Рухсар огляделась по сторонам в поисках Виктора – единственного парня, который был ей близок в годы учебы. Виктор нашелся немедленно: он стоял у противоположной стены и тоже ждал ее. Так бывает: совпадают желания, симпатии, но уже не совпадают упущенное время и возможности.
Виктор смотрел не на зеленое платье, которое, безусловно, было самым красивым на вечере, не на черные кружевные туфли на шпильках, которые еще больше удлиняли ее великолепные ноги, как выразился Димитрис в разговоре с Андреасом, но в ее глубокие, карие с серой пеленой глаза, не обещающие ничего, кроме дружбы. И подошел, выждав положенную приличиями паузу.
- Привет, - глаза его улыбались таинственно и подчеркнуто скромно.
У Виктора глаза вообще обещали много больше, чем могли себе позволить, и это было даже сексуальнее, чем оказаться в постели незаконно.
- Здравствуй. Я тебе говорила, что хотела выйти за тебя замуж?
- Почему за меня?
- Ты хороший – в наше время это особенно высоко ценится.
- Хорошая работа и хорошая зарплата? – улыбнулся Виктор.
- Не знала, что ты циник. Я говорила не об этом. С тобой легко и надежно - вот и все, что я считаю в мужчине основополагающим для счастливой совместной жизни. И глаза у тебя замечательные – им можно верить, знаешь? Удача – иметь глаза, отражающие сущность.
- Разве не у всех глаза – зеркало души?
- Раньше я тоже так думала, а теперь убедилась, что нет. Мне не нравится моя свекровь, хоть глаза у нее красивые и добрые.
- Она что-то тебе сделала или сказала? – тревожно спросил Виктор.
- Пока нет, но интуиция подсказывает, что только пока. Я ей не нравлюсь – это же очевидно; любая мать любит своего сына и ни за что на свете не примет женщину, которую он любит без взаимности.
- Ты не любишь Андреаса?
- Кажется, я должна его любить, но у меня не получается… переступить через что-то, чего я сама понять не в состоянии. Словом, преграда какая-то стоит, препятствие в наших отношениях, и эту преграду не могут разрушить высшие силы. Я достаточно хорошо объясняю.
- Настолько хорошо, что все на нас оборачиваются. Димитрис на тебя смотрит, кстати. Вот уж кого нельзя сбрасывать со счетов! Его мнение о женщинах однозначно: он смотрит только на красивых.
- Тебе не нравится его взгляд?
Виктор не ответил. Вместо этого сказал:
- Подойдем.
И они подошли к Димитрису. Тот не смутился – наоборот, протянул Виктору руку.
- Слышал, тебя можно поздравить, Сара? Вот только я не понял: тебя или Андреаса?
Рухсар ощетинилась – ей не нравился этот человек, его странные взоры на ее ноги и его намеки.
- С чем поздравить?
- Со свадьбой, разумеется. Или ты не вышла за него замуж четыре года назад?
- Когда люди узнают то, чего не знаю я? А, все просто: Андреаса видел?
- Видел. Ушам своим не верю: ты замужем за самым трусливым и бесперспективным парнем из нашего класса!
- Я замужем за человеком, который мне нравится. Не придумывай ничего лишнего, Димитрис. Я о тебе ничего не знаю, но я же не начинаю компенсировать незнание выдумками.
- Я учился в Лондоне, а потом открыл аудиторскую фирму. У тебя самые красивые ноги из всех, что есть на земле.
- Мужчины никогда не научатся молчать в нужные моменты.
- Это не о нас, это о Вас.
- Нет, это о тебе. Мне не нравятся нечестные комплименты.
- Это как раз честный комплимент, Рухсар, - заметил Виктор, неодобрительно взглянув на Димитриса.
Тот рассмеялся.
- Смешно, когда мужики ревнуют, если прав у них на это нет.
- Право ревновать есть у каждого эмоционального и чувствительного человека.
- Ты всегда был странным, Виктор. Странным, но серьезным и каким-то закрытым, не поддающимся общему настроению.
Рухсар улыбнулась.
- Как ты точно подметил: Виктор самый лучший друг. Любой женщине было бы лестно иметь в поклонниках парня, в котором нечего исправлять.
Виктор смутился и отвел взгляд.
- А что, Андреас не придет?
- Не понимаю, зачем люди задают вопросы, ответы на которые заранее знают. Подловить меня в чем-то постыдном хочешь? Мне не в чем перед тобой оправдываться: у нас с Виктором ничего нет.
- А дружба, переходящая в близкие отношения?
- Дружба переходит в близкие отношения только в похотливых мыслях озабоченных вроде тебя или в романах и кино.
- Пойдем, потанцуем, - предложил Виктор, уводя ее от неприятного одноклассника, общение с которым явно затянулось.
- Хорошо, - обрадовалась Рухсар.
Они пошли танцевать и Виктор сразу же отметил:
- Мне в этом человеке все неприятно: внешность, голос, реплики, намеки скабрезные, само поведение и даже то, что он назвал тебя Сарой.
