ГРУППА «А» В АФГАНИСТАНЕ

Текст: Андрей МУСАЛОВ

Опубликовано в журнале «Пограничник». №12, 1998 г.

С майором Игорем Ореховым я познакомился в 1998 году. В жизни этого офицера было много героических событий, но в тот раз мы беседовали об участии группы «А» в боевых стажировках в Афганистане. Позже мы не раз пересекались и каждый раз договаривались о написании ещё нескольких материалов о легендарной группе антитеррора. К сожалению, не случилось. Игорь Владимирович ушел из жизни в 2008 году. Видимо, сказались последствия тяжёлого боевого ранения…

О ГРУППЕ «АЛЬФА» не много на­писано и снято. Оно и понятно — статус обязывает. А если что и появ­ляется, то это часто далеко от реаль­ности. Помню, как-то в начале девя­ностых я стал прототипом героя в од­ном художественном фильме об «Альфе». Получился некий сексуаль­ный боевик. На премьерный про­смотр мы, «альфовцы», пришли с женами. То-то смеху было. Увидев эротические сцены, супруги сказали, мол, теперь мы знаем, чем вы в командировках занимаетесь! После фильма встретились с исполнителя­ми главных ролей. Артисты оказа­лись маленькими и щуплыми. Уви­дев нас, они немало удивились — мы даже и не представляли, что вы та­кие! С тех пор отношусь к разного рода боевикам, как к мультикам для взрослых. В жизни все по-другому — ни один боевик не сравнится.

В афганских событиях группа «А» (так тогда «Альфа» называлась офи­циально) приняла участие задолго до ввода в Афганистан ограниченного контингента советских войск. Ее бойцы выполняли различные задачи, одной из которых явился штурм дворца Амина 27 декабря 1979 года.

Позже, начиная с восемьдесят тре­тьего года, группа направляла в ДРА своих сотрудников. В течение двух месяцев они проходили так называе­мую боевую стажировку. Обычно численность направляемых на ста­жировку не превышала пятнадцати человек. Эти группы не выполняли каких-то спецзаданий. Главным было повысить уровень боевого мастерства, поддержать боеготовность сотрудников.

Стажировка проводилась в зоне ответственности пограничных войск, также входивших в то время в состав Комитета государственной безо­пасности СССР. «Альфовцы» выполняли те же задачи, что и по­граничники: охрана особо важных объектов, поиск и блокирование банд, несение службы на блок-по­стах, устройство засад на караванных тропах. Кому-то довелось повоевать в пустыне, кому-то в горах, кому-то в «зеленке».

В группу «А» я попал в восемьдесят втором году, был переведен из опера­тивно-технического управления КГБ. К моменту направления в Аф­ганистан уже успел побывать во мно­гих переделках, понюхать пороху. Бо­евое крещение принял во время ос­вобождения самолета с заложниками в Тбилиси. Затем такой же самолет, захваченный солдатами-дезертира­ми, пришлось освобождать в Уфе. Еще была операция в Саратове. Столь же опытными были и мои то­варищи. Мы не испытывали иллю­зий по поводу того, что ожидало нас в этой командировке. Мы были далеко не новобранцами.

Сотрудники, побывавшие в Афга­нистане до нас, поделились своим бесценным опытом. Обучили нас всему, начиная от тактических приемов и заканчивая тем, как правиль­но сшить «разгрузку» для автоматных магазинов. Вообще-то, каждая такая поездка давала для «Альфы» в целом бесценный опыт. Этот опыт очень пригодился в дальнейшем.

