Галке не повезло родиться в своей собственной семье. Если бы была возможность выбирать, то она лучше бы родилась у соседей, дяди Лёши и тёти Шуры. Они тоже жили небогато, но зато почти никогда не ссорились. Или даже у бабки Люськи с дедом Григорием согласна была бы родиться Галка. Эти хоть и орали друг на друга, но зато всегда ласково гладили девочку по голове и угощали пирогами, вкусными с кислой капустой и ещё более вкусными со сладким тягучим вареньем неизвестно из чего, но Галкиным любимым.
Когда мама родила Галку, ей самой ещё и девятнадцати не было. Она работала на заводе и училась на заочном отделении. Девочка родилась беспокойной и болезненной, и, наверное, родителям было тяжело, потому что влетало ей за малейшую провинность, сколько она себя помнила.
Испачканное платье, сломанная игрушка, плач по ночам от страшного сна - всё заканчивалось увесистой оплеухой от матери, а попытки оправдаться - болезненными шлепками по губам и синяками на мягком месте от отцовского ремня. Сам отец Галку не бил, но в воспитание матери не вмешивался.
Даже когда та выкидывала пятилетнюю дочь на лестницу поздно вечером и орала.
- Не нравится? Иди отсюда! Ищи себе семью, где всё позволено!
Галка бы и ушла, только где её такую семью найдёшь. Когда тётя Шура как-то забрала её к себе, а потом попробовала поговорить с родителями, мать отрезала.
- А воспитывать вы её будете? Если слушаться перестанет, по кривой дорожке пойдёт? То-то же! И не лезьте тогда!
Отец присоединился к "воспитанию" позже, когда дочь в школу пошла. От него Галке доставалось реже, но сильнее.
- Ничего! - Говорил он. - Меня в детстве родители били. И спасибо! Нормальным человеком вырос. И образование, и работа, и семья - всё есть. А без этого, может, в тюрьме бы сидел, как некоторые дружки мои.
Она уже не роптала, лишь старалась поменьше попадаться на глаза. Иногда не получалось. Однажды полезла разнимать отца с матерью во время очередной ссоры, когда показалось ей, что отец сейчас начнёт мать бить, но ничего хорошего из этой затеи не вышло.
Досталось в результате самой Галке, но не от отца, а от матери, которая молотила дочь чем попало и орала, что нечего соваться туда, куда не просят. Отец потом из семьи ушёл, но это уже когда Галка школу заканчивала. И всё равно виновата оказалась.
Себе она пообещала, что ребёнка рано рожать не будет и к материнству придёт осознанно. До окончания института продержалась, когда случилась случайная беременность. Парень её сдулся сразу.
- Не, Галь, мы так не договаривались.
Она же, решив не портить жизнь себе и нерождённому ребёнку, направилась в больницу. Но неожиданно поняла, что не сможет вот так взять и решить его судьбу. Пришлось возвращаться домой, к матери.
- Решила, оставляй. - Неожиданно мирно согласилась та. - На завод устройся по-быстрому. Хоть декретные будут.
Галка, Галина, так и сделала.
Когда родился Костик, она вдруг почувствовала к нему такую всепоглощающую любовь, что все страхи остались позади. Но вскоре оказалось, что прошлое не собирается так просто отпускать её. В какой-то момент, после нескольких бессонных недель, пока у сынишки резались зубки, она швырнула орущего малыша в кроватку и уже замахнулась, чтобы ударить, как в комнату шагнула мать.
- А ну иди отсюда, ложись спать! Сама с ним побуду.
Потом Галине было нестерпимо стыдно. Она целовала сына, носила его на руках и очень боялась очередного приступа собственной агрессии.
Костик рос совсем не таким спокойным, как она сама в детстве. Мог упасть на пол в магазине или на улице и орать, суча ногами и руками, отталкивал Галину, когда она пыталась его обнять. Она изо всех сил сдерживала желание ударить его, но от крика удержаться не могла. Поняла, что, когда орёт на Костика, ей становится легче.
- Галочка, ты бы поласковей с ним. - Постаревшая тётя Шура, хорошо помнящая её детство, пыталась вразумить молодую соседку.