- Меня так и зовут, - улыбнулась Рухсар.
- Да пусть тебя муж так и зовет, но не этот тип.
- Смешной ты: ревнуешь зачем-то.
- Не зачем, а отчего: оттого, что он вроде вежлив, а вроде и нет.
- Он вежливо гадит, да?
- Да, ты правильно поняла. Такие мужчины делают комплименты, чтобы оскорбить. Сталкивалась?
- А как же? Мама тут заходит в магазин, а с ней мужчина лет 75 заговорил: женщины его, мол, не любят и используют. Мама молчит, а он продолжает: Вы, конечно, не красавица, но симпатичная. Она такие комплименты считает оскорблением.
- Ага, это и есть оскорбление.
- Она папе из лучших побуждений это рассказывает, а он затянул свою обычную песенку: ко мне никто не подходит почему-то и не говорит; только тебя до сих пор замечают всякие старики. Почему мужья такие ворчливые? Ты бы мне тоже не доверял?
- Никогда не спрашивай меня, что бы я сделал на месте твоего мужа.
- Почему?
- Это меня… провоцирует. Если ты заметила, я не беру тебя за руку, не подхожу к тебе ближе допустимых в приличном обществе норм и не пытаюсь поцеловать. Я чту семейные традиции и я не подонок.
- Вот: а еще спрашиваешь, почему я хотела за тебя замуж! – усмехнулась Рухсар.
- И это тоже… влечет меня. Можно обойтись без восторгов в моем присутствии?
- Знаешь, я не умею вести себя дотошно и все контролировать, каждый свой шаг. Нивелирование – явно не мне в наследство досталось. Или мы общаемся дальше, или расстаемся – третьего нет.
- Общаемся дальше, - вздохнул Виктор.
- Вот, так мы мужчины и живем: любим тех, кто нас не любит…
- И отталкиваете тех, кто любит Вас. Это не только Вы, мужчины – это все так живут. Взаимности нет, не полагается Богом и людьми.
- Пессимистично.
- Угу. Мы так загадочно танцуем: будто вместе, а будто и нет. Все на нас смотрят.
- Лишь бы больше никто к тебе не подходил и не говорил, что у тебя красивые ноги. Я этого больше не вынесу. Почему всем мужчинам хочется непременно поделиться тем, что они видят? Мне не хочется.
- И Андреасу не хочется. Мне кажется, спроси я его, любишь ли ты меня и почему не говоришь об этом – он бы ответил, что это и так видно и слышно. Ну, как в соцсетях: я же однажды сказал – так вот, если что-то изменится – я тебе скажу.
- Если человек готов разлюбить – он и разлюбит, ибо это точно не любовь, а видимость.
- Виктор, ты у меня такой умный…
- Ищешь, кому бы меня подарить?
- Может быть. И не могу найти почему-то. Достойных нет. А еще потому, что я ревнива. Такая какая-то собственница из разряда: ревную своего парня, чужого парня и того симпатичного мальчика. А, скорее всего, просто не родилась еще та, что займет мое место в твоем сердце.
- Она и не родится. Ну, я и так сказал лишнее. Сюда идут, между прочим.
К ним подошел Юаристос Лаврентайос – тот самый злой и отвратительно самолюбивый мальчишка в школе, что учился лишь на отлично и нравившийся всем учителям.
- Пойдемте за стол, а? Уже все увидели, что между Вами ничего нет. Вы ведь это пытались доказать? – сказал он, злобно рассматривая ненавидимую им в школе Рухсар.
- Ты всегда был холоден… Юаристос. Но твоя холодность не только серьезна – в отличие от Виктора, ты жесток. Холодная жестокость фашиста, - ответила Рухсар.
- Ты мне никогда не нравилась, но я же не говорю об этом прямо. Нельзя говорить человеку, что ты его ненавидишь.
- Ты вместо этого предпочитаешь унижать. Я другая: в моем окружении есть люди, которых я люблю, и мне нет нужды скрывать это. Но если мне кто-то не нравится – я это тоже говорю прямо. Я не люблю юлить и притворяться – обычно математики вырабатывают такую стратегию общения.
- Это просто совпадение…
- Ты математик?
- Да, ученый. Занимаюсь разработкой нового уравнения. А что это я говорю? Я не злой – это ты так решила. Всем остальным я нравлюсь.
- У тебя еще и мания величия: они просто боятся выказать свое негативное отношение.
- Идем уже за стол – зачем тратить время, ведь мы никогда не поймем друг друга?
Рухсар и Виктор пошли за стол.
Одноклассники пили, произносили тосты и хвастались своими успехами. Одна вышла замуж за пластического хирурга, другая открыла свое дело, третья стала знаменитой актрисой, которая почему-то снималась там, где ее никто не видел… Девушки очень сильно похудели, некоторые вообще стали совершенством, граничащим с анорексией. У молодых людей дела шли еще лучше: трудоустроены были все и все прилично зарабатывали, но не собирались жениться.