Своей супруге, Наталье Михайлов­не, я, как обычно, сказал что-то ус­покоительное, вроде «не волнуйся, мы едем на горную подготовку». Но как «чекистская» жена она обо всем догадалась. Помню, впервые попы­тался ее «успокоить» после возвра­щения из Тбилиси. Сказал, что был в полевом учебном центре. Во время штурма самолета я получил множе­ство порезов и ожогов — под ногами взорвалась светошумовая граната, и расплавленные капли пластика и продуктов горения попали на лицо. «Не беспокойся, это я в центре на колючую проволоку случайно напо­ролся». А у Наташи была подруга, муж которой работал в наградном от­деле. И когда пришли документы на мое награждение, все всплыло на по­верхность. Тем не менее всякий раз, отправляясь в подобную командировку, я придумывал очередную ле­генду. Тем более что писать из Афга­нистана нам запрещалось, так же как и фотографироваться,

Базировалась группа в Керкинском пограничном отряде. Действо­вать предстояло совместно с десантно-штурмовой группой этого же от­ряда, а также с Мардианской и Шебирганской мотоманевренными группами. Наши предшественники отлично зарекомендовали «Альфу» в глазах пограничников, потому нас воспринимали всерьез. Офицеры-пограничники знали, кто мы такие, на что способны и что два раза нам ничего повторять не надо. Тем не менее, перед заходом на афганскую тер­риторию провели для нас стрелковые тренировки. В Керкинском отряде было отличное стрельбище длиной в несколько километров. Приходилось много бегать, но мы были отлично подготовлены. Помню, погранични­ков удивило, что все учебные упраж­нения мы выполняли в бронежиле­тах и шлемах. За выносливость нас прозвали «боевыми слонами».

Помимо обычных задач группе предстояло участвовать в проведе­нии так называемых чекистско-войсковых операций. Во время одной из таких операций мне впервые дове­лось поучаствовать в общевойсковом ночном бою. Это случилось в районе кишлака Бармазет, где была блоки­рована банда. В операции помимо

пограничников и нас участвовали армейские подразделения. Бандиты были обложены плотным кольцом, но тем не менее продолжали сопро­тивление. То и дело они прощупыва­ли нашу оборону, выискивая стыки и слабые места, и пытались прорвать­ся.

Погода была отвратительная: зима, холод, ветер с песком. Где-то сраба­тывала «сигналка», и тут же завязы­валась перестрелка. В темноте мель­тешили сполохи, проносились трас­серы. Красивое зрелище. Прямо как на бразильском карнавале. Понача­лу, конечно, было чувство повышенной опасности, трудно было ориен­тироваться несмотря на то, что ря­дом боевые товарищи, погранични­ки. Но, разумеется, мы, «альфовцы», не сидели с раскрытыми от ужаса глазами. Опытный солдат в бою не думает о страхе, его мысли больше сосредоточены на том, как и куда пе­ребежать, как замаскироваться, в конце концов, как лечь поудобнее, потому как лежать, возможно, при­дется долго.

Мы действовали как положено несмотря на то, что ситуация была нова. Бойцы группы «А» приучены мыслить в рамках, отличных от об­щевойскового боя, решать куда бо­лее тонкие задачи. Приведу такой пример. Из тюрьмы, расположенной где-то под Саратовом, сбежала груп­па матерых преступников-рецидиви­стов. Два дня они терроризировали город, затем засели в одном пяти­этажном доме, захватив в заложники семью из трех человек. Заблокировав входную дверь квартиры, преступни­ки стали требовать водку, наркотики и бронетранспортер для доставки в аэропорт. При этом они очень жесто­ко обходились с заложниками: вы­ставив женщину в оконный проем, избивали ее молотком. Штурм про­водила группа из пятнадцати сотруд­ников «Альфы». Часть бойцов отвле­кала внимание преступников дейст­виями у входной двери, остальные при помощи страховочных систем влетели в окна. Заложники были спасены.

В Афганистане специфика была совершенно иной, потому мы во всем полага­лись на погра­ничников, на их знания и опыт. Еще одна особенность — отсутствие конкретного, четко обозна­ченного про­тивника. Днем тебя окружают мирные жите­ли — простые дехкане. Тру­дятся, ходят ту­да-сюда с мо­тыгами, улыба­ются, машут приветственно. Заодно выяв­ляют наши огневые точки, расположение постов и подразделений. Ночью они же отка­пывают свои автоматы и «буры» (ан­глийские винтовки) и — в бой! Особо надо отметить, что афганцы — очень достойные противники, вдобавок к концу войны они были хорошо во­оружены и оснащены на американ­ские деньги. Это я потому говорю, что ныне многие пытаются предста­вить нас как оккупантов, жестоко расправлявшихся с беззащитным на­селением. Пытаются приуменьшить, умалить ратный труд и заслуги сол­дат, прошедших Афганистан. Но ведь сто лет назад и англичане точно так же завязли в этой стране. То же самое постигло бы и американцев, введи они туда свои войска. Мы не были жестоки по отношению к афганско­му народу. Напротив, мы все делали для поддержки тех, кто стремился к мирному развитию. Мы воевали лишь против тех, кто поднимал ору­жие против нас!

