У Дины была зеленая рука. Первой догадалась еще ее бабушка, когда маленькая Диночка топала своими кривыми крепкими ножками к огуречной рассаде, мешала бабуле поливать:
― Сама!
Бабуля за рассаду боялась, но знала всей мудростью поколений: отобьешь детке желание ― потом не заставишь. Диночке выделили отдельный ящик с огуречными-помидорными ростками, отвели на огороде грядочку. Малышка возилась с кустиками охотнее, чем с куклами. Могла ночью подскочить: помидоркам жарко, пить. Или наотрез отказывалась поливать, хотя бабушка понуждала ее взять маленькую леечку. Каким чутьем она предугадывала скорый дождь?
Все, к чему Дина прикасалась, трогалось в рост. Ей бы куда на агронома или свой салон цветов открыть, но татарская родня не могла стерпеть такого позора:
― Пойдешь на экономический! Получи образование ― и делай, что хочешь. Но сперва найди перспективного мужа. Позволит тебе возиться с горшками ― возись.
Аркаша таким и был ― перспективным ― но понимала это только умница-Дина. Родня не принимала его рубашек в клеточку ― надо костюмы носить. Надо лохмы состричь, надо должность…
Замуж Дина вышла тихонько, поставив семью перед фактом, и не заслужила пока прощения за попрание устоев. Семейный менталитет требовал кортежа, ресторана и трехсот гостей, Дина не желала пускать пыль в глаза казанской родне. Аркаше по роду деятельности не полагалось светиться вовсе. Он латал дыры в системах безопасности, успешно взламывая их и находя слабые места. Аркашу берегли на государственном уровне, передавали только проверенным сотрудникам и владельцам надежных бизнесов, контрактами запрещали выкладывать в соцсетях личные фото.
Денег у него было то густо, то пусто, но расчетливая Дина тут же организовала им ипотеку. В пустые периоды они скромно жили на ее зарплату, густые и нерегулярные то пятьдесят тысяч, то пятьсот шли на досрочное погашение. Аркаша ценил, что Дина не рвалась его обтесывать и наряжать в «Стокмане» ― Дина, в свою очередь, была ему благодарна за доверие и щедрость. Ценила мирный характер, отсутствие ревности и контроля. Доказывать что-то родственникам и соседям не рвалась: счастье любит тишину. Вон у соседки Маши муж-выпендрежник был, наверное, даже мылся в галстуке. И к чему все пришло? Загулял, разведутся, наверное.
«Да уж, устроил он тебе Новый год, ― писала Дина соседке в мессенджере. ― Приходи к нам, не сиди одна».
«Ой, ― отмахивалась Маша, ― да мне за счастье! Ни готовки, ни уборки, высплюсь с котом в обнимку».
«Если что, я всегда тебя поддержу, ты знаешь! Только свистни!».
И надо же было, чтобы именно Дина первой из их соседско-дружеского микрочата увидела новую Пашкину пассию! И даже вынуждена была поздороваться, двери-то рядом! Шагают загорелые ― на горнолыжке были, оказывается.
― Да из этих она, ― со злостью рассказывала потом мужу, ― что лицом в муравейнике спят, вся сделанная, надутая. Прямая ― как швабру проглотила. И каблуки еще, кто их сейчас вообще носит? Так хотелось им высказать!
― Раз в квартиру привел, ― мягко увещевал жену Аркаша, значит, серьезно там. Не спеши с выводами, может, мы не все знаем. Живем дверь в дверь, балкон в балкон, не хватало еще врагов на пороге.
― Мы же полтора года общались! С Машей за одним столом ели, а теперь он у меня нагло спрашивает, когда в настолки соберемся. И что он? Эту дутую притащит и думает, у нас опять будет все так же безмятежно и просто? Что все вокруг него вертится, а баба ― это типа аксессуар? Он даже не понял, что это вокруг его жены такая атмосфера была, а его терпели…
Про атмосферу Дина была права. Еще одни соседи, детные баптисты Олег и Наташа, часто присоединялись поиграть в «Крокодила» или «Монополию», вкусно пахло Машиными булочками. Сама Мария с охотой читала детям или занимала их чем-нибудь мирным.
Дина набрала подругу, едва Аркаша отвлекся.
― Вот такие дела, дорогая! Сейчас по твоей квартире разгуливает какая-то кукла, гладит твоего кота, а ты где вообще? Дуй срочно домой, выдерем ей нарощенные волосенки!
― А я сейчас в восемьдесят первой квартире, Дин. Представляешь, как сняла удачно! И вещи мои со мной, и Тришка тоже тут. Погоди, на видео переключу.
Дина оценила Машин вид: выспавшаяся, вполне довольная жизнью. В кадре мелькнул Тришкин хвост, похоже, кот с удовольствием прошелся по столу.
― Да-да, ― расхохоталась Маша, ― теперь его никто не гоняет! И мы с тобой никого не будем гонять, зачем?