- Не понимает он по-другому, тётя Шура. - Оправдывалась Галина. - Пробовала я уже.
- Ещё попробуй. Детки все разные. К каждому свой подход требуется.
Она совала Костику конфету. Давно уже не было бабки Люськи с её вкусными пирогами, а вот тётя Шура с конфетами словно пришла в тот момент из Галкиного детства.
- Попробую.
- Трудно ребёнка в одиночку растить. - Говорила Галине мать. - Ты бы познакомилась что ли с кем. Не страшная, не глупая. Чего сидишь? Устраивай жизнь, пока молодая. У нас на заводе парней много. С Костиком в выходные я посижу.
- А если он такой же, как отец будет?
- Ищи не такого.
Она и искала. Несколько раз знакомилась, но всё казалось не то. Один, правда, сам сбежал, когда про ребёнка узнал. От взгляда женщин на заводе Галины поиски не укрылись.
- Галка, ты, говорят, к Юрке подкатывала. Брось, толку не будет от него. Гулёна.
- А кто по молодости не гулял? - Заступилась мать. - Семьёй обзаведётся, образумится.
Юрий, и правда, к вниманию Галины отнёсся серьёзно.
- А чего? - Рассуждал, сидя с мужиками после работы. - Галка - баба красивая, а пацан - подумаешь. Я сам с отчимом рос, нормальный мужик был. Помер рано только, царствие небесное, пил потому что. Но меня не обижал, нет. Да и семью свою я уже хочу.
- Хомут наденешь, Юрка. - Качали головами мужики. - Галка - баба хоть и красивая, но характерная.
- У меня у самого характер. - Усмехался Юрий. - Посмотрим, кто кого. А с клушами что? Неинтересно с ними.
Костик Юрия принял сразу. Ему нравился этот весёлый дяденька, который умел показывать нехитрые фокусы и совсем не орал.
- Дядя Юра, а меня научишь?
- Научу, Костян. Хочешь, один такой покажу: у всех пацанов во дворе челюсти попадают?
- Хочу! - С восторгом соглашался Костик.
- Ты чему его учишь? - Хмурилась Галина. - Лучше бы читать заставил. Хуже всех в классе.
- Если так орать на него, как ты, он скоро и говорить разучится. - Заметил Юрий. - А с чтением придумаем что-нибудь.
И придумал. Притащил газету, в которой анекдоты печатают, и посадил Костика читать.
- Ты с ума сошёл?! - Глядя на хохочущего сына, возмущалась Галина.
- Чего такого? Я некоторые вон фломастером закрасил. Зато читает.
- Закрасил? А про горшок это что сейчас было?
- Так это детский.
- Костя! Я запрещаю тебе читать эту похабщину!
- Ну, мам...
- Не мам! Не мам! Вот книга! Немедленно садись и читай отсюда и досюда!
- Сама читай!
- Ты как с матерью разговариваешь, поганец этакий?!
Она схватила мальчика за плечи и несколько раз сильно встряхнула. Голова Костика мотнулась на тонкой шее, и он заплакал.
- Не смей! - Юрий перехватил её руки за запястья. - Костян, иди в комнату. Я сейчас.
- Знаешь что, дорогой? Это мой сын, и я сама знаю, как его воспитывать!
Он разжал руки и оттолкнул Галину.
- Слушай сюда! Я на роль отца не претендую, но парня гнобить не дам! Не нравится, могу уйти. Сама знаешь: до женитьбы не бедствовал.
- Юр, прости. - Галина опомнилась.
- Простил. Только прежде чем сына воспитывать, с себя неплохо бы было начать. Мать называется.
Галина потом видела, как он обнял мальчика, гладил его по спине и тихо говорил что-то. Они с Юрием помирились. А когда спустя некоторое время она сообщила ему, что ждёт ребёнка, Юра страшно обрадовался. Но предупредил сразу.
- На моего ребёнка ты орать не будешь! Договариваемся на берегу.
