-…В эту деревню стекались люди из далека. Их манило соседство с лесом и удаленность от больших поселений. Так бывало – люди бежали от долгов, от гнета, от ненависти, от голода и зависимости. Не каждый мог на такое отважиться, вот и получалось, что тут оказались, в основном, решительные , готовые к любым трудностям.
Люди ставили себе срубы, благо – леса было вдоволь, обживались, возделывали землю, обзаводились животиной.
Самая первая изба уже стояла в этом месте, и жили в ней мать с сыном. Ксения была травницей, а вот её сын – Матвей, мог болезни заговаривать и имел какой-то свой язык с дикими зверями в лесу. Хоть и молод он еще был, но его рассудительности и смелости мог позавидовать любой бывалый детина.
Ксения встречала всех радушно и давала приют в своей избе до постройки своего жилища. Матвей все больше пропадал в лесу, а мать его возилась с ребятишками переселенцев, пока они обустраивали свое хозяйство.
Вскоре в деревне стало много дворов и люди, потихоньку, стали обосабливаться. Кто-то – раздобрел на плодородной почве, кто-то – влачил бедное существование в силу своей ленности. Так, в одном из зажиточных дворов, подросла красавица –девица Агата. Девушка была скромная и приветливая. Дурного слова от неё никто не слышал. Так случилось, что понравились они с Матвеем друг другу. А вскоре, чувства переросли в большую любовь. Ксения видела, как у её сына глаз сверкает, да и предложила она сватов заслать. Да только, помимо отказа, Еремей, отец Агаты, вытолкал Ксению с высокого своего крыльца. Агата упала и раскроила голову об камень, что оказался поблизости. Вот тут-то и начались все беды! Не помогали ни травы, ни умение Матвея лечить – жива была Ксения, да вот с памятью что-то стало. Она, вроде как, в детство впала. И с каждым днем, все меньше и меньше разума оставалось в её взгляде. Матвей делал все, что мог, не отходил от матери, поил её травами, шептал над ней свои слова заветные, да только было все хуже и хуже.
Агата не смогла простить отцу такой поступок и сбежала в дом к Матвею – помогала ему за матерью ходить и по хозяйству управляться. Еремей, поначалу ждал, дескать «Надоест щи без мяса хлебать – прибежит в отеческий дом», да вскоре понял, что не вернется она и стал пакости разные творить. В открытую он побаивался – народ помнил добро Ксении, да и Матвей никогда не отказывал, если захворает кто-то. Вот и стал он втихую подличать – то воду в колодце подгадит, то соседскую скотину потравит и все на Ксению сваливал, дескать: «Ведьма она! Мстит за хворобу свою всему миру! Покуда она в деревне будет оставаться со своим сыночком – не будет жизни ни кому!»
Кто-то отмахивался от дурных речей, но были и те, кто прислушивались к Еремею. Вот и случилась беда!
Однажды ночью, бражкой хмельной гонимые, пришли к дому Матвея мужики с факелами горящими, да и запалили дом. Не смогли Матвей с Агатой вытащить Ксению, она вырывалась и обратно в огонь бежала, да так её и завалило горящими бревнами.
А Еремей стоял в сторонке и довольно ухмылялся в бороду. Тогда и сказала ему Агата:
- Нелюдь ты, а не отец мне! Не будет тебе покоя, попомни слова мои! Ты невинную душу погубил – будешь нести за это ответ! А меня ты никогда больше живой не увидишь! А коли помру – приходить буду каждую ночь и за твой грех с тебя спрашивать!»
… Ушли они тогда с Агатой в лес. Был меж ними лад , али нет – не ведомо людям, да вскоре померла Агата родами и остался Матвей совсем один… - закончила свой печальный рассказ Клавдия.
- Так значит, Агата мама твоя? – спросила Лена.
- Нет, что ты… Да и не отец мне Матвей. Кто-то родил меня в лесу и бросил, а Матвей нашел и вырастил меня, да только это все гораздо позже случилось. А про смерть Агаты люди прознали, когда Еремей чудить начал. Он с лица спал, стал запираться в чулане, по ночам распорки на глаза ставил, чтобы не задремать, да Агата слово свое сдержала – каждую ночь приходила к нему в кошмарах ,и никакое покаяние не смогло помочь. Так и помер Еремей с распорками на глазах и такой ужас был на его лице, что люди глянуть на него боялись. Пока он «совесть свою искал» дела его пришли в упадок. Жена его с маленькой дочкой побираться стали. Да все помнили, что сотворил Еремей и гнали их со своих дворов. Так и ушли они невесть куда – живы ли остались, али – померли, никто не ведает…
- А, что, дед с тех пор совсем с людьми не общается?- у Лены дух захватило от такого рассказа.
- Много лет минуло с тех пор – оттаял он малость. Близко к себе не подпускает – никто , кроме меня, в его избе не бывал, есть полянка одна в лесу – если кому нужна помощь, туда идут и ждут там его, пока сам не придет. А в лес далеко заходить строго настрого запретил! Если кто и смелость свою проявит, обратно не возвращается. Матвей то, с лесом подружился, лес – его слушается, да и зверье в лесу защиту от Матвея имеют и служат ему верой и правдой…
- Представить страшно, как ему тяжело, - расплакалась Лена, - А нам- то зачем эта деревня? Вот остались бы с дедом - и ему веселее и нам – не страшно…
- Что ты, девонька, нельзя вам в лесу оставаться! Ты вон – молоденькая, красивая, тебе жить и жить еще, да Егорку нужно рОстить, ему с ребятишками другими водиться надо, чтобы учиться, как ходить, как говорить… Да и Матвей за вас переживать не будет. В последнее время, с другой стороны, какое-то лихо повадилось покой лесной нарушать. То и дело Матвей находит запоротых людишек, видно забегут в лес из последних сил, да там и кончатся… Хоть и сделали люди Матвею зло, да только он все равно хочет оградить их от тех злодеев. Пусть и велик лес, но при желании можно и отыскать мирное поселение – вот и водит их Матвей по лесу, пока силенки есть, да морок наводит, чтобы видели они не то, что на самом деле есть.
Замолчала Клавдия, и Лене нечего было сказать. Так и шли они молча, пока ночь не опустилась на землю. Соорудила Клавдия под раскидистым деревом, что-то вроде лежанки, разожгли костер, перекусили, и спать повалились – с рассветом опять в дорогу…
…Лена открыла глаза – темнота жуткая! Облака, проплывая перед месяцем, лишь изредка пропускали его свет. Вот в такой момент и увидела Лена, что Егор откатился от неё в сторону и рядом с ним лежит огромный зверь! Ошибиться она не могла – глаза его сверкнули в свете луны! Лена хотела закричать, вскочить, но не было ни голоса, ни сил двинуться. Долго ли смотрели они глаза в глаза со зверем, она не могла определить, но, почему-то, поняла, что зверь не причинит вреда ребенку, а малыш, лишь теснее прижался к зверю, обхватив его своими маленькими ручками…
… Шум листвы, щебетание птиц и стук дятла разбудили девушку. Солнечный свет пробивался сквозь кроны деревьев. Она вскочила – но не было рядом никакого зверя, а Егорка сидел под деревом и спокойно пытался грызть еловую шишку.
«Может, приснилось?»- с надеждой подумала она и стала тормошить, похрапывающую еще, Клавдию.
Продолжение следует…
Предыдущая глава : https://dzen.ru/a/ZnGfNI6CGm41GQc5