Когда меня спрашивают, что са­мым тягостным было в Афганистане, я отвечаю — потери. Нет, при нас ни в «Альфе», ни среди пограничников потерь не было. Уже позже, в Союзе, нас настигла горькая весть о том, что погиб майор Махлиновский. Это был отличный офицер-пограничник, наш хороший друг.

Но это случилось позже. А пока мы воевали. Мне не пришлось ходить в рукопашную с криком: «Ура!» Совре­менная война выглядит по-другому. Большинство заданий были связаны с контролем дорог и нитки газо­провода, который «духи» то и дело норовили подорвать. При этом груп­па, как правило, действовала авто­номно, в отрыве от основных сил. Обычно в заданный район выдвига­лись пятнадцать бойцов «Альфы» и пятнадцать пограничников на трех бронетранспортерах. Иногда в состав разведывательно-боевых групп включались афганские военнослужа­щие, царандоевцы или хадовцы. Они выполняли роль проводников, пере­водчиков, а также проводили «рекру­тирование» всех молодых людей, на­чиная с пятнадцати лет, которые по­падались по пути.

Внешне от пограничников мы ни­чем не отличались, разве что шлема­ми немецкого производства. Никто не должен был даже подозревать о нашем нахождении здесь. С собой брали до пятидесяти килограммов снаряжения: боеприпасы, вода, про­довольствие, даже валенки — ночи в Афганистане очень холодные. Это было особенно ощутимо, когда при­ходилось действовать в пешем по­рядке, совершать марши. Тогда бой­цы самого элитного спецподразделе­ния страны ничем не отличались от матушки-пехоты. На технику особо не надеялись, старенькие бронетран­спортеры были совершенно «уби­тые», могли выйти из строя в любой момент.

Во время поиска караванов с ору­жием приходилось часто переме­щаться, не давая возможности засечь

наше расположе­ние. Это походило на игру в кошки-мышки, но скрыт­ность была залогом успеха. Днем груп­па находилась в за­саде, а на ночь по­дыскивала подхо­дящее укрытие. Обычно это была полуразрушенная кошара, коих там немало. В укрытии занимали оборону: бронетранспортеры выставлялись «звездочкой», в центре размещался миномет. Всю ночь посменно несли де­журство: наблюда­тели с НСПУ (ноч­ными прицелами) ' на БТРах, остальные — у бойниц. За ночь удавалось поспать не больше двух часов.

Так как поддержки не предвиде­лось, приходилось действовать край­не осмотрительно, взвешивать каж­дый шаг. Как-то ночью наблюдатели увидели, что из-за горизонта пока­зался свет фар — машина! Группа из­готовилась к бою. Поскольку наши подразделения ночью обычно не пе­редвигались, то это мог быть против­ник. На всякий случай мы все же уточнили по радиостанции, не пере­двигается ли в этом районе кто из на­ших. Ответили, что никого быть недолжно. Между тем машин стало две, затем три. По мере их приближения нарастало напряжение, появился бо­евой азарт. Мол, сейчас навоюемся! А машин все прибывало и прибыва­ло. Пять, шесть, семь... Скоро выяс­нилось, что в колонне пятнадцать машин! Постепенно на смену азарту пришел трезвый расчет — нас было меньше, гораздо меньше. В одиночку мы бы не справились, а на поддерж­ку, повторюсь, рассчитывать не при­ходилось. Что толку в том, чтобы, вступив в бой, бесполезно погиб­нуть?! Пришлось дать отбой. Осто­рожность и трезвый расчет являются на войне, пожалуй, самыми главны­ми качествами. Кроме того, в Афга­нистане превалировал принцип — беречь людей! Жаль, что сегодня многим военачальникам недостает этого принципа. Так случилось в Бу­денновске, так было в Первомайском. Начальники не представляли, на что способна «Альфа», и бездумно гнали ее бойцов в атаку, как обычный мотострелковый взвод. А это все рав­но что микроскопом гвозди забивать!

