Роман с фантастическим уклоном
(предыдущий фрагмент)
Дежурившая в раздевалке девушка незаметно для других тронула меня и подошла к ячейке.
Я открыла ее, вещи были не мои, но девушка моргнула, я начала одеваться. Не скажу, что вещи были уж самые шикарные, но, несомненно, не из наших магазинов. Не вечернее, но элегантная кофточка, строгая дорогая юбка, под стать пиджак, да это же костюм. Нижнее белье под стать.
Когда одевалась, несколько раз поймала взгляды Эль, бесспорно, не пренебрежительные.
Когда достала туфли и сумочку, у Эль чуть челюсть не отпала. Боялась за туфли, но все как раз. Заметила ожидающий взгляд девушки, кивнула — все нормально. Заглянула в сумочку, хотелось посмотреть, как она выглядит внутри, но тут челюсть чуть не отвалилась у меня. Пропуск, это был не мой пропуск в столовую и библиотеку. Это было что-то типа вездехода по «Гранд Отелю» с моей фотографией. Открыла кошелек: не очень толстая, но приличная пачка денег и талонов.
Когда выходили, увидела, что Эль с плаксиво-требовательной мордочкой смотрит на Константина. Я подошла к ним, Юхон еще не пришел в себя и поэтому еще не оделся.
Константин, придерживая Эль за талию, прошептал:
— Киска, он должен быть доволен. Твоего участия в этом пока мизер. Будет тип-топ, не обижу.
Он кивнул на Юхана, Эль кинулась помогать тому одеваться.
— Майн херн.
По-немецки хер — это совсем не ругательство, а херн — даже особое почтение.
Затем мы отправились в ресторан. По дороге Константин тихонько спросил:
— Надеюсь, ты не в обиде на меня, что я Эль определил на ночь к Юхану, а не тебя.
— Ну что ты, милый, по сравнению с тобой никакого сравнения.
Он засмеялся:
— Ну вот и чудно.
Был прекрасный вечер, мы танцевали, шутили, прекрасный стол. Честно говоря, я за таким никогда не сидела. Единственно, все портил один вопрос: а что дальше? Когда мы проводили Юхана с Эль, Константин сказал: «Ты еще немного продержишься». Мы опять спустились на уровень бань. Зашли в комнату, в которой за прилавком сидела женщина в форме «Гранд Отеля». Константин что-то ей показал, попросил подобрать что-либо проще из обуви. Она выставила несколько пар, по совету Константина я выбрала одну из них. Примерила, он попросил какую-нибудь сумку для моей обуви.
Когда вышли, я спросила: «Это тоже снимать, подберем что-либо другое, может, мне идти дальше голой?»
Константин засмеялся:
— Нет, это все тебе, просто я подумал, что на каблуках тебе будет трудно идти к себе.
Он протянул мне сумку с туфлями.
Я минуту помедлила.
— Скажи, с этим пропуском я могу выйти из «Гранд Отеля»?
— Можешь, но, думаю, у тебя хватит ума не делать этого. Тут неподалеку есть кафе, пойдем посидим.
Мы сели, он спросил, буду ли я кофе, заказал. Принесли кофе и пирожные.
— Девочка, тебе пора от игры с песочком переходить к философским играм. Хотя некоторым людям удается до смерти играть по правилам песочницы. А тебе не повезло, а может быть, наоборот. Вот был такой восторженный паренек Федя, попал на каторгу и начал писать, появился великий человек. Забыл, как его фамилия.
— Достоевский Федор Михайлович.
— Вот-вот, ты его почитай, он много интересного написал, в том числе и дневники. Да и вообще, библиотека у вас в общежитии хорошая, да и библиотекари грамотные, ты в ней покопайся.
Взгляд у него стал как у удава — гипнотизирующий.
— Полезно почитать книги людей, которых в говно окунали, а они все же выжили и людьми остались.
Он встал, взял меня сзади за голову, слегка потянул на себя и вниз.
— Вот тебя только несколько раз окунули, а ты расклеилась. Честно скажу, ты мне нравишься, да и (небольшая пауза) еще кое-кто тобой заинтересовался, а они людей насквозь видят. Есть в тебе что-то настоящее, поэтому реши для себя, кем ты будешь. Можешь пойти легким путем, из тебя получится очень хорошая проститутка, будешь барахтаться хоть и в дерьме, но в ароматном, да и на поверхности. Даже в известные актрисы можешь выбиться. Либо попробуешь выдержать, тогда тебя будут бить, лупить, в дерьмо окунать с головой, да еще и придерживать, чтобы наглоталась его больше. Но в результате шелуха может облететь, а человек остаться.
Его взгляд начал как бы теплеть и отпускать меня.
— Главное — определи, где та черта, которую ты можешь переступить, а какую нет. И пойми, что речь идет и о тебе, и о твоих близких, и об окружающих, поэтому торгуйся, договаривайся об условиях. Но главное — следи, чтобы не переступить черту.
Сделал паузу.
— А есть более простой способ: головой об стену — так, чтобы черепушка вдребезги. Но прежде пойми, что угрозы — это вещь не пустая. Курт просто отпустит эту Лоту, она сама уж с твоим здешним окружением разберется, а как ты на себе испытала, да и видела. Второе — ребята не зря же старались, готовили листовки, придется запустить их в дело. Когда они попадут в ваше МГБ, твоей семье точно не поздоровится. Кстати, зря сомневаешься, документы все подлинные. Иди подумай.
Когда мы подошла к двери, он добавил:
— А в библиотеке обязательно покопайся, почитай и подумай, что такое Родина, город родной, твой народ, правители, патриотизм, люди и семья.
Хмыкнул:
— Кстати, ты про Павлика Морозова читала?
Я с удивлением уставилась на него.
— Да.
— Вот и об этом подумай. И главное, не спеши принимать решение, у тебя еще есть время.
Я плелась к себе в свое новое общежитие, а мысли вернулись к семье и близким.