето мальчишки примеряли образы Роберта, Последнего Романтика и Отто Кестера.
Девчонок лишила покоя Патриция Хольман.
Ни одна литературная героиня не оставила в моей душе такого восторга подражания, никакие Джен Эйр и Скарлетт О,Хара не затмили её образ в последующие годы.
У меня было две любимые героини - кэрролловская Алиса в детстве и Пат - в юности.
Она помогла мне понять, что перед настоящей женщиной мужчины снимают не штаны, а шляпы, что о любви говорят глаза, а не слова, что самое лучшее с нами случается, а не происходит.
За Ремарком последовал Хэмингуэй, мы стремительно взрослели, зачитываясь новыми авторами.
Ворвавшийся в начинавшуюся юность книжный мир высветил простоту и неуклюжесть нашей школьной жизни.
Деревянные скамейки у подъездов и на детских площадках городских дворов. где мы любили собираться, коротая осенние вечера, казались смешным приютом играющих в казаки-разбойники детишек, потому что Пат жила в изящной комнате, катая сервировочный столик по элегантному ковру.
Старый кинотеатр "Ракета" с маленьким фойе и залом, полным допотопных лаковых кресел, утратил былое притяжение, ведь Роберт и Пат проводили время в ресторанчиках с парусниками-светильниками.
Острое желание быть похожей на героиню "Трёх товарищей" тревожило воображение - хотелось красиво к.урить, говорить "крепко, крепко", есть раков, облачившись в белоснежный халат, мастерить шляпки, сидя на уютном ковре, и как-нибудь безопасно заболеть неизлечимым с.мертельным недугом.
К тому же, все герои Ремарка и Хэма каждый день пили что-нибудь по настоящему а.лкогольное.
И у них была Кровавая Мэри!
Эта с.пиртосодержащая особа не давала мне покоя.
Задавая маме осторожные наводящие вопросы, я выяснила, что Кровавая Мэри - это в.одка, смешанная с томатным соком.
Мне вообразилось, что такой коктейль будет очень вкусным. Я любила томатный сок.
Все эти разномастные желания, объединившись, породили некий навязчивый фантом, смутную мечту о притягательном мире, где все мы, друзья и одноклассники, должны были очутиться, чтобы пить Кровавую Мэри, говорить о любви исключительно глазами и красиво выдыхать с.игаретный дым под звуки модной зарубежной музыки.
Конечно, у меня, как у любой пубертатно расцветающей принцессы, был собственный рыцарь, терпеливо сносивший мои выкрутасы во имя преданной платонической любви.
Звали рыцаря просто и незатейливо - Длинный.
Он был на две головы выше меня, носил джинсовую жилетку, сносно играл на гитаре и сочинял мудрёные стихи.
Его молодая веселая мама относилась к нашей компании со снисходительным пониманием, именно поэтому я и выбрала их квартиру для воплощения своих, навеянных Ремарком и Хэмингуэем, фантазий.
Итак, я тихо тиранила Длинного, Длинный тиранил маму, замысел зрел, и жажда его осуществления не иссякала.
Наконец, бастион родительского недоверия пал, и нам было объявлено, что восьмого марта мы можем собраться у Длинного дома, чтобы встретить праздник и повеселиться.
Одни.
Без взрослых.
Это была победа!
Узнав радостную новость, мы сейчас же помчались в гастроном "Сибирь" и купили трехлитровую банку томатного сока.
Первый шаг в сторону Кровавой Мэри был сделан!
Теперь нужно было найти второй ингредиент.
Нас ожидало страшное разочарование.
В те далекие времена пятнадцатилетним недорослям нельзя было купить искомое, нам бы его никто не продал.
Но рыцарь не был бы рыцарем, если бы не исполнил заветное желание дамы сердца!
И Длинный в.одку нашёл. Вернее, он отыскал человека, у которого она была.
Звали человека тоже очень просто - Колхозник, поскольку его семья переехала в наш город из деревни.
У Колхозника была бабушка, у бабушки был "иде фикс"- она маниакально копила в.одку. Цель была святая - свадьба любимого наследника.
Вдохновленная великой целью, бабушка Колхозника, получив пенсию, шла в гастроном, покупала несколько заветных бутылок и прятала их в диван, на котором смотрела сны о бракосочетании ненаглядного внука.
На этот в.инный погреб мы и решили совершить налет.
Колхозник оказался славным парнем и решительно отверг идею о к.раже.
Пришлось убеждать и доказывать, что к.радут у чужих и всё сразу, а мы возьмем у своих и только часть.
Кому принадлежит в.одка? - конечно же, ему самому. Зачем же ждать какой-то свадьбы, которая неизвестно, когда еще будет, если в.одка нужна сейчас и позарез!
Разумеется, мы рассказали Колхознику о Кровавой Мэри. На Мэри парень сломался, была в ней влекущая таинственная сила.
Операция прошла блестяще. Парни отвлекли внимание бабушки, окружили диван и тихо вытащили шесть необходимых бутылок.
Вожделенная Мэри стала почти реальностью!
О том, что случилось дальше с героями этой истории читайте по ссылке -