Наверное, все видели портрет Винсента Ван Гога с отрезанным ухом. Мрачный и уставший, художник смотрит на зрителя, который пытается разгадать загадку личности великого мастера, который при жизни так и не увидел признания.
Удивительно, что Ван Гог, который писал письма брату и другим близким людям практически каждый день, ничего не сообщает о том, что произошло в Арле в день, когда художник отрезал себе ухо, — 23 декабря 1888 года.
Но именно благодаря переписке братьев Ван Гог мы хорошо знаем, что было до этого жуткого происшествия. Винсент был одержим идеей «ассоциации» — сообщества живописцев, руководство которым, по его мнению, должен был взять на себя художник Поль Гоген.
Для этого Ван Гог, живший тогда в прованском городе Арле, снимает дом, в котором оборудует мастерскую специально для них с Гогеном. Именно для этой мастерской Ван Гог нарисовал свои знаменитые «Подсолнухи».
"Рисую и пишу с таким же рвением, с каким марселец уплетает свою буйабес [нечто вроде рыбной солянки с чесноком], что, разумеется, тебя не удивит — я ведь пишу большие подсолнечники.
У меня в работе три вещи:
1) Три больших цветка в зеленой вазе, светлый фон <…>;
2) Три свежих цветка, один облетевший и один бутон на фоне королевской синей <…>;
3) Дюжина цветов и бутонов в желтой вазе <…>.
Последняя картина — светлое на светлом — будет, надеюсь, самой удачной. Но я, вероятно, на этом не остановлюсь.
В надежде, что у нас с Гогеном будет общая мастерская, я хочу ее декорировать. Одни большие подсолнухи — ничего больше.
22 августа 1888 года"
С мая 1888 года Ван Гог в письмах настойчиво приглашает Гогена приехать к нему в Арль. Поль Гоген приехал в город 20 октября.
В Арле художники активно работают над картинами разных жанров. Они знакомятся с хозяйкой местного привокзального кафе мадам Жину, запечатлевают атмосферу ее заведения на своих знаменитых полотнах «Ночное кафе» и «Кафе в Арле».
Через два месяца после ряда крупных ссор с Ван Гогом Гоген покинул город. Ван Гог видит в этом крушение своей идеи создания коллективной мастерской. С этими событиями совпадает начало его болезни: в приступе безумия он отрезает себе мочку левого уха.
В письме к брату (28 января 1889) этот эпизод упоминается в виде ироничного комментария: «…я слишком стар и во мне слишком много искусственного (особенно если я приделаю себе ухо из папье-маше)».
С тех пор живопись становится для Ван Гога «единственным лекарством от болезни». Попав в госпиталь для душевнобольных в Сен-Реми, он продолжает свою работу и в письме брату от 6 сентября 1889 года пишет:
"Я сижу у себя в комнате, но работаю не покладая рук, что идет мне на пользу, так как не оставляет мне времени думать о болезни.
Я переделал полотно, изображающее мою спальню. Это, бесспорно, один из моих лучших этюдов. <…>
Говорят — и я охотно с этим соглашаюсь, — что трудно познать самого себя. Однако написать самого себя тоже не легче.
Дело в том, что сейчас у меня в работе два автопортрета — мне давно пора снова заняться фигурой, а другой модели у меня нет.
Один автопортрет я начал в тот день, когда встал после приступа. На нем я чертовски худ и бледен. Сине-фиолетовый фон и беловатая голова с желтыми волосами создают цветовой контраст.
<…>
...я тружусь как одержимый, и меня еще больше, чем раньше, снедает неистовая жажда работы. <…> Я хочу сказать, что мой прискорбный недуг вынуждает меня работать с глухим неистовством — очень медленно, но зато с утра до вечера – в этом, пожалуй, весь секрет успеха."
