В мае, десятого, был день рождения мужа. Ему бы исполнилось сорок четыре года. Как всегда в этот день мысли: как бы он сейчас выглядел? Как изменился бы его характер? Как бы он отмечал этот день? Раньше, если муж не заступал на дежурство, мы шли на природу. С друзьями, или вдвоем. Реже, если совсем не позволяла погода, отмечали дома.
Тридцать первый, последний его день рождения, был как раз таким.
Мы собрались большой, шумной компанией. За столом самые близкие, друзья. Лишь один из приглашенных тогда гостей остался настоящим другом и после смерти Олега. Родители подарили мужу музыкальный центр, а я диск с песнями Григория Лепса. Такое было время, да. Диск с музыкой – это подарок. Весь вечер именинник включал только две композиции из всего сборника: «Рюмка водки» и «Я тебя не люблю». Помню, как гости, оставив попытки донести, что можно бы послушать и что-нибудь другое, ближе к ночи отчаялись, и танцевали и пели так, будто слышат эти песни впервые, но любят их больше, чем сам виновник торжества. Потом мы долго с гостями провожали друг друга. А после, возвращались вдвоем в обнимку, напевая: «Тооолькаааа….». Помню, как было тепло на душе этой майской ночью. Как много, казалось, хорошего еще ждет впереди.
Никто, конечно, никто не мог тогда предположить, что это будет наш последний раз, когда мы праздновали вместе его день рождения.
Следующее десятое мая две тысячи двенадцатого прошло как в тумане. Мы поехали с его сослуживцами на кладбище и просидели там до темна. Ребята много рассказывали каких-то историй про Олега, которые я слышала впервые. Много смеялись. И много плакали. Потом мы поехали на место аварии и там меня прорвало. Дорога. Ночь. Поле кругом. Я закричала.
Я кричала одним протяжным, громким, нечеловеческим воплем. Таким, какой невозможно сымитировать или повторить. Он про здесь и сейчас. Про всю невыносимость этого момента. Кто-то из ребят обнял меня, и я повисла на нем в бессилии.
Таким был первый день рождения без Олега.
Дальше было сложно представить, как лучше отмечать этот день. Устраивать поминки не хотелось. Вроде как не то же самое, что день смерти. Праздновать, как день рождения, тоже вроде не станешь. Человек умер. Да и со временем количество людей желающих объединиться в этот день неумолимо уменьшалось, и к две тысячи двадцать четвертому вовсе сузилось до одного.
Это нормально.
Только мне по-прежнему важно помнить. И иногда напоминать. Растет сын. Прошло много лет. Он был очень маленький, когда погиб Олег. Мальчишеская память до сих пор бережно хранит фрагменты прошлого, где папа был жив. Я не знаю, что из этого останется к его зрелому возрасту. Мои рассказы «моложе». Надеюсь, они останутся в памяти дольше. И традиции. Если сын не станет их перенимать, не включит в свою дальнейшую, взрослую жизнь, так запомнит. Считаю, ему нельзя забывать. Или, скорее, не стоит.
Олег родом с Кавказа. Всю нашу семейную жизнь он мечтал вернуться на родину. Каждый год срывался туда в отпуск. И надеялся, что я смогу приготовить его любимое национальное блюдо – хичины. Такие лепешки, с начинкой из картошки и сыра. Они бывают с разными начинками, но Олег любил именно с картошкой и сыром. А еще их по-разному готовят. Бывают хичины или доляны высокие, а бывают тонкие, словно блинчики. Очень важно, чтобы начинки было в меру, и в то же время, чтобы она не прорывала тонюсенькое тесто. Именно такой вариант больше всего любил Олег.
Секреты приготовления хичинов мне раскрывали на родине мужа. Там же раскрыли еще одну тайну: не все женщины на Кавказе умеют готовить хичины. Это не просто.