― Ну, чтоб знала, ― растерялась Дина, ― чтоб на чужих мужей не зарилась. Ну ты и тихушница! Двух недель не прошло ― и переехала, и вещи перевезла…
― Я еще и на развод подала, нынче же онлайн все.
― Все равно не пойму этих мужиков, вот что ему надо?
Маша помолчала, потом решительно произнесла:
― Дин, давай начистоту. Не обидишься?
― Ну ладили же мы до сих пор.
― Ну смотри. Тебе двадцать два, мне сорок два. Паше моему тридцать пять. По факту ты мне в дочки годишься, жизнью ты не битая, мало что видела, мало еще у тебя опыта для серьезных выводов. А я знаю, бывает по-всякому. Я замуж за Пашку шла ― была яркой, популярной в Туапсе, пела, свадьбы вела. А потом уж вышло так, что муж молодой, а мне давно рожать надо, неудачные беременности мне веса добавили, здоровья отняли. А ему всегда хотелось рядом такую, знаешь, чтоб кэблы-стрипы, чтоб декольте, как в немецком дирндле. Мелкие мужики они, знаешь, рады доказать, что на них звезда позарилась. Ему собака выставочная нужна, а подсунули ленивую домашнюю кошку. А я старше, и все эти понты уже видела. И постоянно ходить взнузданной и в плюмаже мне неинтересно. Ты бы вот смогла спать в корсете и в отпуске на диете сидеть?
― Ну нет, конечно.
Маша еще подумала, заговорила опять:
― Ну вот пойми. Я классная, да, но для такого же скуфа. Пашке не это надо. И он хороший, но не мой. Я постоянно видела, он мной тяготится. И каждый раз вот дорогу мы переходим, я прихрамываю, мне тяжело. Он меня тянет ― а я его отпускаю, больно за ним бежать. Он перебегает на ту сторону, уже красный загорелся, а я все ползу одна ― и это каждый раз маленькое предательство.
Ранит.
Шрамик на шрамике на сердце.
Или по улице гуляем ― он где-то впереди, а я вместо прогулки только на зад его тощий смотрю, чтоб из виду не упустить, а то он опять недоволен будет, если потеряюсь. И я так устала от этого фонового недовольства. Это ж не в скоростях дело. Он все равно идет с моей скоростью, но впереди, типа «я не с ней». И это опять маленькое предательство. Или я что-то ему говорю, он глаза закатывает ― что баба умного может сказать? А потом в нашей общей компании моими словами говорит, мои шутки шутит ― и его умом восхищаются. Я же помню, что я говорила или где что вычитала. А он в глаза мне врет, мол, и сам знал, и не говорила я ему такого… И вот эта фоновая нелюбовь уже давно.
А ведь быть просто одной и быть одной при нелюбящем мужчине это разные вещи. Маша и сама не замечала, как привыкла быть неценной, ненужной… Все понимала, а деваться некуда. Было некуда.
― Он не отрицательный герой, Дина, ты пойми. Он и без того сколько времени держался, терпел меня, содержал. И сейчас готов поддерживать, если надо.
― Содержал, ха! Это Аркаша меня содержит. И квартиру взял трешку, и любой каприз от страховки до ювелирки. А у тебя из косметики только шампунь и был. Он тебя даже к врачу не мог отвезти, зато ты в его 37,2° вокруг металась. Да он эту куклу не потянет просто!
Маша покивала: так и есть. Если не любишь, денег жалко даже на трамвай. Она вдруг достала колоду и покрутила перед камерой:
― Смотри, Дин! Помнишь прошлый Новый год? ― Дина закивала, а Маша продолжила: ― Возьмем карту, кто он к ней: видишь, тут у нас паж жезлов? Заинтересовался, захотел, загорелся. Это даже не любовь, это азарт, даст-не даст.
А она к нему кто? А тут у нас пентакли, практический интерес к нему. Девяточка, то есть она даже и не рвется быть с ним, ей самой хорошо. Привыкла одна быть, для себя. А связывает их энергия дамы жезлов. То есть, она рулит, она решает, и ей что-то нужно, причем быстро. Она Пашуней какую-то свою потребность закрывает, а что там ― только жизнь покажет. Мне с ними делить нечего, никто не в обиде, я только рада. За себя рада, за Пашу не могу пока.
Дина сидела с раскрытым ртом. Когда они устроили с соседями обмен подарками на Новый год, кто-то повесил Маше на дверь пакет с картами. Похоже, подружка неплохо освоила Таро, а ведь говорила, что даже открывать не будет ― боится. Вот шифровальщица, когда успела только! Шпарит, как по писаному! Ну что ж, если Маша не в претензиях, ей-то что? Соседи есть соседи, а этикет не зря придумали.
