Над саванной африканской
Ветер запахи гоняет.
В этих запахах учуять
Можно запах львиных прайдов,
Плюс цветущих баобабов,
Плюс слоновьего навоза —
Аромат для сильнонервных,
У кого сегодня насморк.
На бегу сшибая пальмы,
Носорогов и гепардов,
Слон бежит, трубя от страха —
«ПИнгвин, скоро нам настанет пИнгвин!»
Бегемот трусливо прячет
Тело жирное в болоте.
Марабу вопит истошно
И бежит, забыв о крыльях.
Только мудрая горилла
Лезет на вершину пальмы,
Чтоб узнать — а что случилось —
И седеет моментально,
Видя паники причину.
— Жуткой чёрно-белой тучей
Словно дирижёров стая
С юга мчится клин пингвиний
И несёт с собою ужас,
Запах кильки и селёдки,
Чувство ненависти к рэпу
И предчувствие, что скоро
Здесь всё будет по другому.
Никогда никто не видел
Никаких консерваторий,
Филармоний и театров
Здесь под сенью баобабов,
Эвкалиптов и акаций.
Барабан и вувузелла —
Вот и всё, что здесь звучало,
Над саванной африканской.
И, конечно, дирижёров
Симфонических оркестров
Никогда никто не видел
Даже в облике пингвинов
Что летят сейчас курлыча
Над саванной иссушённой
Знаю — кое-кто из вас заявит —
«Дирижёры не летают
В чёрных фраках и манишках,
Не снимая ласт к тому же.
Ну, а если и летают,
То не в ластах однозначно
И, тем более, — не клином.»
Я не стану с вами спорить,
Петь продолжу о пингвинах…