Но я мечтала порадовать Олега и неистово стремилась научиться. Сколько же переводилала продуктов. Сколько расстраивалась, понимая, что то, что удалось приготовить не напоминает хичины ни по виду, ни по вкусу, даже близко.
После гибели мужа мы приехали с сыном вдвоем на Кавказ через два года.
Там нас снова угощали хичинами. Тогда они стали и моим любимым блюдом. Я вообще заметила, что многое, любимое близкими, ныне умершими, людьми, становится моим любимым тоже. Так было с кораллового цвета розами, которые сажала Бабушка. С Дедушкиными передачами по ТВ. Так случилось и с хичинами.
Когда в очередной раз во время визита к родственникам мужа, я присутствовала при таинстве приготовления этих вкуснейших лепешек, даже записала процесс на видео. А дома решила повторить. Снова и снова меня ждала неудача. Хичины получались то жесткими, то толстыми. Подгорали, рвались и комкались. Но я не оставляла попыток.
Надо сказать, сам по себе процесс этот очень хлопотный. Последний раз, на Кавказе, при мне хичины готовили одновременно три женщины. И у каждой были свои задачи. Но для меня это стало своего рода медитацией. Когда готовлю лепешки, удивительным образом всегда сосредоточена не только на процессе, но и на воспоминаниях, мыслях, связанных с Олегом. И это всё приятные мысли. Приятные воспоминания. Хоть иногда бывают и слёзы.
Я вспоминаю, как впервые после свадьбы ездили на Кавказ. Как окунулась тогда в атмосферу гостеприимства, традиций. Как муж просил свекровь научить меня готовить. Как мы все вместе сидели на летней кухне, а я наблюдала и старалась все, все в точности запомнить.
Я помню наш смех, легкое, беззаботное настроение и силу желания. Желания сделать жизнь любимого человека лучше. Дарить ему радость. Ох, как оно было велико. И как, никуда не делось даже после его смерти. Это желание двигало мной последующие годы, когда я в годовщину смерти и в день рождения Олега регулярно старалась приготовить идеальные хичины.
И я смогла. В один из дней неожиданно для себя самой я стала так ловко лепить колобки с заготовками и раскатывать их в идеальные диски, будто занималась этим с детства всю жизнь. Я упорядочила этапы, задействовала несколько сковородок. Я свела к минимуму затраты времени и сил, и в конечном итоге получила тот самый вид и вкус. К тому моменту мы уже много раз побывали на Кавказе и не единожды в приезд угощались хичинами. Так что я точно знаю, что это тот самый вид и вкус.
Какова же была тогда моя радость! Такой же по силе стала и грусть. Я смогла! У меня получилось! Но Олег не сможет попробовать, оценить, сказать, как я его удивила, а после не сможет съесть все за раз и по-детски настаивать, чтобы теперь я готовила хичины чаще, например каждый день. Как это было всегда с блюдом, которое удалось.
Но на смену грусти снова пришла радость. Во-первых теперь я умела делать то, что люблю. Во-вторых это блюдо очень оценили домашние. Сыну тоже передалась любовь к кавказской традиционной кухне.
Хочу, не хочу, но в эти две до сих пор очень не простых для меня даты я занята минимум пол дня. И занята приятным делом, приятными мыслями, с очень приятным результатом, которым во второй половине дня я могу порадовать близких. А так как я готовлю хичины только в годвщину и в день рождения, они у всех ассоциируются с Олегом, но ассоциируются приятно. В этом есть что-то. За трапезой всегда говорятся какие-то слова о нем. Что-то вспоминается. Не только потому, что это необычный день, но и необычное блюдо. Будто Олег нас угощает. Будто он так продолжается. И это про жизнь для меня, про память и про любовь.
Книга "ДЫШИ, РОДНАЯ"
#утрата, #смерть близкого, #группа поддержки, #дыширодная, #умер муж, #вдова, #поддержка вдов, #помощь вдове