Русский художник Борис Кустодиев, будучи членом объединения «Мир искусства», мог создавать картины разного плана, изображая на них людей не только дворянского сословия. И хотя так поступали многие его собратья по кисти, главную известность ему принесли картины, воспевающие провинциальный быт купеческого сословия. А изображенные на полотнах купчихи стали выражать народные представления о счастье и богатой жизни.
Появлением картин такого плана породило выразительное словосочетание «кустодиевские красавицы». Они жили в особом сказочном мире заключительного периода патриархальной Российской империи с давно сложившимся городским провинциальным укладом, народными гуляниями и дородными купчихами. Глядя на кустодиевские персонажи, можно подумать, что и сам художник был приверженцем данного женского типажа. Однако это не так. Его жена Юлия была женщиной хрупкой и не обладала броской внешностью.
Понятно, что художник, обдумывая замысел работы, в первую очередь, обращает внимание на главного героя. Вот и Кустодиев начал искать женщину подходящего купеческого типа. Таковую он нашел в Московском Художественном театре. Это была одна из его ведущих актрис, женщина довольно крупных форм Фаина Шевченко, специализировавшаяся на ролях бесстыдно разъевшихся баб или удалых красавиц. Именно такой живописный тип женщины требовался художнику для его замысла.
Как всякий театр начинается с вешалки, так и картина настоящего мастера начинается с первоначальных набросков. В Москве Кустодиев сделал ряд эскизов с натуры, а к написанию основного сюжета приступил после возвращения в Санкт-Петербург. То, что потом получилось, вызвало фонтан разнообразных и противоречивых отзывов. Для одних критиков работа живописца стала «печальным недоразумением». Для других – тонкой иронией на русскую действительность. Тем не менее, картина, по свидетельству коллекционера Степана Крачковского, была «гвоздем всех выставок».
Мало того, один митрополит, увидев «Красавицу», буквально помешался на ней. Нечастая в среде русских художников обнаженная натура, да еще и обладающая пышностью форм, настолько поразила священнослужителя, что он позабыл про все религиозные обряды. Он был буквально очарован прелестью и ласковостью женщины. В итоге митрополит отправился в монастырь для замаливания грехов.
Что же так поражало зрителей? На холсте находилась разомлевшая после сна роскошная женщина, которая привстает с пышного ложа. Чем-то кружева и мягкие подушки напоминают морскую пену, а одеяло из атласа – перламутровую ракушку, из которой у Сандро Боттичелли произошло «Рождение Венеры». Просто в данном случае это было своеобразной русской аналогией.
В позе красивой женщине нет и намека на декаданс. Ее хоть и не вполне естественно изогнутая рука, опирающаяся на перину, некоторая неуклюжесть позы, маленькие ступни, опускающиеся на мягкий пуф, создают эффект необычной грациозности и целомудренной прелести.
Мастер изобразил русскую Венеру купеческого происхождения с вишневыми губками, бирюзовыми глазками, с румянцем на щечках, волосами цвета спелой пшеницы. Лебединая шея, покатые плечи, роскошный бюст, холеное гладкое тело дополняют образ. «Кровь с молоком» – так в народе именовали таких красавиц.
Все это женское великолепие изображено на фоне пуховых подушек розового цвета, кружевного зефирного оттенка одеяла, округлых форм, складок, которые так гармонируют с главной героиней картины.
По соседству с высокой кроватью-сундуком с красивым пологом, который расписан цветочными узорами, находится комод. На картине видно лишь его край, который заставлен изящными статуэтками и дамскими вещицами. Комната выполнена в холодных голубоватых тонах. Это контрастирует с несколько неуклюжей кроватью, имеющей кованые углы, и тяжеловатым комодом. Мебель расписана художником яркими оттенками красного цвета, что напоминает оперение жар-птицы, создавая поистине сказочный, былинный колорит.
В последствие Кустодиев неоднократно возвращался к ее сюжету. Результатом стало появление на свет еще нескольких экземпляров картин похожего плана. Одна из них досталась писателю Максиму Горькому. Еще одну работу под названием «Невеста» мастер создал для певца Федора Шаляпина. На этом полотне героиня стоит спиной, что придает ей несколько театрализованный вид. Примечательно, что Шаляпин близко знал Фаину Шевченко, выступавшей моделью для живописца, поэтому очень дорожил этим произведением искусства. Уезжая в 1922 в эмиграцию, среди взятых собой вещей было и это полотно.
Кстати, тогда же в Берлинской галерее на Унтер-ден-Линден была выставлена и кустодиевская «Купчиха у сундука». Увидев ее, искусствовед Георгий Лукомский дал мастеру имя «Тициан Российский», а его «Купчиху» назвал «Данаей Ярославской».
Интересна и судьба «Красавиц», созданных Кустодиевым. Одна из написанных картин от 1919 года в 2003 появилась на аукционе Sotheby's, где ее приобрел некий богатый русский за весьма солидную сумму: 845 000 фунтов стерлингов. Считается, что самая первая из написанных «Красавиц» поначалу сберегалась семьей художника. Потом до 1938 пребывала в приватных коллекциях, после чего Ленинградская закупочная комиссия передала полотно Третьяковской галерее. Предположительно последний ее частный владелец был репрессирован в 1937 году, а его имущество национализировано.