Нет у Дины способа разгрузить голову вернее, чем возиться с растениями. Балкон заставлен ящичками и горшочками: деревенская девушка привезла деревню с собой. Она планировала выращивать для себя пряные травки и комнатные сорта огурчиков, но, к ее огромному удивлению, соседи начали скупать у нее цветущие растения. В чате собственников сразу замечали аватарку с нарядным балконом и постоянно стучались в личку: нет ли у нее лишней рассады? Она сделала верные выводы и основательно готовилась к новому сезону. И сейчас грустно поглядывала на Машин балкон: всего в полутора метрах стояли забытые горшочки с холодостойкими розмарином и голубикой. Может, забрать?
Очень кстати на балкон вышла новая Пашкина мадам. Дина разглядывала ее из-под челки: вроде бы и красивая-точеная, но одновременно несуразная, избыточная какая-то. Явно нарощенные волосы. Губы могли быть красивыми, но тоже перебор. Прелестные синие глаза ― но при этом не разглядеть под нарощенными ресницами и макияжем.
Динин взгляд девушка заметила, открыла свою балконную створку:
― Здрафстфуйте!
Дина кивнула, спохватилось: надо быть вежливой.
― Здравствуйте! Как вам тут у нас?
― Неплохой вид, ― покивала Пашкина пассия. ― Я вот спросить хотела. Вы не расскажете, как за всей этой зеленью ухаживать? Я смотрю, у вас целый балкон всякого, а я так боюсь все испортить. Может быть, зайдете на кофе? Меня Таня зовут!
― Дина. Хорошо, сейчас закончу тут и к вам.
«Зафдете фа кофе», ― передразнила она соседку, когда та вышла с балкона. ― Наколола себе губищи, аж дикция пропала. А ведь симпатичная была».
У соседей все было по-прежнему. Казалось, Тришка сейчас спрыгнет с холодильника и ласково куснет гостью: бери на ручки. Из нового появилась только кофе-машина. Пока Дина добавляла Танин номер в их маленький чатик первого подъезда, та уже варила что-то необыкновенное, с апельсиновым соком вместо молока. Поставила перед задумчивой Диной чашку, улыбнулась:
― Что, не нравится тебе мой тюнинг? Да ладно, ― хихикнула вдруг малиновой от смущения Дине, ― мне и самой не нравится.
― А нафига ты тогда себе это устроила? И вообще это не мое дело, давай я тебе покажу все и пойду, извини меня…
― Да что я тебя ради травы позвала, думаешь? Нет, надо познакомиться, я считаю. А на балконе всему фасаду о себе рассказывать я как-то не готова. Но и сплетен в мой адрес терпеть не хочу. Итак, она звалась Татьяной…
Татьяне было уже тридцать шесть. Так уж сложилось, что родных никого. Таня точно знала: сначала надо наладить жизнь, купить по квартире себе и будущему ребенку, потом рожать. Причем ребенка она готова была заводить хоть в пятьдесят, благо,технологии позволяют, а материал она подготовила заранее. Даже не обязательно все делать самой.
Пережив в юности парочку романов, она сознательно не привлекала к себе внимания: нервов и ресурсов отношения жрут немало, выхлоп непредсказуемый. Опереться ей не на кого, поэтому подход был простой: заработать на жилье, создать подушку безопасности, чтоб хватало и самой заниматься ребенком, и подстраховаться в случае чего. Но на очередном осмотре врач заявил: «Порадовать мне вас, Татьяна Евгеньевна, нечем. Ситуация складывается такая, что надо вам рожать, причем самой. И срок у вас на это пять-семь месяцев, потом всё. И проблемы вас ждут другие, если не родите. Хотите продлить себе молодость и здоровье ― беременейте и рожайте, лучше прямо сегодня».
― Ну и вот, ―продолжала Таня. ― От донора не хотелось, поэтому я вышла из сумрака. Наняла консультанта, чтоб подобрал гардероб, к косметологу сходила. И начала поиск. Я не претендую на вечную любовь, мне только один «живчик»и нужен. Ну, а если еще и семья сложится ― что ж отказываться? Ты же меня понимаешь, как женщина? А губищи эти уйдут потом, я сама их каждый раз перед зеркалом пугаюсь…
Дина покивала. Кто знает, как бы она сама себя вела в такой ситуации? Выгрызала бы свое счастье, наверное.
― А Пашка что?
― А что, хоть одна кошка спросила у кота, можно ли ей котят родить? Думаешь, мужик на четвертом десятке про контрацепцию не знает? Он думает, что использует меня, но на самом деле я использую его. Но ведь не для похоти и не для корысти, Дина. Мне от него даже алименты не нужны, только гены. И общая порядочность: если вдруг со мной что, пусть у ребенка отец будет…
Через месяц из общего чата собственников удалился Дмитрий, владелец семьдесят четвертойй квартиры, той, что снимал Паша. Вместо себя он добавил Таню. Дина решила Маше об этом не рассказывать.
---
Автор: Мария Миронова