Война — тяжкий труд. Здесь выпа­дает много испытаний не только для души, но и для тела. Нам довелось пройти в Афганистане подлинную школу выживания. Приходилось действовать в сложнейших условиях: жара, холод, всепроникающие пыль и грязь, отсутствие пищи и воды. По­мню, при блокировании одного по­селка «духи» отрезали нам воду. Бан­да засела в кишлаке. Наши подразде­ления обложили его кольцом. Вода текла из кишлака по единственному арыку, его-то они и перекрыли. При­шлось довольствоваться оставшими­ся лужами. Нам досталась лужа в том месте, где мы умывались. Из нее мы брали воду и тщательно кипятили. Но у чая из этой воды все равно оста­вался привкус зубной пасты «Арбат». Чай, стало быть, «арбатский».

Меня всегда поражала стойкость и выносливость русского солдата в этих немыслимых условиях. Несмот­ря ни на что, он был способен вы­жить, приспособиться и победить. Как-то раз на одном из постов погра­ничники угостили нас пирожками, приготовленными на костре из кон­сервированного конфитюра. Сколь­ко же полезного и необходимого мы, представители одного из самых элитных подразделений в мире, переняли от простых солдат, тружеников войны! Это касалось даже бытовых мелочей. Например, как со­орудить стол в чис­том поле, где нет ни деревца, ни кам­ня? Оказывается, его можно... выко­пать саперной ло­паткой. Хочешь — круглый, хочешь — квадратный. Вы­рыл ямку, свесил ноги и сиди отды­хай. Позже мне приходилось встре­чаться с представи­телями иностран­ных армий и спец­служб. Так вот, с нашим солдатом им не сравниться!

Когда я думаю о времени, прове­денном в Афганис­тане, на память приходят не только трудности, но и веселые моменты, которые посылала судьба. В одну из ночей, когда мы находились на пози­ции, наблюдатель неожиданно крик­нул: «Духи!» Все мгновенно рассыпа­лись по местам, изготовились к бою. Оказалось, причиной тревоги стал наш же солдат, побредший по нужде не той тропой. Встаем, осматриваем­ся, вдруг видим — у одного из наших бойцов вместо автомата в руках... лопата. Он спросонья схватил ее и изготовился к бою! То-то смеху было!

Среди пограничников у меня по­явились настоящие друзья: началь­ник Керкинской ДШМГ Юра Лапушко, Алексей Лобов из Мардианской ММ Г. Мы до сих пор поддержи­ваем отличные отношения, встреча­емся. Наверное, именно благодаря этой симпатии я посоветовал своему сыну, Дмитрию, поступить в Мос­ковский военный институт ФПС. Сейчас он учится уже на пятом кур­се.

Я не жалею, что прошел через Аф­ганистан. Наша группа получила бесценный опыт, закалила характеры бойцов. К сожалению, этот опыт нам пригодился в дальнейшем. Впереди «Альфу» ждали Сухуми, Баку, Ере­ван, Вильнюс...

Игорь Владимирович Орехов (справа). 2006 год. Фото Андрея Мусалова

Майор запаса Игорь Владимирович Орехов родился 17 августа 1955 года в Москве. Срочную службу проходил в 1973—1975 годах в пограничных войсках. Затем поступил в Московский институт электронного машиностроения. С 1980 года на службе в КГБ СССР. В 1982 году переведен в группу «А» (будущая «Альфа»). С 1982 по 1986 год участвовал в ряде оперативных мероприятий, в том числе в освобождении заложников в Тбилиси, Уфе и Саратове. В феврале 1986 года был направлен в Демократическую Республику Афганистан на боевую стажировку. Награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды, рядом других государственных наград.

Умер 6 сентября 2008 года, в 53 года, после продолжительной болезни.

Фото из архива автора