Когда родилась Даша, всё было совсем не так, как с Костиком. Дочь спокойно спала в своей кроватке, не было вечных проблем с коликами, и даже когда резались зубы, теперь уже не мать Галины, а Юра по ночам вставал к девочке. Дашу любить было легче, гораздо легче, чем Костю, и Галине казалось, что всё у них в семье хорошо.
Но однажды во время прогулки снова накатило знакомое раздражение, когда Даша вдруг раскапризничавшись, не пожелала подойти к ней.
- Я кому сказала! - Она схватила девочку за руку, готовая шлёпнуть малышку.
Юра посмотрел так, что женщина поняла: на этот раз он не станет уговаривать её успокоиться. Но муж неожиданно мирно сказал.
- Идёмте домой.
Вечером, уложив детей, она мыла посуду. Он вошёл в кухню, взял полотенце и начал вытирать тарелки.
- Сашка диск передал с Дашиного дня рождения. Посмотрим?
Совсем недавно они отмечали три года дочери, и Дашин крёстный снимал всё на камеру.
На экране замелькали шарики, раздался тоненький дочкин смех.
- Дашка смешная здесь, правда? - Галина прижалась к мужу.
Она с умилением смотрела, как малышка распаковывает подарки, как Костя помогает сестрёнке. - Смотри, смотри, сейчас свечки задувать будет.
Юра покосился на неё, но она, увлечённая просмотром, не заметила. Вот Юра ставит Дашу на стул, бабушка приносит торт с зажжёнными свечами, вот Костя радостно делает шаг к сестре, чтобы помочь, и Галина, разозлившись, что он испортит съёмку, раздражённо дёргает его за руку и что-то гневно говорит сыну. Нет, не говорит, а кричит на Костю, сама того не замечая.
Она смотрела на экране на своё исказившееся лицо, на притихшую Дашу, на потухший взгляд Костика и вдруг заплакала.
- Я попросил Сашу не вырезать. - Юра внимательно смотрел на неё. - Хочешь, чтобы дети запомнили тебя такой?
- Нет. - Она покачала головой. - Я свою мать простила, но не забыла ничего. Не хочу, чтобы так...
* * * * *
Они оба сидели у компьютера: её сын и дочь.
- А этот что делает, Костя? - Даша прижалась головой к плечу брата.
- Видишь, он мечом разбивает эти блоки, силу добывает.
- Дай попробую. Куда нажимать?
- Вот сюда. Смотри, так и вот так. Мам? Ты чего? Мы ляжем сейчас уже.
- Да нет, играйте. Завтра же выходной.
Она смотрит на своих детей. Косте завтра уже шестнадцать. Будут гости, подарки и торт со свечами. Злополучную запись с Дашиного трёхлетия Саша переделал. В их семейном архиве она хранится без той безобразной сцены. Но первый диск Галина тоже сберегла. Иногда, когда ей приходилось бороться с собой, она вспоминала своё лицо на той записи.
Костя оторвался от компьютера и сел рядом.
- Мам, правда, ты чего? Случилось что-то?
Она прижимает к себе сына.
- Совсем взрослый. Даже не заметила, когда ты вырос. Вы простите меня, мои родные. Я иногда была плохой матерью.
- Да нет. - В голосе сына звучит удивление. Неужели не помнит? - Нормальная ты мама, даже хорошая.
- Ага. - Даша оставляет в покое очередного монстра и садится с другой стороны. - Ты нас не наказываешь. И папа тоже. У нас в классе некоторых родители вообще бьют. Матвея даже за "четвёрки" лупасят.
- Вы что это в темноте сидите? - В комнату заглядывает Юра. - Задумали что-то.
- Да нет, просто. - Улыбается Костя. - О жизни разговариваем.
- Пап, иди к нам. - Зовёт Даша.
- Иду. Ну и что у нас с жизнью?
- А чего, хорошая жизнь. - Пожимает плечами Костя.
- И родители хорошие. - Хитро говорит Даша.
- Вот спасибо, дети! - Смеётся Юрий и смотрит на жену. - Это самая высокая оценка.
Галина, ещё сомневаясь, кивает, потому что уж она как никто знает, как тяжело такую оценку заслужить.