Вечер прошел достаточно спокойно, не считая того, что Рухсар умудрилась поссориться со всеми мальчишками из школы. Даже Ильгиз предъявил ей претензии, не имеющие оснований. Все называли ее склочной и скандальной и грубили, не особенно выбирая выражения. Рухсар специально ничего не ела и не пила - не любила она, чтобы ее снимали с некрасивым лицом.
По окончании вечера Рухсар подошла к Виктору и сказала:
- Отвези меня домой – я устала.
- А вот еще торт несут – не хочешь разделить со всеми радость?
- Радость вранья?
- Прости, но я не понял…
- Да все они врут, что у них такая блестящая жизнь. А Натали вообще не замужем – выдумала себе мистического пластического хирурга, чтобы мне насолить. Видит, что мы вместе. Она влюблена в тебя.
- Почему ты думаешь, что обманывают?
- Потому что ни у тебя, ни у меня невероятно счастливой судьбы нет. Вот только не надо сейчас говорить, что я невезучая, ты несчастный какой-нибудь… А все нынешние худые супермодели что-то принимают – лекарственных препаратов для похудения ныне предостаточно.
- Я и не говорю. Рухсар, большинство из этих людей – обыкновенные прохвосты. Но им Бог судья, а мне только ты. А что с тобой: ты замужем за человеком, который тебя любит, у него прекрасная работа, достаточно средств, чтобы сделать тебя счастливой, а ты убегаешь от своего счастья?
- Мне кажется, я еще не разобралась в своих чувствах. Годы идут, а я все на том же месте. Жениться они не собираются, - усмехнулась Рухсар.
- Да кто за них пойдет?
- Ты же пошла за Андреаса.
- Андреас в тысячу раз лучше каждого из этих людей.
- Почему бы тебе тогда не влюбиться в него?
- Я уже в него влюблена. Влюблена, но не люблю – вот почему счастья в жизни нет.
- Что же тебе мешает?
- Его наивность, наверное. Его трусость, его абсолютное повиновение мне… Эта дурацкая женская способность любить уверенных в себе мужчин! Разве я такая? Почему мне тоже немного нужно того, что нужно всем?
- Я не знаю.
- Поехали домой. Я не люблю сладкое. Но еще больше я не переношу придуманной жизни.
Они вышли на улицу, игнорируя просьбы остаться, и Рухсар сказала:
- Весь вечер меня пытались напоить. Отчего люди не могут запомнить, что я не пью?
- Мне кажется, они хотели это сделать, чтобы поймать тебя на чем-то постыдном.
- Верно: люди шоу любят. Ты напьешься, а им развлечение. Вот почему я всегда держу себя в руках, - и тут она покачнулась и чуть не упала.
Виктор ее подхватил за руку. И извиняться стал.
- Сделал то, чего делать не стоило. Я обещал тебя не трогать, да?
- Расслабься – это было непредвиденное обстоятельство.
- Так можно и убийство оправдать, - улыбнулся Виктор.
- Убийство оправдывают в суде, и называется это презумпция невиновности, пока не доказано обратное.
- Так я полностью оправдан? – улыбался он одними глазами.
- Да, если не прекратишь флиртовать со мной.
- Я флиртую?
- Ты еще скажи, что не знаешь, что это такое.
- Я… догадываюсь.
Они сели в машину и продолжали болтать. Не заметили, как было уже очень поздно. Только в час ночи Виктор спохватился, что Рухсар надо бы отвезти домой. Он привез ее очень быстро, но руки у него почему-то дрожали. Рухсар поблагодарила его и вышла из машины. Дома ее ждал сюрприз: к мужу пришла мать, и она же открыла невестке дверь.
Она сказала Андреасу с недоброй улыбкой:
- Видишь, она, наконец, пришла с вечеринки. Естественно, не одна домой добиралась. А что они так долго делали? Целовались, конечно, или что-то еще… Она была с ним. Ударь ее!
Но Эндрю вместо этого подошел к растерявшейся и даже немного испуганной от неожиданности жене и поцеловал ее в присутствии матери.
- Тряпка! – ответила мать.
И засобиралась домой, холодно оглядывая ненавистную ей жену сына.
Когда мать ушла, Андреас ничего не спросил. Просто целовал ее и обнимал, а потом отнес на кровать. Рухсар попросила его не общаться с матерью, если та ее ненавидит. Она подумала, что он откажется в лучшем случае, а в худшем – откажется от нее самой. Но Андреас немедленно согласился, да еще и добавил, что сам думал об этом.
И Рухсар как-то успокоилась, прикипела к нему душой еще больше, зауважав на всю оставшуюся жизнь.
"Любовь не терпит сослагательного наклонения",роман №4,часть 5, "«Шанс.net»(зач.)«Sovershenstvo.net»(зач.)«Любовь сл. по заказу", глава 13
20 июня 202420 июн 2024
1
10 мин